— Я благодарен тебе за столь щедрое предложение, мой ярл, — я склонил колено, и коснулся кулаком досок пола, — и я ... подумаю над твоими словами. Но сейчас я хочу увидеть тех, кто помог мне вырасти, — конечно, про «дядюшку Йоргена» речи не шло, — а еще очень хочу увидеть глаза той, что подарила мне ребенка.
Развернувшись, я толкнул дверь из душного помещения и вышел в прохладу ночи, под низкое небо Оркланда.
Эпилог
Ветер сегодня какой-то пронизывающий! Я поплотнее запахнулся в суконный плащ. Взглянул на небо. М-да-а. Наверно дождь будет... Не лучшую погодку выбрал Сигмунд, чтоб отчалить, не лучшую. Но... Что тут поделаешь? Потеряли целый месяц — пока Крок доделал предыдущий заказ, пока «Ворона» затащили в сарай, изображающий сухой док.
Пришлось менять сразу несколько досок, для чего их сначала надо было изготовить. Короче — не быстро.
Зато многие успели переделать кучу дел.
Бьярни наконец-то купил четырех рабов: двух мужчин и двух женщин. Приоделся, но так, скромно. Купил какой-то металлический инструмент для отца.
Для себя приобрел новое копье, хороший шлем и заказал кольчугу. Оставшиеся деньги наш приятель собирался отдать отцу с матерью.
— А чего не жене? — удивился я.
— Можно было бы и Агнете, но молодая она еще, — пробухтел Бьярни. — А отец у меня крепкий хозяин, он лучше рассудит, куда это потратить.
Синдри, получив просто чудовищную по его представлениям сумму, пустился во все тяжкие! Ну, это как я бы назвал.
Во-первых, он приоделся щеголем: льняная рубаха, туника из тонкого сукна, крашенного каким-то дорогим красителем — такого насыщенного синего цвета я здесь еще не видел. Штаны, широченные, как шаровары. Во-вторых, купил отделанный бронзовыми плашками пояс. В-третьих, на поясе теперь висел богато украшенный скрамасакс. Прикупил маньяк-ножевик и четыре неплохих ножика поменьше. Теперь-то, после моего фокуса на хольмганге, он нашил ножен на все свои щиты. В-четвертых, как я его не отговаривал, приобрел Синдри меч. Не тесак какой-нибудь, а отличный, обоюдоострый каролинг с украшенной рукоятью. Не дамаск, конечно, в смысле — не мозаичная сталь, как тут говорят. Но получше, чем тот «меч из Упланда» что утонул на входе в Борг-фьорд.
Как по мне, лучше бы кольчугу прикупил. Но шустрик заметил, что железная рубашка, конечно, здорово, и доля опять-таки будет двойная...
— Но понимаешь, Асгейр, — сказал тогда приятель, повертев в руках и даже примерив неплохую короткорукавочку, — она сковывает, стесняет движения. А я в основном на ловкость упираю.
И даже слушать ничего не стал.
Закупил Синдри подарков и для жены. Кстати, те четыре дня, что мы реализо́вывали награбленное и делили добычу щустрила так домой и не появился, хотя мы даже один раз мимо его дома проходили, когда добытое оружие в лавку Азога относили. Жили на корабле — так привычнее. И лишь когда серебро зазвенело в его кошеле, закупившись и приодевшись цветущий, словно жених на выданье Синдри засобирался домой.
— Зайдешь? — посмотрел он на меня, когда подошли к знакомому дому.
Бьярни к тому моменту уже ушел, нагрузив поклажей новых рабов. С ним за компанию отправился Снор, с которым крестьянский парень сдружился за время похода.
— Нет, Синдри, — покачал я головой. — Все сейчас тебе будут радоваться, жена в первую очередь. А я буду лишь отвлекать внимание.
— Ну и зря! — объявил шустрила. — В общем, помни, брат, если что — двери этого дома для тебя всегда открыты. Это мое слово.
Он протянул мне руку, и мы пожали друг-другу предплечья, на римский манер. Затем повернулся, два шага, толкнул дверь в лавку... Через пару секунд весь дом моего друга огласился радостными криками.
Я не стал ему говорить, что на самом деле мне просто тяжело. Вот его сейчас встречает жена. И отец. Радуются. А меня? Кто меня встретит? И куда мне идти? И кто будет мне настолько рад? Пойти, что ль, и напиться? ... Не выход.
С того дня прошел уже месяц. Я побывал и у Йоргена, и на пастбище у Фроди. И у Гунара...
И вот я опять в Борге, смотрю на отплывающего без меня «Морского ворона».
Зачесался шрам на предплечье, последний «подарок» волосатика. Но посмотрел я невольно на другую руку. Левое предплечье украшал еще один, маленький, и неглубокий.
Перед днем, когда мы расставались, уже поздно вечером меня, уже завалившегося растолкал Синдри.
— Вставай!
— Блин, приятель. Моя последняя ночь на этой палубе, завтра уже и не знаю, где голову преклоню. Дай поспать.
— Ерунда, — отмахнулся приятель, — на постоялом дворе остановишься. У тебя теперь денег — хоть несколько лет там живи. Или дом в Борге купишь... Вставай.
Я, бормоча проклятья поднялся.
— Ну что?
Синдри заговорщически заглянул мне в глаза, оглянулся на стоящего рядом Бьярни.
— Не здесь, — решился наконец он.
Спрыгнули на берег. Отошли.
— В общем... — Синдри вздохнул.
Был он взволнован и как-то торжественен, что ли.
— В общем так. Я предлагаю тебе, Асгейр Брансон и тебе Бьярни Асмудсон стать моими кровными побратимами... — он сглотнул, вздохнул, взглянул нам в глаза. — Вы согласны?
Блин, и что сказать?
— Побратимство, это серьезно, — сказал не менее серьезный Бьярни, — ты хорошо всё обдумал?
— Да, — кивнул шустрик. — Мы вместе проливали кровь, мы стояли плечом к плечу на поле битвы. И нам еще часто предстоит это делать. Поэтому я хочу...
— Постой, — остановил его я. — Если ты полагаешь, что я передумаю, и останусь с Сигмундом, то ты ошибаешься. Поэтому это вы с Бьярни пойдете в поход, когда корабль будет готов, и будете дальше прикрывать друг друга. А я останусь здесь.
— Ты наивен, мой друг, — усмехнулся приятель. — нить наших судеб не просто так переплелась, я чувствую это. Поэтому то, что ты остаешься, а мы нет — вообще ничего не значит. Я чувствую, норнами нам уготовано быть вместе. Так ты согласен?
Почему-то сдавило горло, и я просто кивнул.
— Согласен, — подтвердил Бьярни.
Мы отошли подальше, туда, где песчаный участок берега заканчивался, и первые деревья подступали к воде.
— Я слышал, что хорошо выйти на мыс, — заметил Бьярни.
— Где ж тут мыс взять? — пожал плечами Синдри.
Мы вырезали длинную полосу дерна, в виде здоровенного кольца. Потом Синдри воткнул в землю копье, как подпорку, и мы вместе закрепили дерн на копье, в виде арки. И как этот кусок земли только не сложился?
Затем шустрик потянул из ножен скрам.
— Погоди, — не знаю, с чего вдруг, но мне пришла в голову идея.
Я достал тот самый маленький ножичек, что когда-то я давал Бьярни, и которым запорол Болли.
— Этот нож мне подарил побратим моего отца.
Уважительные взгляды скрестились на невзрачном предмете.
— И ты давал мне им пользоваться? — качнул головой Бьярни.
— Ну так не кому-то, а тебе, — усмехнулся я.
После, все вместе прошли под дерновой аркой.
— Тем самым мы рождаемся вновь, как братья из лона Матери-Земли, — пояснил Бьярни.
А затем надрезали запястья и сложили их вместе над вырезанной землей. Смешавшаяся кровь полилась в землю.
— Клянусь быть братом вам, Асгейр Брансон и Бьярни Асмудсон, никогда не предать и, если придется, мстить за вас любому, кто бы это не был, и чего бы мне это ни стоило. В этом клянусь я, Синдри Ормсон, и пусть Один, Тор и остальные боги засвидетельствуют мою клятву.
***
И вот парни уплывают. Увидимся ли вновь, братья?
— Что задумался, Асгейр? — отвлек меня от мыслей Торир. — Пошли, ярл звал к себе.
— Пошли, — вздохнул я, поправил на боку длинный тесак, всё еще мешающийся — никак не привыкну. Выдали, из аресенала.
И зашагал вслед за таким же хирдманом как я, к дому Рагнара.
Конец 4-й книги.
