убил нашего товарища! ... Сына моей сетры! Моего человека! — заревел он вскакивая.
Да что ещё за индийское кино! Вы тут что, все кому-то дяди-братья-племянники?
— Что ты несешь? — крикнул я с ответным наездом. — Я не убивал воинов этого острова! Как придурок максимально старался сохранить им жизнь и здоровье, хоть легко мог уполовинить твоё воинство! Вон, хоть его, — я ткнул пальцев в «безухого», — хотел бы убить тогда, резанул бы горло, и делов. А так голова пару дней поболела, и только!
— Ты убил Танэ́! — выкрикнул с трудом сдерживая слёзы «безухий». — Ты подло подкараулил, и ударил его ножом!
— Стоп-стоп-стоп! — я вскинул руки, уставился на Ату. — Ты чё мне шьёшь, начальник? — неожиданно даже для самого себя я перешёл на сленг, которого здорово поднабрался за годы работы на авторынке. — Я твоего Танэ в глаза не видел! Кто это? Мож его свои же порешили, а теперь на меня валят?
— Танэ был молодым, но очень смелым и умелым воином! Я прочил его в мужья моей дочери! Он мог бы со временем сменить меня во главе людей войны!
Кстати, как я не был взвинчен, но то, как отреагировал Ману на эти слова от меня не укрылось. Хоть тот и пытался не подать виду.
— Только недавно он взял четвертую жизнь в честном поединке равных! Он бы мог...
— Стопэ! — снова вскинул руку. — Помолчи, дядя! — перебил я разбушевавшегося отца войны. — Ты хочешь сказать, что Танэ, это четырёх... — чуть не ляпнул «ухий», — это который с четырьмя трофеями на шее? — для наглядности показал рукой. — Который на днях завалил воина с острова Желтой птицы?
— Да! Это был он! А ты подло ударил его ножом, и он истек кровью!
— Да вы чё, мазуты береговые, — нисколько не прикидываясь вылупился я на них с изумлением, — вы не могли кровь чтоль остановить? Рана пустяковая! Я же в мясо бил, там до артерии далеко...А ты! — я ткнул пальцем в Ату. — Фюрер долбанный, ты своих бойцов не обучил элементарной первой помощи?!
— Довольно! — перекрикивая меня рявкнул Ата. Голосина у него был знатный, у меня аж в ушах зазвенело. — Ты убил моего человека, и за это ответишь! Канало́а! — повернулся он к «безухому», — Ты разочаровал меня, но сейчас у тебя шанс исправиться. Убей эту крысу, отмсти за старшего брата, и твоё место снова будет среди моих людей!
Ата с видом «я всё сказал» плюхнулся обратно в мой шезлонг, а «безухий» Каналоа радостно ощерившись, помахивая дубинкой пошёл на меня.
Первым делом я чуть подсел, типа коленки не держат, приоткрыл рот и изобразил на лице такую потерянность, что Ата даже брезгливо поморщился. Типа: «Говорить то ты мастак...». А вот Ману смотрел цепко. Но топчан мне не мешает.
Эх, дурачинушка, мелькнуло в мозгу, надо было тебе копье взять, так хотя бы шанс появился. Изображая растерянность, я подождал, пока парень сблизится и замахнётся... Ну и рожу он при этом скорчил! А потом, не меняясь в лице, просто нырнул ему под руку.
Дубинка, штука инерционная. Тем более та, что держал в руках соперник. На мой взгляд, она ему «на вырост», может по наследству досталась?
Шаг, я скользнул за спину, походу пнул «безухого» под коленку и бросился к шезлонгу.
Ата дёрнулся, но из той вальяжной позы быстро не вскочишь. Ману подорвался быстрее. Поздно! Я, не задерживаясь возле пытающегося подняться на ноги отца войны, ломанулся вверх по склону.
Это на первый взгляд склон за пляжем был слишком крутым, до непроходимости. Вернее, он таким был, до того, как я над ним поработал.
Вначале, я накопал с самого низа несколько ямок-ступенек. Небольших, чтоб только мысок поставить. И замаскировал их, дабы сразу в глаза не бросались. Но зная, куда наступать, взлетел метров на пятнадцать по склону как ракета.
Дальше ямки кончились, зато в нужном месте висела лиана, которую, не срезая, проложил как альпинистские перила. В неё то я и вцепился, когда инерция первого броска почти закончилась, и перебирая руками, упираясь ногами в склон продолжил быстрый подъем. Так-то, сосунки!
Позади пыхтела погоня. Первым карабкался Ману. Ну, надо же, снизошёл до личного участия в преследовании?! Видать на глазах начальства барственные замашки лучше не выказывать. За ним — один из парочки тех воинов, что караулили на пляже вместе с «безухим» Каналоа. А следом и он сам поспешал. Замыкал процессию второй воин.
Довольно споро проскочив метров двадцать пять очень крутого, но ещё сохранившего какой-то наклон склона, я ловко вскарабкался по лиане вдоль отвесного участка метров в десять высотой. Оглянулся, усмехнулся и, одним взмахом ножа отсёк сослужившую свою службу лиану.
Лезущий за Ману воин улетел вниз как сброшенное с откоса бревно, проламывая кусты, какие-то хрупкие папоротники — специально подрезал или выполол к чертям собачьим на склоне всё более-менее надёжное, за что можно было бы удержаться.
Ману успел перехватиться за какую-то ветвь, секунду-другую удерживался и тоже проскользил вниз, хоть и изящнее, чем предыдущий потерпевший, но при этом чуть ли не бороздя носом землю.
Вспахав пяток метров склона, «правая рука» всё ж умудрился задержаться, вонзив в склон кинжал. Поднял голову, нащупал меня взглядом и плотоядно ухмыльнулся. Типа «нефига-то у тебя не получилось»!
А вот Каналоа, ещё не успевший начать подъем вдоль вертикальной стенки посторонился, пропуская неудачников. И удержался!
Ах, так! Какой-то весёлый бес, словно подтолкнул меня под локоть, я отпустил руки, успев обвить остаток лианы вокруг ноги, и маятником ухнул вниз.
— Ам! — щелкнул зубами, когда моё лицо оказалось чуть ли не рядом с головой старательно выискивающего за что бы ухватиться молодого воина.
Тот, не ожидая такой подлости вздрогнул, ойкнул, выпустил из рук стебель, за который держался. И тут же полетел вниз! Естественно, снеся по пути и последнего «догоняльщика» и Ману, который уже достал второй кинжал, ускоряя подъём.
— Ха-ха-ха-ха! — рассмеялся я сверху, разглядывая стоящего на пляже Ату, бешено сверкающего белками глаз и наблюдавшего за кучей-малой, образовавшейся почти что у его ног.
— Кишка тонка меня поймать! — крикнул я дурачась.
По сути, это, скорее всего, было действие адреналина, и реакция на тот нервяк, что испытал, когда меня встретили на казалось безопасной, «базе».
Свистнула стрела. Потом вторая. По мне стреляли из
