Потом были пиры и гулянья. Народ веселился, отмечал знаменательное событие, память о котором сохранится надолго. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и, подарив князю, чтобы корней своих не забывал, подарок, сегодня в ночь я вновь оказался возле Софийского собора.
Варог-служка меня уже ожидал и провёл к порталу. И когда я оказался в мире между пространствами живых и мёртвых, то вспомнил слова шамана. Хотел было стереть их из памяти, но они осели на дно и теперь, словно специально, всплыли. Поэтому невольно я насторожился, на всякий случай проверил подаренный мне меч Яровита, и это спасло мне жизнь.
Я шагал по тропе в сторону Руяна и не обращал внимания на голоса существ из тумана. Привык, наверное. Но когда миновал полоцкий портал, шум сначала стих, а затем исчез. Тишина, не возле камня, как обычно, а на пути. Такого ещё ни разу не было, и я остановился.
Вокруг ни шороха, ни звука. Тревожно, и я потянулся к невидимому клинку. Ладонь моментально ощутила тяжесть, но сам меч не проявился, а затем волосы у меня на затылке зашевелились, и кожа уловила дуновение ветерка. Сзади кто-то был. Там находилась угроза, и у меня появилось чувство, которое давно уже не посещало считавшегося храбрецом Вадима Сокола. Это был страх. Я вспомнил, что это такое, и на долю мгновения он сковал меня. Нельзя было дёрнуться и даже пошевелиться, а внутренний голос прокричал: «Беги! Спасайся!» Но сил сорваться с места не было, они куда-то исчезли, и я решил, что пришла моя смерть.
«Как глупо, – промелькнула в голове мысль. – Столько пройти и сделать и сгинуть на тропе, которую искал. – Но затем я вспомнил жён и детей. Далее пришёл образ Яровита, который строго смотрел на меня, мол, что же ты, Вадим, не оправдал моего доверия. А после этого перед глазами всплыл лик мудрого Векомира, и я стал бороться: – Не сдавайся! Грызи врагов зубами и не отступай! Ведь ты же не животное! Шевелись!»
Превозмогая внутреннюю слабость, я пошевелился, и тогда пришло ощущение свободы. Самое главное было начать борьбу, а затем вернулась прежняя лёгкость. Враг, которого я не видел, приближался. Он уже был готов ударить меня, я это чувствовал, и сделал первое, что пришло на ум. Я рванулся вперёд и перекатился по тропе, аккуратно и не задев тумана. Позади что-то клацнуло, будто сомкнулась огромная пасть, которая была усеяна острыми клыками. Но мой страх уже почти рассеялся, и, вскочив на ноги, я обернулся, чтобы встретить опасность лицом к лицу.
Кого я ожидал перед собой увидеть? Возможно, дракона или монстра, демона с полотен древних художников или самого Чернобога. Я был готов ко всему. Однако передо мной находился знакомый тип – святой Бернар из Клерво, который для мертвеца выглядел очень даже неплохо. Покойный аббат сохранил форму тела и лицо, а на его призрачном туловище находилось нечто отдалённо напоминающее перепоясанный верёвкой подрясник с капюшоном. И не знаю, кто бы и что почувствовал при виде призрака, а мне стало гораздо легче оттого, что передо мной не дракон и не падший ангел Люцифер. Поэтому я улыбнулся. Правда, скорее всего, улыбка больше напоминала гримасу, но она была.
Призрак сделал на меня шаг. А я, не дожидаясь, когда потустороннее существо объяснит мне причину своего нападения, шагнул ему навстречу. Мне не интересно было знать, чего хочет покойник. Для меня всё просто и понятно. Рядом заклятый враг, который вновь попытался меня прикончить, и не просто так, а наверняка выпить все жизненные соки и сожрать душу. Следовательно, думать нечего: где встретил тварь, там и убей её. Как в стихах у Константина Симонова:
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Впрочем, это так, промелькнувшие по краю сознания мысли.
Потусторонняя тварь не ожидала от меня подобной прыти. Видимо, привыкла, что её жертвы не оказывают сопротивления. Но я не таков, перед ней не просто Вадим Сокол, а витязь Яровита, который с последней встречи с Бернаром, тогда ещё живым, значительно окреп и многому научился. Поэтому призрак аббата промедлил, на долю мгновения, всего на крошечный промежуток времени, и проявившийся в моей руке прямой меч вонзился в его тело. Хотя, наверное, это неправильное обозначение. Клинок распустил тварь на лоскуты и стал впитывать её в себя, после чего призрак закричал, словно являлся живым человеком, слов не понятно, это было нечто неразборчивое. И от вида того, как меч бога, подобно насосу, втягивал в себя суть некогда живого существа, мои руки задрожали.
Чпок! – последние капли призрачной субстанции впитались в сталь. Ни разговоров, ни слов, ни объяснений. Я знал, что теперь сила, которая поддерживала существование Бернара из Клерво в потустороннем мире, находится в мече, который снова исчез.
Я тряхнул рукой. Тяжести клинка больше не было. Враг повержен, а я опять уцелел.
«Ну и что с того? Какие выводы ты из всего этого сделаешь, Вадим Андреевич? – оглядываясь, спросил я себя. – Какие? Да просто живи дальше, делай, что задумал, по тропам Трояна гуляй осторожно и товарищей об опасности предупреди. А ещё обязательно поговори с шаманом. Со дня на день в Зеландии первый снег выпадет, самое время».
– Ха-ха! – меня накрыл нервный смех, ведь не каждый день с умершим тёмным столкнёшься и увидишь оружие богов в деле. – Как-то у тебя всё просто выходит, Вадим.
Ответа я не ожидал. Но туман вдоль тропы вновь ожил, и я услышал:
– А в жизни и смерти нет ничего сложного, витязь Яровита.
Голос был мой, и я вздрогнул, слишком неожиданно услышать самого себя со стороны. Но больше ничего странного не происходило. Туман вновь стал заманивать меня, обычное дело. И, успокоившись, я продолжил свой путь. Надо выбираться в реальный мир и уже там думать над загадками чародейских троп, а здесь мне не место.
Апгрейд – разг. англицизм, от англ. upgrade – модернизация, обновление, улучшение (программного обеспечения, аппаратуры).
Байгуш – нищий кочевник, конокрад.
Детинец – одно из названий внутренней городской крепости, было широко распространено до XIV века, когда было вытеснено термином «кремль».
Железный чеснок – военное заграждение из нескольких соединённых звездообразно острых стальных штырей, направленных в разные стороны.
Живойт (гивойте, гивойтэ – лит. Givojte), или цмок, смуток, красногребенная – в языческой мифологии загадочная, священная змейка с красным гребнем на голове.
Замятня – смута, волнение.
Кондотьер (condottiere, итал. condotta «контракт») – в Средние века начальник группы наёмных солдат.
Копчёные – презрительное название степняков.
Кормосы – души умерших предков.
Кугут – жлоб, жадный.
Кулы – подчинённые.
Куропалат (лат. curapalates, от cura palatii – охрана дворца) – византийский придворный титул. Первоначально – начальник высшей стражи императорского дворца, позже – почётная должность.
Листопад – ноябрь.
Месокомъ – выродок.
Мольфар – человек, который, как считается, обладает сверхъестественными способностями, колдун, чародей, знахарь, заклинатель небес, ведун, носитель древних знаний и культуры. Слово «мольфар» происходит от гуцульского понятия «мольфа» – завороженный, заговорённая вещь, волшебный предмет, то есть мольфар – это тот, кто умеет заговаривать.
Ослоп – дубина.
Плеха – проститутка.
Спафарий – буквально меченосец. Титул между спафарокандидатом и ипатом. По современной классификации, как полковник. Точного определения нет. В Италии спафарии были чиновниками высокого ранга. В Византийской империи – придворные, носили церемониальные мечи перед императором или вели его личную переписку. Но были и военные, которые выполняли личные поручения императора в армии. Позже спафарий превратился в почётный титул.
Тос – семейный бог, природный дух.
Червень – июнь.
Шиноби (синоби, яп.) – ниндзя, прекрасно обученные разведчики-диверсанты, наёмные убийцы, лазутчики в средневековой Японии.
Мудрый Лев.
Бо Цзюй-и (772–846). Прощание с юртой и очагом (пер. Л. Н. Гумилёва).
Чёрный Орёл.
