Любопытно, почему именно сюда? Они были огромны, и в них бы спокойно поместилась вся моя квартира.
«Неужели захотел отшлёпать, а в кабинете это делать не очень удобно?» – хихикнула про себя я.
– Объясни мне, что происходит! – потребовал он.
Ой, какие мы злые! И почему мне не страшно?
– Это ты мне объясни! – потребовала я и протянула листок, который предусмотрительно захватила с собой.
– Что это? – нахмурился он, пробегая глазами по цифрам.
– Я же говорила тебе, что посидела с Сэмом и вникла в управление дворцом. Это то, во сколько нам обходится содержание гарема. Ежемесячно.
– Ты умеешь считать? – опешил он.
– Конечно, умею! Главное, чтобы и ты умел. Напротив «гаремных» – примерные расходы на содержание армии, которую ты бы мог иметь за эти деньги.
– Что ты хочешь этим сказать? – ошарашенно проговорил он.
– Шерри, гарем экономически невыгоден! За эти деньги ты бы мог иметь армию, которая держала бы в страхе твоих врагов и обеспечивала спокойствие в государстве. Или можно было бы построить больницы и школы для простого люда. А что имеем мы? Прорву баб, которым нечем заняться и за которыми надо ухаживать. Да им же некуда себя деть, они только и делают, что грызутся между собой и плетут интриги.
– А ты откуда знаешь? – вскинулся он.
– Я тебя умоляю, женская природа мне известна!
– Ты зачем служанок у них забрала? – уже другим тоном спросил он. Мои аргументы произвели на него впечатление, а в глазах зажглись искорки смеха.
– Служанки и здесь нужны, чтобы дворец в порядок привести, а то запустили, дальше некуда. Дворец правителя должен блестеть! А барышни пусть за собой учатся ухаживать, меньше времени на склоки останется.
– И как мне им это объяснить?
– Шерри, не советую сегодня к ним соваться. Ты у меня, конечно, мужчина хоть куда, но триста рассерженных теток на тебя одного – всё же многовато.
Он изумлённо воззрился на меня, а потом не выдержал и расхохотался.
Видя, что гроза миновала, я села в кресло, осматриваясь по сторонам. Конечно же, моё внимание привлекла кровать поистине королевских размеров. Эх, неужели я там так и не окажусь? Мой сон должен был уже подходить к концу, а жаль.
– Шерри, а почему я вчера упала? – решила уточнить я. Интересно, какое объяснение предложит моё подсознание.
Он перестал смеяться и отвел взгляд. Я же мысленно ласкала его фигуру. Передо мной, широко расставив ноги, свободно стоял немного дикий и невероятно красивый мужчина.
– Ты пролила на меня вино и упала в обморок, когда я стал снимать испачканную рубашку.
Мои глаза удивлённо расширились, а потом я хихикнула, представив эту картину.
– Не-е-ет, так нечестно! – заявила я, поудобнее устраиваясь в кресле, поджав под себя ноги. Я же теперь умру от любопытства, представляя, что я там такого увидела! – Снимай рубашку! – потребовала я.
Удивлённый, он поднял брови, а потом в его зрачках загорелся огонек страсти.
– Ты уверена? – соблазнительно спросил он.
– Ещё как! Не томи! – Я вся горела в предвкушении. Если уж не страстной ночью, то хоть мужским стриптизом себя порадую.
Шерри стал неспешно расстёгивать пуговицы рубашки, впившись в моё лицо взглядом и наблюдая за реакцией. В обморок я падать точно не собиралась, но чего-то не хватало.
«Музыки!» – поняла я. Вот если бы он делал это в танце, было бы еще интереснее.
– Шерри, вот как-то скучно ты раздеваешься, – закапризничала я. – Ты не мог бы потанцевать? У тебя же такие мускулы, так поиграй ими, что ли!
– Ты хочешь, чтобы я перед тобой танцевал?! – обалдел он.
– А почему бы и нет? Перед тобой разве танцовщицы не пляшут?
– Рия, я правитель, а не мальчик для утех! – уязвлённо вскинулся он.
– Ну что ты, в самом деле?! У меня их нет, и, насколько я поняла, ты против их появления, так что придётся тебе жену развлекать.
Кажется, я все больше и больше поражала Шерридана. Вдруг он коварно ухмыльнулся.
– Покажи мне, как это делается, – предложил он.
– Ты желаешь, чтобы я перед тобой разоблачилась?! – настал мой черёд удивляться. – Тебе выкрутасов наложниц мало?
– Но ты же вознамерилась извести бежняжек, – уел меня он, – так покажи, что и ты умеешь двигаться не хуже.
Мы скрестили взгляды, и я понимала, что отступать некуда. С другой стороны, чего мне бояться? Я это сделаю! Да я это так сделаю, что держись!
– Хорошо, – произнесла я, вставая, и многообещающе улыбнулась. Не знаю, ожидал ли супруг этого от меня, но под его взглядом мне стало жарко.
Отойдя на несколько метров, я начала напевать мелодию и повела бедрами. Мои руки потянулись к прическе, вынимая шпильки. Шевелюра у меня шикарная, и её следовало показать во всей красе. Я кружилась, распуская локоны. Шерридан стоял как громом поражённый.
Танцующей походкой я приблизилась к нему, повернувшись спиной, попросила распустить шнуровку платья. Шерри не двигался, но я чувствовала жар, исходящий от его сильного тела. Затем он провел рукой по моим волосам и перекинул их через моё плечо, чуть задержав в пальцах. Мне и самой нравилось прикасаться к его волосам, поэтому я специально не убрала свои, чтобы это сделал он.
Неспешно он начал распускать шнуровку платья, а я пританцовывала на месте, немного затрудняя ему задачу, но он не возражал. Я мурлыкала мелодию и была уверена, что его это возбуждает. Как только Шерри закончил, я на мгновение прижалась к нему, почувствовав его возбуждение, а потом, кружась, ускользнула. Встретившись с мужем взглядом, я уже не смогла отвести глаз.
Я наслаждалась желанием в его зрачках и тем, как оно разгорается все ярче и ярче при каждом моём движении. Поведя плечами, я спускала лиф платья, обнажая нижнюю рубашку, с просвечивающей сквозь неё грудью и уже напряженными сосками.
Повернувшись спиной и извиваясь змейкой, я избавилась от платья и оглянулась. О, его реакция была достойной наградой! Я отвернулась и прошлась руками по изгибам моего тела, а потом положила ладони на грудь, приподнимая её и обводя по контуру. Соски сжались, и я приласкала их. Пусть он их не видит, зато может фантазировать. Я закрыла глаза, представляя, что это он прикасается ко мне. Находит их под тканью рубашки, теребит, а потом его губы накрывают сосок, и он резко втягивает его в рот, чуть прикусывает, а после моего стона – посасывает.
Я настолько явственно представила всё это, лаская себя, что меня выгнуло от желания, и я мгновенно стала влажной. С губ сорвался протяжный стон.
Судорожный хриплый вздох мужа, как будто ему не хватало воздуха, заставил меня открыть глаза.
Я ошибалась, считая, что он этого не видит: наши взгляды пересеклись в зеркале, и время замерло. Что в моих глазах, что в его горело пламя желания. Я видела, как натянулась материя его брюк в паху. Захотелось дотронуться, пройтись пальчиками и… сжать. Напряжение достигло предела. Что ж, дразня, я положила руку на плечо и начала спускать рубашку, оголяя его. Всё внутри молило о необходимости, чтобы муж прижался ко мне, и ткань была лишней. Хотелось ощутить жадные мужские руки на своём обнажённом теле, губы, дарящие обжигающие поцелуи…
– Кто ты?! – услышала я хриплый вопрос.
Пара слов, и наваждение рассеялось. Мне вдруг стало холодно, и я, вернув рубашку на место, обняла себя за плечи. Вдруг ощутила невыносимую грусть. Действительно, кто я и что здесь делаю? Как долго будет существовать этот мир и я в нём? Я удручённо смотрела на себя в теле юной девушки, такой красивой и такой не похожей на меня.
– Не знаю… – с тоской ответила ему. – Открыла утром глаза и увидела неизвестных людей. Ты мой муж, но я тебя не знаю. Всё чужое. Я чувствую себя Золушкой, которая исчезнет в полночь…
– Кто такая Золушка? – тут же с беспокойством спросил он.
– Есть такая сказка. Девушка с помощью волшебства попала на бал и познакомилась с принцем, а в двенадцать часов ночи чары рассеялись.
– И что потом? – спросил он, приближаясь.
– Она исчезла, а принц долго её искал. Убегая, она обронила туфельку… А если исчезну я, боюсь, и этого после себя не оставлю, да и не уверена, захочешь ли ты меня искать.
– Расскажи мне эту сказку, – попросил мой ненаглядный.
– Мне холодно, – поёжилась я.
– Иди в постель, – кивнул он на кровать.
Я не стала спорить и, переступив через лежащее на полу платье, забралась на ложе и укуталась в одеяло.
Сам он тоже лег, но только поверх одеяла на расстоянии вытянутой руки. Я закрыла глаза, чувствуя себя поразительно уязвимой, и начала рассказывать сказку. В этот момент не хотелось его видеть. Эмоциональный подъём и внезапно вспыхнувшее во время танца желание сменили спад и опустошение. Постепенно речь моя стала замедляться, и где-то в середине рассказа я уснула.
