ногой неярким лиловым цветом поблескивало одно из начертаний, которое вряд ли сулило что-нибудь хорошее.
— Твою мать, — прошипел я себе под нос.
Поднял голову, и...
— Твою мать! — выругался я уже в голос.
Все внутри похолодело. Потому что прямо на нас, как-то нехотя и лениво перебирая цепкими лапами, ползла мохноногая тварь.
Ну конечно, мы разбудили ее своими воплями!
Определенно, дочура чем-то смахивала на свою мать. Такие же тощие длинные волосы, та же синюшная кожа. Из ее полуоткрытого рта капала зеленая слюна, которая с шипением падала в пыльную землю.
Вернуться в подземелье или бежать?
Оказаться зажатым между мохнатым братцем Иванушкой и такой сестрицей Синявушкой, которые запросто сожрут и имени не спросят, мне не улыбалось. Причем мне самому-то их трогать запрещено!
С другой стороны пытаться убежать от паучихи, неизвестно куда, да еще через все эти начертание — тоже такое себе.
За эти пару секунд, пока я размышлял, мохноногая тварь будто проснулась. Ее человеческая часть отклонилась назад, и паучьи лапы с бешеной скоростью зашуршали по плитам.
И я побежал. Прямо по белой дороге.
Сохраняя теплое ощущение в глазах, чтобы видеть опасные места, я впихнул всю остальную свободную магическую энергию в ноги. Перескочив через попавшееся на пути очертание, я ловко приземлился и побежал вперед.
Тварь чуть замедлилась, поджала лапы — и прыгнула прямо на меня.
Я рухнул под ее тушей, слегка приложившись подбородком о плиту. Человеческие руки схватили меня за волосы и запрокинули голову. Теперь я мог во всех деталях изучить дивное личико и ряд острых слюнявых зубов.
Стиснув зубы, я перенаправил теплоту в правую руку и резким ударом долбанул паучью тушу локтем куда-то под брюхо, или как там называется у пауков часть тела, из которой растут лапы.
Тварь взвизгнула, невольно выпуская меня. Выкатившись из-под ее лап, я не чувствуя боли рванул вперед — и в спешке наступил на сияющий лиловый росчерк на плите.
Великий русский ять!
В шаге от меня выросла световая стена.
Я резко затормозил, проскальзывая подошвами сапог по плитам, взял влево и помчал по растрескавшейся земле вдоль ряда каменных воинов, поднимая за собой клубы пыли.
Главное — не бояться. Страх парализует волю. А парализованная воля — это, как говорит мой наставник, начало жопы. Давай, Даня!
Паучиха, очухавшись от моего удачного удара, бросилась вдогонку.
За спиной я слышал недовольное урчание и угрожающее клацанье зубов. Паучьи лапы противно шуршали по сухой земле, ускоряясь.
— Хорошо бежим, — протянул Лёха, раскачиваясь у меня на бедре. — Помолчи, а?..
Тут мне вдогонку полетело белое веретено. Я буквально кожей спины ощутил его приближение и ловко пригнулся, будто от шеста Та’ки.
Ну нет, девочка, до мамаши тебе еще очень далеко!
Комок пролетел у меня над головой и угодил в каменного воина на мраморном постаменте. Длинная крепкая нить толщиной с хорошую веревку натянулась, поблескивая. Я ловко пригнулся и проскочил под ней, и вдруг каменный воин шевельнулся.
Он повернул голову в мою сторону, приподнял засиявший красным свечением меч...
— Да почему сразу я-то?! — сорвалось у меня с языка.
Воин, блеснул красными глазами и резко опустил меч. Я только и успел что откатиться в сторону, раскидав вековую пыль. Раздался оглушительный треск. Отплевывая песок, я поднял голову и увидел, как от места удара на плите разошелся цветок трещин.
Паучиха испуганно отпрыгнула назад, а я дальше в сторону.
Каменный воин, тяжело переставляя ногами, двинулся за мной.
— Твою мать, наш эскорт все больше! — выкрикнул я, бросившись во все лопатки от ожившего голема.
— Даня, слева!.. — предостерегающе крикнул мне Лёха.
Вот только я и сам уже увидел, что на сохранившийся участок крыши «типаказармы» взобралась еще одна восьмилапая хрень маскулинного типа.
Раскинув здоровенные руки, полупаук заклокотал что-то нечленораздельное.
Отлично, позади меня каменный мужик с лопатой (зачеркнуто) с мечом и паучиха, слева — этот бормотун. Что дальше-то будет?
Полупаук принялся подбирать под себя ноги, готовясь к прыжку, но тут я поднажал и проскочил за угол длинного здания.
Цветы жизни, мать их Арахну!
Я дал деру вдоль здания, круто заворачивая к развалинам храма. Тут пришлось замедлиться, чтобы безопасно маневрировать промеж лежащих на земле каменных саркофагов, покрытых истершимися письменами.
Кому вообще пришло в голову, что расстояние в один-два шага — это нормальная плотность захоронений?
В спешке зацепившись носком сапога за одно из надгробий, я чуть не присоединился к местному сообществу, влетев лбом прямо в гранит. Но кое-как в последний момент умудрился рухнуть на него всего лишь коленом, разбивая его нахрен.
— Твою ж!.. — взвыл я.
— Кхххх... — раздалось совсем близко за спиной.
Пум! Пум! Пум! — доносилось издалека.
Я обернулся.
Мужиковский паук, обнажив клыки и раскинув лапы, как вездеход фигачил ко мне прямо по надгробиям! Его восьми ногам здесь преград не было. Следом за ним, отставая на добрую сотню шагов, спешила сестрица, на ходу вытягивая из своей паучьей задницы белую нить и наматывая ее на локоть. Из-за этого действа волочившееся позади паучье брюхо время от времени заносило немного в сторону, и девица от обиды шипела, все энергичней наматывая канат. А вдалеке, неторопливо переставляя ножищами, маячил каменный двухметровый чувак с красным мечом.
Беги, Даня, беги!
Хрен с ним, с коленом, надо бежать!..
Прихрамывая, я потрусил дальше, пытаясь забыть о боли. Ну же!.. Где это гребаное озеро?!!
И в это мгновение из-за храма выползла еще одна паукообразная тварь и улыбнувшись (или мне так показалось?) помчала мне наперерез.
У меня округлились глаза.
Вот и пришел твой бесславный финал, дорогой друг.
И тут Лёха внезапно и оглушительно грянул:
— Го-осподи поми-иилуй, Господи, прости! По-омогай мне, Бо-оже на моем пути!
Если бы он пел это с какой-нибудь монастырской стены, весь город точно бы упал на колени в ожидании второго пришествия.
Впрочем, истина была бы где-то рядом, потому что земля вдруг зашевелилась, гранитные плиты подернулись синеватой дымкой и задвигались. А из-под них, как в фильме ужасов, начали вылезать скелеты.
Паучина впереди опешила, замедляя шаг. Мохноногий мужик за моей спиной тоже поубавил прыти. А группа скелетонов, подергивая руками и ногами, как наглядное пособие по Паркинсону, приплясывая и теряя запчасти разделилась на два отряда и направились к отпрыскам великой богини.
— Ты глазами-то на хлопай, это ненадолго, — предупредил Лёха. — Сейчас, конечно, костяные займут восьмилапых на пару минут, но кости-то не заговоренные, хрупкие...
Дальнейшие объяснения я уже
