Он просто ждал.
И за десять секунд до столкновения произошло нечто.
А именно: из наших рядов выскочил Стюрмир. Выскочил и с разбега метнул копье навстречу атакующему ворогу.
Попал, разумеется.
Бросок у Стюрмира и так неслабый, а уж с разбега…
Попал он в коня. Вероятно, в коня и целил, потому что промахнуться с тридцати шагов Стюрмир точно не мог.
Копье угодило бедному животному в шею. Пробило навылет — скорости сложились.
Получилось красиво: конь упал в десяти шагах от Хрёрека, а шевалье подкатился прямо под ноги.
Ярл торжественно поставил ногу на грудь рыцаря и проревел во всю мощь командирской глотки:
— Ег ванн!
Я победил.
Кто бы спорил.
Замешкавшейся оруженосец оказался на земле через пару секунд. Метнув копье, Стюрмир не остановился. Между ним и оруженосцем было метров сорок. Будь франк поопытней, он кинулся бы обратно, к воротам. Но парнишка был то ли глуп, то ли особенно предан своему господину, потому что пришпорил коня и вознамерился нанизать на копье нашего ярла. Стюрмира он не учел. А зря. Викинг даже к наступательному оружию не прибег. Сорвал со спины щит и запустил его на манер гигантского диска.
Вообще-то благородные франки, надо отдать им должное, отлично держатся в седле. Упрутся ногами в стремена, поясницей — в заднюю луку, и хрен вышибешь.
Но боковой удар конник держит куда хуже, чем лобовой.
Оруженосца вынесло с седла и поволокло по травке — нога в стремени застряла. Конь, впрочем, сразу же остановился (обученный) и сильно побиться паренек не успел.
С «пареньком» я поторопился. Оруженосец оказался бородатым дядькой лет под тридцать.
Но выкуп за него определили в десять раз меньше, чем за «начальника».
Ну да, добивать поединщиков никто не собирался. Зачем убивать, если можно продать!
Викинги, одним словом.
Городок сдался без дополнительных условий. Скажу так: его обитателям здорово повезло. Что может сотворить с мирным населением французского населенного пункта тысяча викингов, цивилизованному человеку даже не представить.
Но Хрёрек поклялся не убивать, а наша армия спешила осадить монастырь, пока там ничего не пронюхали, и городок даже не грабили толком. Так, прошлись наскоро и собрались на перекус во дворе местного замка.
Шевалье угощал. Он уже оклемался и был рад-радешенек, что отделался «малой кровью».
Не дождавшись окончания обеда старина Стюрмир поволок меня и Медвежонка в местную церковку. Не из благочестия, разумеется. Надеялся поживиться. Ох сомнительно! Ехали мы мимо этого культового сооружения. Не впечатлило.
Хороший камень, крепкая дверь и престарелый священнослужитель у входа. Более никого. Священника Стюрмир обижать не стал. Взял за плечи, переставил в сторону и вошел. Мы с Медвежонком — следом.
Ну да. Как я и предполагал. Пусто и тихо. Запах сена и ладана.
Стюрмир был явно разочарован.
— Здесь нет того, что тебя интересует, дан.
Это сказал дедушка-священник. На датском.
— Знаешь наш язык? — заинтересовался Медвежонок.
— Я был среди тех, кто вместе с архиепископом Эбоном крестил данов.
— Ха! — воскликнул Стюрмир. — Чтоб даны крестились? Ты лжешь, жрец!
— Он говорит правду, — вмешался Свартхёвди. — Харальд Клак привел к нам жрецов Белого Христа.
— А, этот… Который удрал, — Стрюмир вспомнил. С историей у викингов всё хорошо. Минимум восемь поколений славных предков должен перечислить каждый уважающий себя норман. С учетом деяний и доблестей. Само собой, исторический контекст тоже имеет значение. А уж то, что имело место быть несколько десятилетий назад, знает каждый датский тинэйджер.
— Не станут даны кланяться этому! — раздосадованный Стюрмир вытянул меч и указал им на деревянную статую Иисуса в обрамлении соломенных «лучей». — Что ж твои соплеменники такие жадные? — проворчал он, вновь обращаясь к священнику. — Даже одежды приличной своему богу не подарили? На что он такой годен? Только на растопку…
…Я успел вовремя перехватить руку Стюрмира и не дал разрубить Распятие.
— Полегче, брат! Не следует оскорблять Бога в его доме! Убери меч.
Стюрмир так удивился моему вмешательству, что безропотно упрятал клинок в ножны.
— Ульф прав, — поддержал меня Медвежонок. — Пусть он и слабак, бог франков, но зачем гневить его попусту. Другое дело, если бы он был из золота, а это простое полено. Пошли отсюда.
И они ушли. А я задержался. Присел на скамью. Деревянный Иисус глядел на меня строго и печально. Священник устроился рядом.
— Ты не похож на нормана, — заметил он.
— Так и есть, — ответил я. — Моя родня — из словен. Почему твой храм так беден? Его ограбили?
— Нет, — священник покачал головой. — Я сам отдал всё, чтобы прокормить свою паству. Бог внушил мне благую мысль. Теперь у меня потир из меди, чаши из глины… Зато твоим друзьям незачем громить мой храм. Да и к чему богатства слугам Господа?
— И почему Он не внушил ту же мысль другим священникам? — с иронией поинтересовался я.
— То мне не ведомо, — смиренно произнес священник. — У тебя ясные глаза, человек с севера. Надеюсь, Бог найдет дорогу к твоему сердцу и к твоей душе.
Он легко, по-молодому поднялся, перекрестил меня и ушел.
А я посидел еще пару минут, а потом покинул церковь и присоединился к друзьям.
Должно быть, Бог и впрямь пребывал в той церкви, потому что на душе у меня стало светло и легко. Может потому, что я оставил на церковной скамье пару серебряных монет?
Шевалье Жиль торжественно поклялся повиноваться Хрёреку как собственному отцу. Серьезная клятва. И односторонняя. Хрёрек-ярл рыцарю не обещал ничего. Однако выбора у благородного Жиля не было. Вернее, был. Преклонить колено или умереть в надежде, что его синьор, местный граф, за него отомстит. Слабое утешение для молодого парня, у которого даже наследника не имелось.
В городке мы оставили военную команду из тридцати человек, построились походным порядком и бодрячком двинулись за церковной утварью! Правило — «все лучшее Церкви» в Европе девятого века соблюдалось неукоснительно. И мои соратники относились к нему с полным одобрением. Еще бы! Когда большая часть драгметаллов страны собрана в определенных и легко обнаруживаемых местах, это удобно. Норманам остается лишь придти и взять.
Глава пятая
Священная крепость франков
— Так это же мой пастушок! — воскликнул я, увидав знакомую фигурку, окруженную полусотней мелких лохматых овец. Очень кстати!
Вопреки моим ожиданиям, соединенное воинство двух ярлов на обрушилось на монастырь сходу. Более того, пройдя по дороге примерно с километр, наше войско разделилось натрое. Две меньшие части широкими крыльями, но с максимальной маскировкой двинулись в обход. Их задача — перехватывать всех, кто намеревался прибыть в монастырь. Или его покинуть. В том числе и водным путем — холм, на котором возвышалась святая обитель, с двух сторон омывался речкой.
Основная часть войска (в том числе и хирд Хрёрека-ярла) остановилась вне видимости монастырских дозорных и выдвинула вперед разведку. То есть меня и самого ярла. На удалении в сотню метров пряталась группа поддержки, если кому-то вдруг взбредет в голову нас схитить. Заметить парней из прикрытия было практически невозможно. Хотите увидеть чудо? Поглядите, как прячутся викинги. Раз — и нету. А зайдешь за кустик размером не больше веника, глядь — сидит. Как укрылся? А непонятно. Да так хорошо прячутся: не наступишь, не увидишь.
Итак, мой дорогой словенский пастушок. И его отара.
— Поговори с ним, — велел Хрёрек.
И мне пришлось устроить сорокаметровый «заполз» по лугу. С препятствиями, которые угадывались, к счастью, издали. По запаху.
Оттуда, из травки, я его и окликнул. В принципе можно было и не опасаться особо. Этот склон холма из монастыря не просматривался. Но это — в принципе. Если я выдам наше военное присутствие, Хальфдан с Хрёреком мне голову открутят.
Вихорёк мне обрадовался. Сообщил, что ему было велено пасти отару поближе к монастырю, потому что в окрестностях вчера видели разбойников. Четверых. Хорошо вооруженных. Вероятно, викингов.
Блин! Я мог бы назвать этих разбойников поименно! Вот они, гнилые понты норманской аристократии!
— Ну и как? — поинтересовался я. — Монахи испугались?
Оказалось, ничуть не бывало. Подумаешь, четверка норманов! Овец они да, могут стырить, а напасть на этакую крепость — никогда. Так что в обители царила тишь да гладь. Надменное спокойствие, усиленное верой в Господа и еще тем, что вчера в помощь монастырской страже прибыл отряд в сто семьдесят копий.
Не то, чтобы Вихорек их считал, но слышал, как посчитали другие. Кто прислал бойцов, пастушку неведомо. Качество подготовки вновь прибывших — тоже. Но кушали хорошо. И баб с собой привезли штук двадцать. Настоятель побухтел, но смирился. А бабы — веселые. С одной такой Вихорек успел побеседовать. По ее инициативе. Мол, если есть среди монахов желающие позагонять бурундучка в норку, то за небольшое вознаграждение… А Вихорьку комиссионные. С головы. Вернее, с другого органа. Также Вихорек слыхал: со дня на день ждут еще один отряд. Тоже сотни на полторы.
