Утвердительно киваю.
— Очень хорошо. Их сотни, этих парней, и все они в самых высоких креслах. Даже президентами были и не раз. Ну раз так, тогда ты понял что такое эти деньги?
— Теперь все ясно. Это приглашение к работе в прачечной. Денежки отмывать? Я правильно понял?
— Абсолютно. А договоров нет потому что ты для них никто. Они едут по не раз наезженной колее и уверены что ты в ближайшие недели ляжешь под серьезного продюсера. Вот с ним и будут заключены договора. А ты станешь очередным рабом на жестком контракте. А теперь подумай что будет если ты откажешься?
Пожимаю плечами.
— Не знаю. А что будет?
Мужик оскалился.
— Про тебя забудут. В один день про тебя перестанут писать в газетах, ты пропадешь с радио. И твои пластинки никто и никогда не возьмется печатать.
— Хм? А CBS?
— Им, так прижмут яйца, что они заплатят любые штрафы но контракт будет расторгнут.
И вот тут я завис реально. На одном конце весов десятки миллиардов черного нала отмываемого через шоубизнес и коррумпированное до дна государство, а с другой стороны ковбой из монтанских ипиней с двадцатью миллионами долларов в кармане. Практически и теоретически мне поставили МАТ да еще и ствол к виску приставили. Да блин! При чем тут государство⁈ Тут завязана половина мира. От Лондона до последнего Эквадора. А большая фармацевтика с опиатами? Они же, даже в двадцать первом веке будут свободно продавать по всему миру препараты из опия. Тут вообще триллионы проворачивают и вполне законно. У Виндзоров весь мир в кармане и на игле — и так продолжается не одно столетие. Семейное дело — епта! И чего делать? А время тик так! На часах уже половина девятого утра. Думай башка! Шапку куплю!
Помолчав и подумав я выдал прогноз.
— Я так понимаю. Если прогнуться то меня загонят на жесткий контракт. Это первое. Нас всех обяжут вместо молока жрать виски и принимать наркотики. Это два. Мегги пустят по рукам а меня засунут в постель к старому извращенцу и педерасту. Это три. И четвертое. За нами потянется шлейф скандалов и все СМИ будут писать о том как портит слава и деньги молодые тела и души. Я прав?
Дяденька криво ухмыльнулся и опять похлопал в ладони.
— Браво. Одно забыл. Года через три, они убьют одного члена группы. Ради скандала и в назидание остальным. От передозировки много кто умер.
Я тут же вспомнил о Мэрелин Монро. Тетке осталось недолго. Сломала система и такую мощную ГигаЗвезду. А значит что? Правильно. Прогибаться нельзя. И я задал ключевой вопрос.
— А у этой системы есть реальный и мощный оппонент? Есть ли возможность хоть за кого то спрятаться?
— Ооо⁈ Вопрос на миллион.
— Я готов его отдать. Я хочу пить молоко и никаких наркотиков я не приемлю. И тем более влезать под контроль этих мразей я не собираюсь. Я свободный человек и любая клетка мне жить не даст.
— Хм?
Мужик задумался.
— Ну хорошо. Делай так. Отдай распоряжение в банк не принимать платежей не подтвержденных контрактом. С тех денег которые тебе уже скинули, тебе придется заплатить налоги.
— А если вернуть?
— Это будет началом войны. Не трать, просто держи на субсчете и не трать ни цента. Но налоги отдать придется.
— Не понял, но сделаю так, как вы сказали.
— Хорошо. Теперь по твоему вопросу. В голову сразу приходят только комми. Если уехать в Польшу или Венгрию, Югославия тоже отличный вариант…?
Умные глаза уставились на меня с вопросом. А я даже подпрыгнул и заходил по залу и в бешенстве орал.
— Факинг комми! Да я их на факе вертел как пропеллер на самолете!
Дядька развел руками.
— Ну чего орешь? Сядь. Есть и другой вариант.
Злобно бурча я уселся на стул.
— Ну? Слушаю.
— Миллион?
— Получите. Но только если эти люди меня реально закроет от этого дерьма.
Удивленно на меня глянув дядька хмыкнул.
— Поверить на слово? На миллион долларов? Парень? Это миллион.
— Окей. Будет контракт. Но пока меня не возьмут под крылышко ни о каком миллионе и речи не может быть. Мне нужна реальная защита и только потом миллион.
— Окей Стив. Что ты знаешь о масонах?
Ожидаемый вопрос. Нейросеть уже доложила. А вот играть тут придется на все сто. Дядька профессионал в театре и любую даже легкую фальшь вычислит на раз.
Пучу глаза.
— Ээ? Мормоны? Близко не общался, но у нас есть они.
— Нет, нет. Не мормоны, масоны.
Опять пучу глаза.
— Масоны? Не слышал. А они где? В Нью-Йорке или Вашингтоне?
— Хм?
Дядька пристально на меня уставился. Я внимательно на него смотрю с любопытством и некой настороженностью. Гляделки закончились буквально через пару секунд и дядька встал.
— Ну хорошо. Я поговорю кое с кем. Но в случае если переговоры пройдут удачно миллион с тебя.
— Окей. Что то еще?
Дядька улыбнулся.
— Про фильм скажешь хоть что то?
— А что хотите знать?
— Оскар? Уверен?
— Абсолютно. Но при одном условии. Вы слушаете мои рекомендации. Внимательно слушаете.
— Это не вопрос. Я знаю немало фильмов которые снимались двумя и даже тремя режиссерами.
— Тогда, Оскар за 1960 год, наш.
— Номинация?
— Сценарий. Режиссер. Музыка. И возможно за главную мужскую роль.
— Вау⁈ Сам решил сыграть⁈
— Неет!! Я не дурак. Понимаю. Пока эта роль мне не по зубам. Она, эта роль, она насыщена психологией, моральными страданиями и в конечном итоге смертью. Нужен жизненный опыт что бы такое сыграть. Роль не для мальчика а для мужчины который видел жизнь во всех гранях.
— Ого⁈ Ну хорошо. Я могу узнать как будет называться будущий фильм оскароносец?
— Конечно. Пикник на обочине.
— Хм?
Дядька замолчал и надолго. Собственно, он молчал до момента пока мы не приехали к юристу. А потом, получив на руки два договора и двести тысяч чеком, мистер Герман Шумлин отбыл на аэропорт. Но на выходе из здания я его тормознул. Идея, опять идея. И не моя а нейросети. Я и знать не знал. Но идея здравая.
Тяну дядьку в свой Доджик.
— Буквально пару слов, мистер Шумлин.
— Ну, ну — слушаю. Время есть, до самолета четыре часа.
Размещаемся на заднем сиденье, за рулем Бас.
— Мистер Шумлин? По итогам нашего разговора я понял что у вас есть выход на комми?
Мужик стал очень серьезным. Ну так то да. Маккартизм в эти времена это жупел для всех. За десять лет чистки страны — пропало без вести более сорока тысяч человек, получили дикие сроки более ста шестидесяти тысяч, и потеряли работы и статус в гражданском обществе более семи миллионов американцев. Боевики не щадили никого и малевали на воротах вилл и дворцов красно-черные звезды. Получив черную метку от государства, человек терял ВСЁ. Связи, работу и даже родственников. И чем вам не 1937 год в СССР? Один в один. Ну не суть. Дядька стал очень серьезным и кивнул на Баса.
— Бас. Погуляй минут десять.
В машине только мы и дядька уставился на меня.
— И что тебе от комми надо?
— Электронную машину и на год в США самого изобретателя.
Мужик завис с распахнутыми глазами и даже икнул.
— Машину⁈ Изобретателя⁈
Киваю.
— Точно так, мистер Шумлин.
Поморгав и взяв себя в руки Шумлин спросил.
— А ты откуда знаешь?
— В библиотеке попался журнал Music Vendor.(с 1964 года — Record World) Видели такой?
— Конечно. У меня на него постоянная подписка. Чарты популярности песен узнаю только из него.
Я разулыбался как солнышко.
— Отлично! В номере за сентябрь этого года есть статья о русском изобретателе. Он изобрел синтезатор работающий от света. Мне нужна эта машина и сам изобретатель.
Твердо закончил я.
Ну и пару слов о машине и самом изобретателе.
Цитата: «Синтеза́тор „АНС“ — фотоэлектронный оптический музыкальный инструмент, сконструированный советским инженером Евгением Александровичем Мурзиным, один из первых в мире многоголосных музыкальных синтезаторов. Рабочая модель АНСа была закончена в 1958 году, в 1959 Мурзин получил на своё изобретение авторское свидетельство СССР за номером — 118695. Он обозначил синтезатор аббревиатурой „АНС“ — в честь композитора Александра Николаевича Скрябина».
