— Вам повезло, госпожа Анодея, — служитель все улыбался, словно это ему горячую воду подвели. Нет, я сегодня точно уйду в свою новую комнату. Там и вода есть и унитаз, и постель, я вспомнила мягкую кровать и вздохнула. Но сначала поесть, этот день меня вымотал.
Служитель всю дорогу на улицу болтал о дворце, рассказывая, что императорский почти такой же, и наверно, их создавал один и тот же строитель или архитектор. Запахи на улице потянули меня к столам, где уже расставляли тарелки с тушеным мясом и вареными овощами. Я чуть слюной не подавилась, пока тянула в рот пирожок с ревенем, собственноручно найденным, а второй рукой хватала соленое сало, тоненькое, с прослойками мяса.
— Госпожа, — подозрительный голос Майры вывел меня из вкусного наслаждения, — давайте я вам мясо тушеного наложу.
Я открыла глаза и посмотрела на девушку, которая странно разглядывала в моих руках соленое сало и сладкий пирожок.
— Я жутко проголодалась, — сказала и посмотрела на поглядывающих с любопытством девушек.
— Ага, я также все подряд трескала, когда Деем забеременела, — махнула рукой Майра и потом, открыв широко глаза, с испугом прикрыла рукой рот.
Глава 24
— Какой же ты гад! – возмущалась в своей новой сиреневой комнате. Сюда я сбежала, чтобы обдумать все в спокойствии. Про эту комнату знает только Тоний, а он понял, что меня не нужно пока тревожить. Дар внутри меня притих и не отсвечивал, пока я психовала на его скрытность. – Но почему ты сразу не сказал, что я беременная?!
Ага, как оказалось, наша с Волком страсть дала результат, мгновенный результат. Я не знала, то ли радоваться, то ли плакать. Опять растить ребенка без отца, у меня даже руки опустились. Дар внутри обнимал теплыми нитями и понимающе молчал, давая мне возможность выплеснуть все эмоции. Столько работы предстоит, а я с пузом, я упала на кровать и уставилась в белоснежный потолок.
— Я знаю, что будет все хорошо, — сказала я на его обнимашки, — но меня бесит, что ты скрывал.
Вспомнились слова Рамира, что дар не захочет вновь делиться на части, вспомнились слова брата Мадея, который мечтательно рассказывал о драконах, которые не просто так называются, а по-настоящему могут менять свою ипостась.
— А ты что задумал? – Я села, чтобы увидеть себя в висящем на противоположной стене зеркале, в мерцающем свете магических светильников, мое лицо было бледным и испуганным. В своей простой одежде, во всем этом великолепии я смотрелась чужой, словно засохшая ветка на зеленом дереве.
И дар мне сказал. Он осознал себя совсем недавно, Сахрами Мируэт, так его звали. И он не хочет больше разрывать свою сущность на куски. Я дотронулась до плоского живота, словно могу защитить еще не рождённого ребенка.
— Что ты с ним сделал? – спросила я дрогнувшим голосом.
— Ничего, — дар впервые говорил со мной не эмоциями, а словами, которые звучали в моей голове рыкающим голосом, — Ты вольна оставить меня себе и отделить кусок моей сущности своему сыну. А можешь, отдать меня целиком, и тогда, твой ребенок будет настоящим драконом.
— Ты сильнее, ты будешь сильнее молодой души.
Хриплый смех внутри, отчаянье и боль, которая меня корежит, сколько же он выстрадал, но я успокаиваюсь, не давая себе впадать в слабость, на кону жизнь моего ребенка.
— Я пройду перерождение, Надежда, я устал, видят синие небеса, как я устал, и когда я соединюсь с душой твоего сына, мы станем единым целым, только он человек, я дракон. Человек всегда побеждает, иначе мы были бы простыми животными.
Мое настоящее имя резануло слух, было непривычно слышать его тут.
— Это ведь ты меня сюда перенес? – решилась я на вопрос, раз у нас пошел такой серьёзный разговор.
— Это произошло на инстинктах. Я соединился в Анодее, собрал свою сущность после смерти остальных Сахрами, впервые за много столетий я стал цельным. Я был слаб, но понимал, что эта девка погубит все, что осталось. Я позвал на помощь, сильно позвал, и ты пришла.
— Странно, — я недоуменно почесала кончик носа, — у себя на родине я вроде как умерла.
— Ты необычная, — дар мурлыкнул, как довольный кошак, — ты даже не понимаешь, как сильна, я не нужен тебе Надя, если ты боишься остаться без дара. Сейчас я, наоборот, как пиявка на твоей силе, и только благодаря ей пришел в себя так быстро.
— Постой, ты хочешь сказать, что я маг?
— Нет, — дракон рыкающе хмыкнул, — ты больше, чем маг, ты алайя Надя.
Я вздохнула и потянулась к покрывалу, чтобы прикрыться.
— Если ты думаешь, что мне стало понятно, то ошибаешься.
— Алайи — помощники творцов, их руки, их глаза и уши.
— Ага, а творцы — это создатели миров? Я помню, они спасли из вашего мира много людей и вас, драконов, — я зажмурилась от мягкости и вкусного запаха постели. – Только я тут при чем?
— Я и говорю, что позвал на помощь, пришла ты алайя. Скорей всего, в своем мире ты умерла, но не успела уйти на перерождение и пришла на зов. Раньше такое тоже случалось. В нашем мире были легенды об алайях. Когда мир умирает, приходят они, помощники творцов, но их можно еще позвать, и, если твой зов будет достаточно силен, придет алайя.
— Ты меня еще больше запутал, — сказала я, зевнув, — Не будем говорить об этих алайях или творцах, слишком высоко ты завернул. Ты мне скажи о моем ребенке. Я не хочу, чтобы ты навредил ему.
— Он будет дракон! Мы вместе будем расти. Я потеряю всю память, что была у Мируэта и буду расти вместе с твоим ребенком. Ты знаешь, что под действием тьмы, местные драконы и наши потомки, не могут получить
