тоже прощаюсь. Буду еще около часа у Заруи Артуровны, для подписи найдете меня там. — встав из кресла, вновь поправив галстук и взглянув на часы, произнес Яша, а затем неспешно побрел в сторону двери, возле которой остановился и обернулся, уперев взгляд в меня.
Я вопросительно вздернул бровь.
Ничего не сказав, он просто покачал головой и вышел вон.
— Так, ладно, пойдемте ко мне в кабинет и там уже заявление заполните, а я как раз напечатаю документ.
В кабинете Хвоста, позже.
— Очень любопытно было бы узнать, что же было в той записке? — произнес Хвост, прервав тем самым тишину, довольно надолго повисшую в кабинете.
Ответить ему не успел, ибо в этот момент вернулась практикантка, бегавшая к членам комиссии, собирать требуемые подписи.
Забрав документ, Хвост велел девице идти обедать. И когда та покинула кабинет…
— Думаете, вам одному?
…ответил ему, выразительно поглядев на своих родственников и адвоката, а затем, вновь повернувшись к Хвосту, попытался было забрать документ.
— И все-таки? — вновь спросил он, сложив руки поверх нескольких бумажек формата «А4» (могущих надежно оградить меня от недремлющего ока отечественной психиатрии), лежащих на столе, и, таким образом, не давая мне забрать их.
— Заигрываете со мной, доктор? — на моей физиономии расцвела улыбка, однако…
— Злата, ты чего⁈
Возле меня тут же материализовалась перепугавшаяся старушка, свирепо поглядев на меня, а затем быстро-быстро затараторила, обращаясь к доктору.
— Извините, пожалуйста, Злата у нас иногда бывает…
Она недоговорила, ибо доктор, внезапно пришедший в благостное настроение, лишь махнул рукой, а затем взял лежащий на столе кубик Рубика и принялся его вертеть (все-таки нервничает!), после чего, хмыкнув и…
— Вот ведь хулиганка! Все-таки стоило тебя еще ненадолго оставить под наблюдением!
…вернув кубик на стол, подписал документ, поставил на нем свою печать и отдал мне.
— Спасибо! — совершенно искренне поблагодарил Хвоста я, получив вожделенные бумажки и вставая со стула.
Возле больницы. Около десяти минут спустя.
— В книжках такое принято называть «роялем в кустах». — произнес адвокат, поправляя свой шарф, когда вся наша честная компания спустилась с крыльца лечебного заведения. — Даже не стану спрашивать, что было в той записке.
Я покосился на камеру в руках у его помощника. Нет, запись уже не ведется.
— И тем не менее спросили. — ответил ему, продолжив затем. — Знаете, на самом деле «рояль в кустах» был разве что с Хвостом. Да и то, он мою сторону наверняка занял по каким-то своим вполне приземленным причинам. Впрочем, как бы там ни было, но я благодарна ему за это. Что же до Комаровского…«рояль», угу…
Я перешел на тихий шепот, чтобы никто, кроме адвоката, меня не услышал.
— … набитый взрывчаткой под самую крышку и стоящий в помещении, где работают сварочным аппаратом.
Поймав на себе чей-то взгляд, обернулся. Папаша…
— Может, и так…ладно! — произнес адвокат, не став развивать эту тема далее, а затем поглядел на часы. — Если вопросов ко мне больше нет, то я, пожалуй, пойду.
Распрощавшись с нами, адвокат и его помощник в «темпе вальса» направились на выход с территории больницы.
— Злат, и что это было? — негромко спросил папаша, поймав меня за руку и отведя в сторонку.
Я не стал уточнять, что конкретно он имеет в виду, ибо это вполне очевидно.
— Скоро начнется пипец. — лаконично ответил ему.
— Да я вообще ни разу не удивлен! — со злостью, хотя и шепотом, произнес он. — Каждый раз…каждый, Злата!..когда ты «появляешься в кадре», наступает этот твой пипец! Слава богу, что хотя бы здесь…
Он кивнул на больницу.
— … все закончилось благополучно, и тебя таки сняли с наблюдения! Мне-то хоть расскажешь, что произошло? Или снова тайны мадридского двора?
Я задумался, глядя на то, как с другой стороны забора, на автостоянке, адвокат и его помощник подходят к своей машине, а затем, пожевав губу и скосив взгляд на маман и бабулю, которые остановились возле одной из лавочек, во множестве расставленных на прибольничной территории, ответил:
— Не знаю, поверишь ты мне или нет, но к грядущему политическому катаклизму…
— Политическому катаклизму⁈ — шепотом возопил папаша, перебивая меня, и на лбу у него моментально выступила испарина.
— … да, уважаемый отец, к политическому катаклизму… — повторил я, наблюдая за тем, как папаша утирает лоб платком. — Короче, к грядущему «шоу» я совершенно непричастна. Просто я знаю…да, знаю — правильное слово…знаю, что его, шоу это, обязательно «дадут». А также то, по какой причине.
— Что конкретно это будет за «шоу»? И когда именно оно случится? — скороговоркой спросил папаша.
— Ты, кажется, даже не сомневаешься в моих словах. — констатировал я.
— К глупым фантазиям ты несклонна, я тебя уже неплохо узнал…
— Очень рада, что мой отец уже «неплохо узнал» свою пятнадцатилетнюю дочь. — съязвил я.
— Просто надеюсь, что ты окажешься неправа. — ответил он, пропустив мимо ушей мою последнюю фразу, и лишь поплотнее закутался в пальто. — Однако, судя по произошедшему…
Он обернулся на здание больницы.
— … я уже ничему не удивлюсь.
— Скоро все случится, хотя мне неведомо, когда именно. Может, сегодня вечером. Может, через неделю или пару недель. Или через месяц. Скоро, короче. Ладно, я к маме и бабушке! Спасибо, что нашел время приехать вместе со мной.
Развернувшись и направившись было в сторону скамейки, я…
— Постой! — папаша вновь схватил меня за руку.
…обернулся на так называемого отца.
— Ты ведь расскажешь мне все, что знаешь? — произнес он, и это была явно не просьба.
Я некоторое время не отвечал, размышляя.
— Только давай не прямо здесь и сейчас. — ответил я, когда в очередной раз взвесил все «за и против».
Если я хочу не просто «взорвать» каким-либо образом информационную «бомбу», но и сделать это относительно безопасно для себя плюс поиметь прибыль, то у меня, пожалуй, нет иных вариантов, кроме как действовать через папашу.
— Не прямо сейчас⁈ — взъерепенился «родитель №2». — Ты иногда бываешь просто поразительно умной, а иногда…не очень, в общем. Если, как говоришь, вскоре случится
