положил руку на рукоять меча.
— Не советую, — холодно предупредил я.
Одноногий и бабища покосились на стражников у городских ворот. Неужели собираются звать на помощь?
Нет, драться с калеками или объясняться с городской стражей в мои планы никак не входило. Поэтому я решил поступить иначе.
— Дам десять золотых, если отведете меня к ней, — сказал я.
Бабища как-то странно сверкнула глазом, а затем заглянула мне за спину.
Одна из женщин с младенцем, который, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, был просто искусно сделанной куклой, резко двинулась с места и направилась вдоль улицы, пока не скрылась в подворотне.
— И что это значит? — поинтересовался я у одноглазой. — Неужели вам не нужны десять золотых?
Она зло зыркнула и сердито проговорила:
— Засунь себя в зад свои десять золотых. Айна за неделю приносит в два раза больше.
Ну, теперь мне окончательно стало ясно, что происходит. А еще я понял, что одноглазая едва ли главная. У попрошаек есть хозяин. А еще догадался, куда так быстро шмыгнула женщина с куклой. Потому без промедления двинулся следом под недоумевающие взгляды попрошаек.
Быстро я нагнал женщину, которая уже не притворялась, а несла куклу как сумку с продуктами. Слежки она не замечала, слишком спешила, петляя укромными улочками и то и дело сворачивая в закоулки.
В конце концов, она привела меня в квартал, где жили зажиточные горожане Агармы. Возле одного из домов с высоким каменным забором, из-за которого едва виднелась высокая черепичная крыша, она и остановилась. Женщина занесла руку, чтобы постучать в ворота, но прежде чем это сделать, вдруг задумала осмотреться.
Мы встретились взглядами.
Перепугавшись, она громко затарабанила в дверь, а я быстро двинулся к ней.
В тот миг, когда я оказался рядом, ворота чуть приоткрылись и женщина только было хотела шмыгнуть внутрь, как я, резко ухватив ее за плечо, отодвинул и протиснулся в проход сам, попутно вытаскивая меч.
Я сразу преодолел несколько метров от ворот, чтобы застать находившихся во внутреннем дворе врасплох, а заодно выиграть для себя время и успеть оценить обстановку. И сделал я это явно не зря, за воротами топтались двое крепких парней в легких латах и при оружии. Мое вероломное вторжение для них явно стало неожиданностью.
— Ты чего, ошарганел? — быковато спросил один из них и начал тянуться к мечу.
В этот же миг во все еще не закрывшиеся ворота протиснулась женщина и завопила:
— Он виреборниец, ходил и расспрашивал про нашу Айну! Он явно задумал скверное! Денег предлагал! Работать мешал! Вынюхивал все!
Лица парней в мгновение приняли суровый враждебный вид. Медленно они двинулись на меня.
— Мне бы не хотелось вас убивать, я просто пришел забрать свою мать, — спокойно произнес я, нарочно не занося меч, а держа его в расслабленной руке. — Позовите вашего главного — уверен, мы сумеем договориться.
— Договориться ты сможешь с крысами в подвале, виреборнийская сволочь, — ответили мне, и оба парня уже более уверенно двинулись на меня.
Приблизиться я им не позволил.
Резкий выпад и взмах меча и один из парней лишился руки, которую уже занес, чтобы атаковать. Второй даже не успел понять, что произошло — четкий выверенный порез прямо по подколенному сухожилию уложил его корчиться от боли на землю.
Крики пронеслись по всей округе, странно, но больше всех кричала женщина, уронив своего «младенца» на траву. Парни стойко держались и лишь стонали от боли, пытаясь заткнуть раны и удержать сочащуюся из них кровь.
— Что здесь происходит? — позади раздался зычный крик.
А вот и сам хозяин.
Я развернулся и теперь смог осмотреть богатый дом короля попрошаек Агармы и его самого. Он стоял на широком балконе. Выглядел он как цыганский барон: высокий, с небольшим пузом, выглядывающим из-под богато расшитого халата, длинные черные блестящие кудри до плеч, пышные усы и короткая борода на выразительном, с крупными чертами смуглом лице. Весь он был усеян золотом: цепи, перстни, браслеты, даже пуговки на халате и те поблескивали позолотой.
При появлении хозяина женщина резко перестала верещать. Наконец-то стало тихо.
Хозяину я приветственно улыбнулся и отсалютовал.
— Господин Хоргус, — плаксиво начала было женщина, желая рассказать, что произошло, но тот недовольным жестом прервал ее и велел:
— Помоги, им нужно перевязать раны, — указал он взглядом на раненых парней.
Женщина без промедления принялась исполнять, а Хоргус требовательно и сурово уставился на меня.
— Ваши ребята не хотели меня пускать к матери и вели себя крайне неприветливо, — объяснил я.
Густые черные брови сдвинулись к переносице.
— Кто такой? — недовольно протянул он, лениво растягивая слова. — Как посмел ввалиться в мой дом и калечить моих людей?
Я спокойно вытер о плащ окровавленный меч и вложил в ножны и лишь потом ответил:
— Насколько мне известно, в твоем доме удерживают против воли мою мать Айну и заставляют ее просить милостыню. Я пришел ее забрать.
— После того, что ты сделал, сученыш, тебе отсюда не уйти живым, — холодно сообщил Хоргус.
— Разве я сделал что-то плохое? — удивленно вскинул я брови. — Я подарил тебе двух новых калек. Уверен, хромой и безрукий принесут тебе немало золота. Взамен же мне нужна только моя мать.
— Шутить со мной вздумал? — грозно поинтересовался Хоргус.
Тем временем у главного входа я заметил движение. Это зря они конечно.
— Ни в коем случае, я серьезен как никогда, — спокойно ответил я. — Просто пусть моя мать выйдет, и мы уйдем, не причинив больше никому вреда. Но если твои ребята выйдут из дома, их ждет та же участь, что и предыдущих. А тебя я щадить не стану, уж поверь.
Хоргус задумался, он явно не видел во мне угрозы, но все же почему-то подал кому-то знак, вскинув два пальца и резко очертив ими в воздухе круг.
— Твоя мать мне кое-что должна, — сказал вдруг Хоргус, — и пока она это не отдаст, она не покинет мой дом.
— И что же она задолжала? — сощурив глаза, я начал вглядываться в широкие окна дома, в надежде увидеть в них Эл. — Скажи сколько и я заплачу.
— О нет, — вдруг рассмеялся Хоргус. — Столько, уверен, ты мне не заплатишь.
— Сто золотых, — ответил я, мысленно прикидывая, будет ли такая сумма в мешке, который получил от Альвары.
— Мало, — нехорошо усмехнулся Хоргус и, растягивая слова, почти по слогам вкрадчиво произнес: — Кошель-тайник.
Он какое-то время изучал мою реакцию, смотря свысока прищуренным взглядом, но я оставался невозмутим и спокойно ждал, когда же он продолжит.
— Насколько мне известно, — холодно продолжил он, — твоя мать там прячет драгоценности. А учитывая, как сильно она не
