В момент, когда наши стрелки выдавливали врага из ущелья, я уже был на холме и снова наблюдал происходящее с высоты. Каждые пять минут к левому флангу посылались вестовые, и, к нашему облегчению, Мангр туда не сунулся. Наверное, решил, что там, в кустарнике, мы тоже устроили неплохую засаду. Знал бы он, что там всего тысяча…
Через реку западные перебирались спонтанно – мост, плоты, некоторые даже вплавь. Последних стало намного больше, когда мы подтащили к берегу пушки и выстроили их в одну линию. Залпы из двадцати четырех орудий заставили бросаться в глубокие воды Лунгары даже тех, кто плавал как топор, а река на какое-то время окрасилась в цвет крови.
К закату мы полностью заняли берег, а остатки врага перебрались на тот. Ну не остатки, конечно, а почти половина, но и такой результат был просто фантастическим. Уменьшить количество врагов в первом же бою в два раза – это большого стоит.
– Соберите из разбитых тысяч одну полную. – Я взглянул на Наргара. Тот после нашей победы словно нашел внутри себя какие-то силы и выглядел немного лучше. Относительно, конечно, но и это радовало. Все же где-то внутри хотелось, чтобы именно он стал великим сэтом. Правильный мужик, честный и порядочный. И сила воли немаленькая – в таком состоянии всегда находиться рядом с армией.
Старший сэт Тиглима едва заметно кивнул мне и, оглядев присутствующих, мягко намекнул им, что совет закончен. Через минуту в палатке остались только я и Ульгар.
– Ант, – начал торопливо молодой сэт, как только все вышли, – там семеро на него уже указали, из тиглимской тысячи. Я ходил, узнавал. Требуют суда.
– А остальные?
– А остальные либо не видели, либо не хотят во вред Рунгу говорить.
– Надо что-то решать, – медленно проговорил Наргар. – У тебя есть идеи?
– Понять бы, почему эти семеро так упорно на своем настаивают? Да еще и всем направо-налево болтают. Есть же те, кто видел, и молчит. Тем более в лагере большинство сходится на том, что прав был молодой десятник, а Канургу туда и дорога.
– Ант, что тут непонятного? – Ульгар криво усмехнулся. – Денег хотят. Семеро эти. – Он посмотрел на отца. – Разреши мне поговорить с ними…
– Ульгар, давай лучше я поговорю…
– Нет, Ант, извини, – не дал мне закончить старший сэт. – Здесь дело касается наших законов. А по ним – тот, кто убил, должен быть наказан.
– Так везде, Наргар, – с легким недовольством бросил я. – У каждого народа. И у нас так же, и это правильно. Но Канург подставил под удар две тысячи стрелков, и из-за него большинство из них погибли.
– Я все понимаю. – Старший сэт поднял руку. – Но законы есть законы. По «Первой Правде» за убийство полагается расстрел.
– Бред. – Я нервно мотнул головой. – Канург погубил почти тысячу сэтов… Если бы не Рунг, то весь бой мог бы закончиться не так, как он закончился. Послушай, Наргар, ну ты же мудрый и честный сэт. Неужели нельзя что-то сделать? Давай заплатим этим семерым, сколько они хотят, и пусть валят на все четыре стороны.
– А вот этого как раз и нельзя делать. – Старший сэт медленно повертел головой. – Они начнут рассказывать всем, найдутся те, кто согласится с ними. А ты сам знаешь, что они начнут твердить. Закон нарушен, закон нарушен…
– Отец, ты извини, – неожиданно вступил в разговор Ульгар, и в его голосе слышалось раздражение, – но я бы на твоем месте вообще приказал их расстрелять. Вот этих семерых. За что? Да хоть за то, что нарушили весь план.
– Успокойся. – Наргар посмурнел. – Канург был главнокомандующим и имел полное право отдавать приказы, ориентируясь по обстановке, а они обязаны были исполнять их. Нельзя в этом деле так рубить, осторожней надо. Давайте подождем до завтрашнего дня и тогда уже придумаем что-нибудь. А ты, – он посмотрел на сына, – пока слух распусти, что эти семеро были пьяны во время боя и что напились со страха. Трусость – это последнее дело для восточного сэта. И вот когда над ними начнут смеяться все… – Наргар на секунду замолк, и продолжил с улыбкой: – Вот тогда и посмотрим, как они запоют.
Ульгар кивнул пару раз задумчиво, видимо, уже просчитывая, как лучше провернуть это дело, а старший сэт посмотрел на меня.
– Ну а тебе, Ант, пора принимать командование армией.
От этих слов я опешил, распахнул глаза на всю катушку.
– Не понял, что значит командование армией?
– То и значит. Канург мертв, а ты самый достойный из тех, кто мог бы занять это место. Я провел втайне от тебя сбор старших сэтов востока и практически все проголосовали за тебя. Поздравляю.
– Но я же не сэт! – вырвалось у меня удивленно.
– Неважно, сэт ты или не сэт. – Лицо Наргара стало очень серьезным. – Важно то, что ты достоин и, без всяких сомнений, справишься. Или ты не рад?
– Рад… – Я машинально развел руками. – Но как к этому отнесутся остальные стрелки?
– Они уже относятся хорошо. Ант, ты послушай, что они говорят о тебе. А говорят они, что это ты принес нам победу. Ни Канург, ни я, – Наргар улыбнулся, – а именно ты. Я уже молчу про пушки и новые стрельны. Что-то мне подсказывает, что без них…
– Да их-то было всего ничего, – заговорила во мне природная скромность. Но старший сэт Тиглима раздраженно вскинул руку.
– Ант, ты сделал эту победу и тебе придется с этим смириться. – Его улыбка стала шире. – Ульгар, достань из сундука кувшин вина. Надо отпраздновать назначение моего лучшего друга на столь высокий пост.
Из палатки я вышел немного под хмельком. Вино оказалось действительно хорошим, тридцатилетней выдержки. Все стрелки, которые встречались мне, отдавали честь, а я устало кивал головой. Со вчерашнего утра не спал, совсем… Нет, в полночь примерно прилег, но уже через час разбудили, и от этого короткого сна стало только хуже. Во рту сухость, тело трясет мелкой дрожью, руки вообще как с похмелья.
Доплетясь до своей палатки, я медленно приподнял полог, и тут же, испуганно обернувшись, оглядел ближайших ко мне сэтов. Но те не обращали на меня никакого внимания.
– Рунг, ты как тут оказался? – тихо спросил, остановившись посредине своего полевого жилища.
Он медленно кивнул на скомканный бинт, лежавший на кровати белой горкой. Я сделал несколько шагов вперед и на пару секунд обнял своего десятника.
– Рунг, – начал, разжав объятия и сделав шаг назад, – ты…
– Мин аржант, я не знаю… – взволнованно перебил он. – Я тогда в палатке подумал… Он же ничего не знает, вообще ничего… Я, когда сюда шел с армией, видел, как он вино пил со своими дружками… Каждый день… А со стрелками ни слова. Не подходил, не смотрел, не проверял… Да и в штабе не был. Я же там постоянно крутился, с Ульгаром сдружился… Вы не смотрите, что мы тогда так в палатке. Мы хорошими друзьями уже давно стали. А в палатке то просто было… И вот я даже там постоянно, в штабе в смысле, а Канург через день… Говорил, а чего решать? План есть, нужно действовать, как действовали всегда. Лоб в лоб. Какой он главнокомандующий? Он что, не знал о разнице сил? Да знал же! Он просто зарвавшийся идиот… – Рунг шумно вдохнул. – А потом, когда я увидел, что он вывел войска… Вы же тогда сказали, мин аржант… Ну обмолвились, что резерв введете, только когда враг дрогнет. Когда отступать начнет… И я понял, что это он сам… Не знаю, меня гнев какой-то взял. Выстрелил, а потом испугался. Хотел в Виглар бежать…
– Никуда бежать не надо, – остановил я его уверенным тоном. – Рунг, эта проблема уже решается. Все будет нормально. Сядь и успокойся.
Я жестом указал на кровать, и молодой сэт, кивнув, тяжело присел.
– Наргар на твоей стороне. – Я вдобавок пару раз кивнул, видя, что Рунг начал нервно мять бинт. – Насчет меня, думаю, не нужно говорить?
Мой десятник улыбнулся, тоже кивнул.
– Ну так и не переживай. – Я подошел к сундуку и уселся на него. – Понятное дело, что закон, но мы найдем выход. Я имею в виду Наргара и его сына. Сам-то я в ваших законах не особенно разбираюсь… В общем, пока будешь здесь, в моей палатке. Голову если что снова перебинтуешь, и никто особо не поймет, что это ты. К тому же часов через пять-шесть начнется переправа через Лунгару, не до тебя будет. Мне, кстати, нужно немного поспать, – я провел ладонью по лбу, – что-то вымотался за этот бой. Да еще и Наргар вином напоил. Отмечали мое повышение. Я ж теперь главнокомандующий армией.
– Мин аржант, но это же здорово! – Рунг подскочил с кровати, схватил бинт. – Да, вам отдохнуть нужно. А я в углу вон посижу. Там матрас вроде.
– Угу, – буркнул я и, через силу поднявшись, добрался до своей лежанки. Повалился практически кулем. – Знаешь, Рунг, – начал, закрыв глаза, – я вот думаю…
Замолк. Сказать, что не надо, было бы глупо и подло. А что еще говорить?
– О чем вы думаете? – напряженно спросил мой десятник, и я совершенно искренне ответил:
– Я думаю, Альгар гордился бы сейчас тобой. Ты совершил правильный поступок. Если б не ты, то погибло бы гораздо больше наших стрелков. Эти две тиглимские тысячи перекрыли бы сектор обстрела лежащей линии, и тогда бы первая линия врага смогла дойти до их позиций. А вторая под прикрытием ее вообще бы понесла лишь незначительные потери. В общем, – я почувствовал, как погружаюсь в сон, – в общем, как говорят у нас, – утро вечера мудренее. Завтра все решим. И никто тебя судить не будет. А если будут, то я скажу, что я отдал тебе этот приказ…
