зовут Ханна.
— Что вы о ней ещё знаете? — с непонятной интонацией спросила маман.
— Она приехала из Византия со своим дядей.
— С какой целью она там была?
— Не знаю, — ещё тише ответил я. — По какому-то семейному делу.
— Откуда она вообще? Из какого государства?
Я молчал, опустив очи долу. Матушка тоже не спешила говорить.
— Вот посудите сами, сын наш, — наконец начала она. — Через двадцать лет ваша дочь скажет, что влюбилась в юношу, но кто он, откуда и прочее, она не знает. Что вы ответите?
— Дам ремня, и вся дурь сразу вылетит из головы.
— А мы вас ни разу не ударили, между прочим. И кто из нас двоих тиран и сумасброд? — губы Елены Седьмой дрогнули в улыбке.
— Насчёт сумасброда согласен, — кивнул я.
— Где вы с ней познакомились и когда?
— В городе. Давеча. Где именно, — не скажу.
— От тайного сыска её сберечь хотите?
— Хочу, — кивнул я, снова опуская глаза.
— Пугаете вы нас иногда своей пылкостью, сын. Правитель должен быть...
— С холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками? — зачем-то перебил я.
— Дурачок! — улыбнулась маманька. — Ступайте, вечером бал. Но из дворца мы вам запрещаем уходить.
— А уезжать?
— С глаз моих!..
Что именно с глаз, я уточнять не стал, моментально скрывшись за дверью.
Весь день я был сам не свой, а часов с трёх занял позицию у главного входа и наблюдал за входящими. Через полчаса приглашённые начали появляться. Прошёл час, второй, третий. Было слышно, как зазвучала музыка, и начался бал. Ханна не пришла. Была, конечно, вероятность не заметить девочку в толпе, но дядю её даже если не захочешь, то всё равно увидишь...
— Сержант, — обратился я к Белякову, — надо опять сходить в «Трёхрукого лесоруба» и узнать, что случилось с... ну ты понял.
— Так точно!
— И почему ты ещё тут стоишь?
Второй бальный вечер проигнорировать не получилось. Пришлось снова надеть ненавистный жёсткий камзол, сменить обувь, ибо умудрился натереть мозоль, и потащить своё тело на всеобщее оборзение... обозрение, то есть. Поработал я статуей полчаса, неотлучно находясь рядом с восседающей маманькой, пока не увидел Нику, буквально выпучившую на меня свои глазища. Хмм... стоять резко стало скучно. Ханна не придёт, скорее всего. Наверняка ей дядька всыпал по первое число так, что полупопицы через силу управляют ногами. А тут ещё императрица недовольно косится в мою сторону. Ну и что мне делать, бедному и несчастному?
— Ваше Императорское Величие, может ли ваш сын отлучиться?
— Может, но каждые полчаса обязую вас являться пред нашими очами и отчитываться в своих проделках. Не придёте, — мы бал остановим, и все дворяне как один будут вас искать, пока не найдут. И это не шутка, сын наш!
Я вздохнул и отошёл от трона.
— Ваше Высочие!
Кто? Что? Оглянулся. Стоит Ника и платьице ручкой его теребит. Я смотрю на неё, а она — на меня. Ага... Глазки блестят.
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, девушка. Мы представлены?
Молодец, хорошо держит удар.
— Так пригласите на танец, вот и познакомится, — а взгляд хитрющий-прехитрющий.
— Позвольте пригласить вас на танец, незнакомая девушка.
— Извольте, принц!
Ну, я и изволил...
— Братец мой вчера злющий был, — начала откровенничать Ника после того вволю напрыгалась... я про танец, если что. — Всё грозился вас найти, дурачок великовозрастный. Он так и не понял, кто вы на самом деле. Вот батюшка его утром домой и отправил, чтобы глупостей не натворил.
— Слушай... бросай выкать, мне и так тошно от всего происходящего, а тут ещё ты этикет соблюдаешь.
— Скучаешь по ней? Я же поняла, что ты братца моего задеть решил, раз он в ваш тот разговор встрял и на танец пригласил.
Я посмотрел девушке в глаза. Не смеётся. Вроде сочувствует.
— Скучаю, Ника, скучаю.
— Она ничего.... Ну не такая красивая, как я, но всё же. А вот ты, — вылитый Апполон. Не будь у меня жениха, то я бы попробовала тебя, красавчика, отбить.
— Ника, обязательно говорить неправду? Какой я Апполон?
— Прости, — девушка потупилась. — Но разве можно подданным наследному принцу говорить иначе?
— Лучше правду. Если возможно, конечно.
— Давай, — неуверенно согласилась Ника.
— Кстати, а где твой жених?
— Ушибся, сердешный. С коня упал неудачно, и плашая лежит который день, — вздохнула девушка. — Врач говорит, что поправится... А я ходи тут одна, — теперь послышался её всхлип. — Мы так долго этот бал ждали, планы строили... Родители нас вдвоём не оставляют, вот и думали тут... — Ника запнулась, поняв, что сказала лишнего.
— Что тут друг за дружку подержитесь?
— Ну да, — вздохнула собеседница. — Знаешь, как за нами следят? У-у...
— Смешная ты...
— Почему?! — приготовилась обидеться девушка.
— Просто... Вот слушаю тебя, и свои проблемы забывать стал. Может ещё танец?
— Давай! Но на третий не смей приглашать. Вчера ты задал там жару! Да-а... Знаешь, чего только о вас не говорили?! Хорошо, что никто не понял, кто ты на самом деле...
Бал закончился хорошо. В том смысле, что не плохо. Мы с Никой ещё долго болтали на разные темы, и отвлекались лишь когда её приглашали на танец. Я же ждал прихода сержанта и на других девочек не смотрел. Да и зачем? Натёртая мозоль давала о себе знать. Я про ногу, конечно. Вряд ли посчастливится найти ещё одну замечательную собеседницу. Да и бал скоро закончится. Лучше держаться того, что имеешь... Я про синицу, раз журавль не прилетел.
Беляков пришёл уже к закрытию бала и доложил, что Ханна со всеми сопровождающими уехала сегодня утром в неизвестном направлении. Дал сержанту рубль и отпустил. Потом попрощался с Никой и предложил заходить ежели чего. Их усадьба находится в нескольких днях пути на запад, так что может и свидимся. Вот почему, то пусто, то густо? Почти полгода был один, и сразу
