Ничего не говоря, в полной тишине, я отправился назад, в разрушенный склад, откуда пришёл. Там, под потолком, всё ещё висели две души: моя и Артазара. А белые змеи, что оплетали весь зал, иссохли и плетьми упали на пол.
Вместе с ними на пол повалились и те, кто не был мне врагом: Афена, Тхаги, Нари, Кэйнич, Нокто.
Я не стал ждать и приблизил к себе душу Артазара. Она была полностью в моей власти. Я мог уничтожить её или поглотить. Но я выбрал другой вариант. Вытянул когтистую руку и отправил душу Артазара в перстень-накопитель. Потом опять посмотрел наверх.
Только одна моя душа осталась висеть в воздухе, и я ничего не мог с этим поделать. «Это единственная душа, которой ты никогда не сможешь управлять», — так когда-то сказала мне Тхаги.
— Тайдер… — прошептал кто-то еле слышно. — Я могу…
Среди мёртвых белых змей поднялась измазанная в крови рука. На указательном пальце блеснул перстень-накопитель. Это была рука кириоса Кэйнича. Он умирал, но нашёл силы, чтобы совершить свой последний магический удар.
На расстоянии он толкнул мою душу прямо мне в тело, а потом свалился без сознания. А может, замертво.
Душа толкнула меня в грудь так больно, будто проломила рёбра. Но так лишь казалось. Боль почти сразу прошла, и тут же зашумело в ушах, пульс заколотился по всему телу, в голову ударило головокружение.
Я осел на пол.
— Тайдер! — ко мне бросилась Тхаги.
Но я покачал головой и указал на Кэйнича.
— Не меня. Его. Спасай его. — Мои губы опять резанули клыки, и снова я ощутил вкус крови.
Богиня Смерти остановилась на полпути ко мне, затем развернулась и кинулась к Кэйничу. Она не могла противиться моим приказам, потому что до сих пор оставалась на восьмом ранге и служила мне.
В моём кулаке всё так же находился значок Хранителя, найденный в пещере. Я разжал ладонь и посмотрел на него. Он не избавит меня от мутации, но хотя бы напомнит о том, кто я на самом деле.
Среди мёртвых белых змей пришла в себя Афена. Она закашлялась и перевернулась набок. Рядом с ней лежала Нари, а над ней склонился Бог Ночи. Он прикладывал к её груди амулет и что-то шептал, но ничего не помогало. Амулет мерцал ровным жёлтым светом и теперь принадлежал хозяину, но он будто этого не замечал.
— Луна… Луна… — бормотал он над дикаркой. — Я хочу, чтобы Луна жила… хочу, чтобы жила…
Внезапно Тхаги оставила Кэйнича и подбежала к Нари, склонилась над девушкой и тихо заговорила:
— Артазар убил её… я могу использовать только Замедление Смерти, чтобы отсрочить её гибель… это всё, что я могу… но она всё равно умрёт через несколько минут…
Я поднялся с пола. Жуткий монстр, потерявший человеческий облик, но внутри я всё ещё оставался человеком.
— А Бог Жизни сможет воскресить её?
Тхаги вздрогнула от моего вопроса и повернулась в мою сторону.
— Возможно. Но только если освободится.
Я кивнул.
— Тогда придержи смерть Нари. Я освобожу Бога Жизни.
— Тайдер, нет… не надо! — Тхаги умоляюще посмотрела на меня. — Ты с ним не справишься. И я тоже сейчас не в силах. Никто не в силах.
— Почему никто? Есть кое-кто на примете.
Я не стал тратить время и быстро вернулся к лежащему на улице телу Артазара, разрубленное повдоль на две половины. Этот ублюдок сдох, но бог внутри него всё ещё был жив, и прямо сейчас я мог его выпустить. Но сначала надо было освободить совсем другого бога. Годфреда, Бога Вечной Ярости. Наконец пришло его время.
И мне было плевать, как его зовут на самом деле.
Эпизод 30
Я приложил руку к собственной груди.
— Годфред, я хочу, чтобы ты существовал отдельно от меня! — громко заговорил я, а клыки продолжали резать мои губы. — Твоя жизнь отныне мне неподвластна! Твоя душа больше мне не принадлежит! Я отпускаю тебя!
Мою ладонь от груди оттолкнул яркий поток энергии.
Он вознёсся под потолок зала, вспыхнул звездой и показал мне ту самую душу бога, которую я уже когда-то видел. Только размером намного больше… в сотню раз больше!
Теперь она не была беззащитной и хрупкой, как раньше.
Космическая бездна поглотила потолок, а потом и небо за ним. Верх будто упал вниз, провалился в яму. Ощущение, что стоишь на потолке. Над нашими головами завертелась воронка, уходящая куда-то в бесконечность, в другое измерение, ещё более тёмное, чем космос.
Душа Годфреда постоянно преображалась в этом смерче: свет и тьма в ней переплетались вместе, а потом разделялись на две равные половины.
Как и тогда, это было похоже на Инь и Ян. Две сущности двигались по кругу, будто в водовороте вечной борьбы и единства. Они объединялись и снова делились, разбивались на брызги искр, а потом опять сливались воедино. И вокруг них вспыхивали синие молнии.
А потом из этого бушующего вихря начало вырастать божество, будто прорываясь через связь времён и миров, чтобы явиться именно здесь.
Огромное и державное.
Сначала появилась чёрная четырёхзубая корона — герб Годфреда. Именно этот символ порой проявлялся на коже моей руки. Потом поднялись исполинские крылья, одно чёрное, а второе — белое. Они растянулись в обе стороны, закрывая небо. Следом за крыльями образовался теневой плащ, с подбоем из молний. Ну а потом внутри плаща образовалось тело.
Оно было похоже на человеческое.
И почему-то я был уверен, что это лишь одна из его ипостасей, картинка для людей — такая им была привычней. Могучий мужской торс, широкие плечи и огромные кулаки с перстнями. Лицо суровое, длинные чёрные волосы, мерцающие синими молниями глаза…
И боевая коса в руках.
Конечно, именно она.
Такая же, какая была у меня, только в тысячу раз больше.
Да и сам бог был размером с небоскрёб. Наверняка, его увидели со всех окраин столицы, а может, даже республики. Такой гигант мог бы уничтожить цивилизацию одним дыханием, и сейчас у него была полная свобода.
Меня охватил мороз, пока я пялился на Годфреда, задрав голову.
Он глянул вниз, на маленькую горстку людей и морфи у себя под ногами. А потом его знакомый голос прозвучал в моей голове, с привычной ехидной интонацией:
«Не тяни резину, чувак! Выпускай оппонента! Потом поболтаем. Ты же кого-то там спасти хотел. Человечество, вроде».
Я медленно моргнул, еле приходя в себя от увиденного. Мозг до сих пор не мог осознать грандиозности происходящего и могущества этого бога. Я выдохнул и посмотрел на располовиненное тело Артазара.
Мои мысли вернулись к тому, что если выпустить Бога Жизни, то всё может рухнуть, и эта короткая победа станет последней победой людей на этой планете. Но если не выпустить, то…
— Тайдер, быстрее! — закричала Тхаги из разрушенного склада. — Замедление Смерти скоро закончится!
— Выпусти его! Прошу тебя! — пронзительно закричал Бог Ночи, стоя около тела Нари на коленях. — Пусть он оживит мою Луну! Пусть оживит!
В памяти вдруг всплыли слова, которые вчера мне говорила Тхаги:
«У богов нет привязанностей, а у людей есть. У богов нет любви, а у людей есть. У богов нет цели, а у людей есть». Кажется, она ошибалась.
Я вытянул руку в сторону перерубленного трупа Артазара и заговорил:
— Бог Жизни Одинашу, я хочу, чтобы ты существовал отдельно от него. Твоя жизнь отныне ему неподвластна! Твоя душа больше ему не принадлежит! Он отпускает тебя! И я отпускаю тебя!
В ту же секунду меня ослепило потоком энергии, рванувшей из двух половин Артазара. Она устремилась вверх, как белая река, разлитая по небу, заискрилась и забилась в живом пульсе, а потом начала сливаться в единое озеро. Так выглядела душа Бога Жизни.
С высоты своего гигантского роста Годфред наблюдал за тем, как растёт его враг, как крепнет его тело, как сила растекается по его сосудам. Когда же Одинашу наконец появился полностью, то сравнялся ростом с Годфредом.
Это был седовласый старик в белых одеждах и с костью-посохом.
Я сразу вспомнил его, потому что Тхаги показывала мне Бога Жизни, заключённого в Альманахе. Сейчас он был такой же, только сильный, очень сильный. Но даже снизу, будучи крохотным, почти пылинкой, я видел, что Годфред всё равно крупнее и мощнее. И я прекрасно понимал почему.
