курит!
— Вот и я о том же…
* * *
— Я на костылях не пойду! — я решительно отодвинул в сторону деревянные подпорки, которые мне попытался всучить отец — на мою выписку он прибыл во всеоружии, то бишь с самодельными костылями наперевес. Да, передвигаюсь ещё с трудом, но хотя бы трость привёз. Костыли точно мимо.
Когда на следующий день родители приехали за мной, я заметил, как они оба сдали, и у меня сжалось сердце. Мать осунулась, а у отца впервые проступила седина, хотя ему ещё нет и пятидесяти. Да, доставил я им переживаний, не буду хвастаться Орденом и успехами в обороне Югославии.
— Ну и напугал ты нас, сынок, — мама погладила меня по голове. Мы доехали до дома, и она окружила меня заботой, отчего я чувствовал себя не в своей тарелке.
— Да ладно, мам, обошлось же. Я теперь здоровее всех буду, мне врач пообещал, — попытался успокоить, но она продолжала.
— Отец сильно переволновался, когда узнал про твой инсульт. Его самого чуть паралич не разбил. Три дня не вставал с кровати, руки не мог поднять, — заложила она батю, пока он ходил ставить машину на платную стоянку. — На сердце жаловался, я его травами отпаивала.
— На сердце, говоришь? — задумался я. Помню, что у него был инфаркт в прошлой жизни, а здесь, видать, болячка раньше проявилась. — Что ж, будем лечить.
— А что это за красавица за тобой ухаживала? Когда мы к тебе с отцом примчались, сидела у твоей палаты, — невзначай поинтересовалась мама.
— Блондинка или брюнетка?
— Так она ещё не одна была? Светленькая.
— Значит, это была Наташа.
— Может, в гости пригласишь? Познакомишь со своей девушкой…
— Она не моя, и давай закроем тему. Мы с ней расстались.
— Да что же это такое?! — всплеснула руками. — В кои веки девушка за ним ухаживает, а он ей от ворот поворот!
— Мамуль, у неё характер не очень. Строптивая и избалованная. Зачем тебе такая невестка?
— Да какая разница? Главное, чтобы внуки были! А то останешься бобыль бобылём! А тебе уже скоро двадцать семь!
— Ё-маё! Мам, не начинай! — в прошлой жизни мать так и не смирилась с моим одиночеством и отсутствием внуков, от чего сильно переживала. Я, глядя на неё, расстраивался и пытался успокоить, цитируя классиков.
— Обещаешь найти вторую половинку?
— Нет никаких вторых половинок. Есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо. Три минуты. Два дня. Пять лет. Вся жизнь.
* * *
Следующую неделю я отъедался и тренировался. Тело, дорвавшись до калорийной пищи, резво восстанавливало кондиции. Я даже стал заниматься спортивной ходьбой, чего не делал с прошлой жизни. Но в целительских успехах пока не продвинулся. Всё пытался почувствовать лучи энергии из пальцев, как у Джуны. Или заставить светиться лечебным светом ладони, но увы и ах.
Зато спокойно подбил финансы. Хорошо, что все свои личные деньги хранил на счетах в разных банках, ничего с ними не случилось после принудительного выселения из пентхауса. Денежный поток от Евростанарта прервался на время моего отсутствия, и на счетах компании висит довольно большая сумма. Надо решить, что с ней делать. В Снабженце я в качестве учредителя, денег на счетах хватает, но доить его пока рано. Лучше пораньше запустить своё производство стройматериалов.
Съездил на такси в знакомый детдом. Только сначала заскочил в банк, поменял валюту — зачем создавать лишние трудности заведующей? Двадцать тысяч долларов, вроде, небольшая сумма. Но это сейчас цена московской сталинки на Ленинском проспекте, так что я зря грешил на сербского генерала. Сколько смогли, столько и дали. Дарёному коню в зубы не смотрят. Вот только не нужны мне их деньги. Осадочек остался, поэтому — благотворительность.
Марьиванна приняла, как родного. Отчиталась новенькой крышей, отдельное спасибо передала от девочек за платьица. Было видно, что ей приятно меня видеть без всяких задних мыслей. Когда спросил, в чём ещё нужда, ответила:
— Сейчас каникулы, а дети по двору вокруг дома шатаются, выезд в лагерь только в июле. Завтра начнётся слёт школьников-туристов в Тимонцево на четыре дня. Автобус я найду, но там ещё питание по тридцать рублей в день. А у нас тридцать два человека…
— Итого, четыре тысячи рублей, — досказал я за женщину. Да, дорогое удовольствие, если денег в кассе детдома немного. Я протянул ей пакет. — Вот, держите. Чисто случайно у нашей организации оказалось свободно около шестисот тысяч, и мы решили их пустить на помощь детям.
К счастью, обошлось без слёз. Я отказался от чая и слинял. Не люблю, когда много хвалят.
Шёл обратно домой пешком, наслаждаясь летней погодой. Ноги уже нормально ходят, и выгляжу как обычный человек на отдыхе. Интересно, как же развить у себя способности целителя, о которых говорила Настасья Михайловна? Не знаю. Тем более самые интересные материалы о целительских техниках ещё не опубликованы. Ещё очень не хватает мобильного интернета. Посмотреть прогноз погоды в Антарктиде или в Буэнос-Айресе, списаться по рабочему вопросу в чате. Вигвам — народная индейская изба. До сих пор всё делается обстоятельно и неторопливо со стационарными компьютерами и телефонами. Бесит.
Из задумчивости меня вывел женский голос: — Сергееей!
— Привет, Света, — передо мной стояла легко одетая миловидная блондинка — супруга моего одноклассника. С памятного дня рождения Юльки, где нас познакомили, она похудела. — Как дела, как Дима?
— Всё хорошо, всё по плану. А вот ты обещал зайти ко мне в салон на процедуры и не зашёл! — она кивнула в сторону яркой вывески «Лана» на первом этаже жилого дома.
— Дел было много, я же в Москве тружусь.
— Но сейчас ты здесь! Пойдём, покажу свой салон.
Я вспомнил справку по семейной паре Толстовых, любящих гульнуть, и уже хотел отказаться, как внешность Светланы изменилась. Её тело словно на мгновенье стало прозрачным, и я увидел два чернильных пятна у неё в груди.
— А пойдём! Если пообещаешь чаем напоить, — принял решение зайти. Не знаю. Может, это упало сто очков в карму за благотворительность, но такой прозрачный намёк на новые возможности я не захотел упускать.
Она расцвела и повела меня к себе. Салон, как салон, с вечным химическим запахом лаков и краски. В дневное время была всего пара клиенток, над которыми колдовали парикмахерши с перемыванием костей какой-то лахудре — Жанке.
— Здесь у нас маникюр-педикюр, — Света показала на пустующие кресла. — Там парикмахерская, за той дверью массаж и солярий, а вот там моя комната.
Мы зашли к ней в кабинет, и она закрыла дверь на ключ.
— Чтобы не
