Морской запрет?
Если есть надежда – плевать было островитянам на любые запреты! Три раза! А для кораблей противника был и греческий огонь. Да, его тоже поставляли, и пиратам уже случалось применять его.
Сохранение тайны обеспечивалось самым надежным способом – живых не оставалось. Попадись та или иная сторона в руки маньчжурам… На такой случай у всех был с собой яд. Так оно легче будет.
С другой стороны, и Строганов не оставался внакладе.
Шелк, бумага, рис… из Китая шел стабильный поток товаров. А таможенные пошлины на них Софья разрешила не платить, так что прибыль была громадной. Строганов и себя не обидел, и с казной смог поделиться.
В Европе тоже было весело. Нидерланды все-таки решили делить на Верхние, или Испанские, и Нижние, береговые. Нижние тоже делились на несколько частей, самый большой кусок отходил Франции, но Людовику от этого легче не становилось. Он с этими землями приобретал себе такую головную боль… с мятежами, восстаниями, дружеской помощью Англии повстанцам. Но и не отказываться ведь?!
Теперь русские поглядывали в сторону Османской империи. Спору нет, соглашение с ними хорошее, но без трений нигде не обходится. То там, то здесь, то турки пробуют на прочность казаков, то казаки – турок. И случаются… несчастья, почти как в анекдотах. Шел по улице, споткнулся, девять раз упал на саблю. Да так неудачно, все горлом и горлом!
То Сулейман шлет раздраженную ноту, а Алексей отписывается. То Алексей пишет в негодовании, мол, что за наглость, а Сулейман разводит руками. И Софья прикидывала уже, чем бы таким занять османов, чтобы им не до русских было?
Венгрия? Трансильвания?
Почему бы и нет, надо только лидера им найти, а уж подстрекать долго не придется.
Эх, вот так и пожалеешь, что Дракула – не вампир. Как душевно было бы, если бы он сейчас быстренько восстал из гроба и сцепился с турками! Можно даже ночной порой, кто бы был против? И последнее – занять чем-нибудь шведов и датчан. Не воевать же с ними за питерские болота? Сейчас решительно неудачное для этого время. Нельзя ли устроить так, чтобы они сами друг друга перерезали? Софья собиралась об этом внимательно подумать. С картой, кошельком и коварством.
Да и много другого они сделали за этот год.
Например, приняли указ, по которому никому не воспрещалось искать залежи руд или ценных металлов рядом со своим поселением. Если же человек находил что-то интересное, он сообщал местному священнику. Тот отписывал патриарху, и обо всем становилось известно государю. Соответственно по результатам на место выезжала комиссия – смех один, два выпускника царевичевой школы, кто ближе окажется, – брались образцы, исследовались в Дьяково – и если это оказывалось что-то стоящее, – нашедший месторождение щедро вознаграждался.
Крестьянин выкупался у боярина и получал свое подворье, купец получал грамоту на беспошлинную торговлю на пять лет… вот в таком духе.
Препятствовать поиску было нельзя. А кто надумает… плетьми бить нещадно и ссылать в Сибирь!
Бояре одобрили. И месторождения руд – дело хорошее, особливо ежели на их землях, и казна за то награждает – еще приятнее. А еще приятнее, что часть месторождений могут им же и разрабатывать доверить. Алексей Алексеевич на это очень ясно намекнул.
Конечно, поток заявок был пока невелик, но море начинается с ручья, не так ли? И Софья надеялась на лучшее.
По ее наущению Алексей внес и еще одно предложение боярам!
Если крестьянин был доведен до такой степени, что хоть в воду головой, лишь бы не оставаться у барина, он мог прийти к местному попу. Тот же, зная, кто действительно в безнадежных условиях, а кто просто лентяй и жалобщик, мог отправить заявку наверх.
Такая семья обязывалась отработать десять лет на благо государя. То есть – поехать, куда скажут, поселиться там, распахивать землю и хозяйствовать. Десять лет с них шел повышенный налог, пока не отработают потраченное на них, а потом обычный, государев. А по сравнению с тем, что драли иные бояре, это не так уж было и много.
Боярину же, от которого ушли люди, из казны выдавалось возмещение.
Конечно, тут были возможны перегибы. Да что там – возможны! Они просто – были! Но Софья планировала, во-первых, начать подкоп под крепостное право, во-вторых, заселить Урал. Рано или поздно, так или иначе – Сибирь должна быть освоена. Да и Аляской неплохо бы заняться. Кстати, если уж там американцы золота намыли, почему бы это не сделать сейчас? Надо только правильно снарядить старателей и экспедиции. И тоже – осваивать и заселять!
А помещикам – призадуматься. Если уж от них люди готовы в Сибирь удрать…
Конечно, просто так никого не отправляли. Софья понимала, что колонизация неподготовленными крестьянами Сибири кончится, как у колонистов на острове Роанок. То есть потом и трупов не найдут.
Значит, надобно сначала крестьянам объяснить, как хозяйствовать, инструмент справить, одежду, утварь – это не на час дело.
И куда?
Выход нашелся быстро. Дьяково и Коломенское уже кипели и бурлили. Третьим назначили село Ростокино.
Почему его?
Так монастырское. Отбирать его никто не стал, честь по чести выкупили у Церкви, сделали казенным и разбили экспериментальное хозяйство.
А именно: пробовали, как лучше сажать, сеять, отбирали семена, высаживали картофель, помидоры, неведомые ранее баклажаны… не репой единой жив человек!
Хозяйствовали там как голландцы во главе с ученым Дирком ван Хорном, так и ребята из царевичевой школы. Причем никого не заставляли насильно разбираться с картошкой, боже упаси!
Из истории своего времени Софья знала, что главное – создать дефицит, а потому уверенно вела разговор о том, что нечего ее давать всякой черни! Перебьются без картошки! Этот овощ для государя, в крайнем случае – для бояр, а крестьяне пусть репой обходятся! И точка! В крайнем случае – тыквой, которая тоже не особо была распространена на Руси.
Так что поля охраняли, нарушителям выдавали тяпку и приказывали отработать на картошке… одним словом, окрестные деревни примерно уже представляли, что это такое, с чем его едят и как высеивают. А там – лиха беда начало!
И сопрут, и высадят, и слопают… еще и над соседями потешаться будут, мол, вы, деревня, царского овоща не едали, а вот мы! И постепенно картошка пойдет по Руси.
Но это – одна сторона медали. А второй стороной было то, что в Ростокино отправлялись на передержку крестьяне, которые ехали в Сибирь. На несколько месяцев. Учились хозяйствовать, получали семена, одежду-утварь, которой не хватало, объединялись в крепкие ватаги – и, когда дороги становились подходящими, выезжали на место уже подготовленными.
– А?
За мыслями Софья и не заметила, что Алексей ее о чем-то спрашивает.
– Венчаться будете на Покров?
– Лучше – да.
– Ваня… хотя что я спрашиваю? Счастлив?
Софья кивнула, серьезно глядя на брата. Больше всего она боялась ревности в отношениях. Чего уж там, все мужчины – собственники. Ванька будет сердиться, что она не полностью принадлежит семье, Алешка – что Соня теперь не целиком его… и как?
Софья потому и тянула, что работала с обоими парнями. Медленно, исподволь, намеками, шутками, байками приучая обоих к тому, что ничего со свадьбой не изменится. Жила она в Кремле – и будет. Разве что вместе с мужем.
Работали они с Ванькой вместе? Так и продолжится. Разве что фамилия будет одна на двоих и спать будут вместе. И никакой ревности или соперничества, даже подсознательного. Она потому и решилась сейчас венчаться, что оба парня были внутренне готовы. А еще – мир и покой, как раз у нее будет время все углы сгладить.
– Доволен. Лешка, ты точно не против?
– Сестренка, я же тебя люблю… мне хочется, чтобы ты счастлива была!
– Еще больше? Так я с того счастья лопну.
– А вдруг – вытянешь?
– Ох, Алешка… если хочешь – не будем. Ты же знаешь, дороже и ближе тебя у меня никого не будет, хоть я гарем заведу!
Алексей покачал головой:
– Соня… это надо. Ты же меня все равно не оставишь, так и переживать не о чем. Зато Ванька на делах сосредоточится, а то он на всех счетах твой профиль рисует.
– Ужас какой! А почему я не видела?
– Час рисует, час стирает, час делами занимается. Давай, выходи за него замуж, а то мне казначей нужен на полный рабочий день, а не урывками.
Софья только усмехнулась. Нахватался… А Алексей перешел к тому, что его волновало.
– Голицына тогда куда?
– При мне и останется. И будет по-прежнему сливать информацию.
– Но…
– Скажем, что ты меня чуть ли не силком замуж выдаешь. А у меня любоффф!
– А поверят?
– Так мы и через Медведева ее сольем. И через Гришку с Танькой тоже…
Алексей был похож в этот момент на шкодного котяру.
– Ну, ты и… зараза!
– Попрошу не оскорблять, – надулась Софья.
– Это не оскорбление, это восхищение. Зараза. И спасения от тебя нет, особливо нашим врагам.
