class="p1">Эти были внутри еще меньше. Выходя, отмалчивались, ничего не объясняя. Хотя, надо признать, с расспросами к ним никто и не приставал. Похоже, только мне одной было до жути интересно, что же происходило там, внутри домика. Для чего туда звали девушек. Конечно, предположения у меня появились, но все вокруг настолько дико для меня, что самые органичные предположения просто не укладываются у меня в голове. Мне нужно было подтверждение кого-нибудь из тех, кто ходил «на смотрины». Так что после ужина я сама пошла к Айшас.
Отношение девушки потеплело после моих извинений, но держалась она все же чуть настороженно. Не знаю, было ли так и раньше или виной тому мои неосторожные слова. Айшас переплетала волосы, неловко разбирая спутанные пряди руками. Легко предложила свою помощь. Девушка глянула на меня с сомнением, но повернулась спиной, предоставляя мне продолжить распутывать ее волосы.
— У тебя нет гребня? — с сомнением осмотрела фронт работ.
— Есть, старенький.
Айшас достала нечто каменное, с частыми зубьями, половина из которых оказалась выломана. Но гребень Айшас так любовно прижимала к груди, что сразу становилось понятно, ей эта вещица действительно дорога.
— Я осторожно, — пообещала, протягивая руку.
Айшас передала мне хранимый предмет и снова повернулась спиной. Прочесать ее гриву, даже имея гребень, оказалось той еще задачей. Я старалась сильно не дергать, действовать как можно нежнее. Зато в ближайший час, не меньше, судя по объему работы, мы вполне можем поговорить.
— Ты давно здесь? — решила зайти издалека.
— Меньше одного оборота. В заревник пришла. Мать ушла к духам, отец еще раньше, — невесело рассказывала девушка. — Втроем мы остались — я, да Дишка с Ирасом, но они мелкие совсем еще. Отдала их соседке, а сама пообещала красчи передавать на содержание. Когда понесла, халишер Аравий мне щедро красчей отсыпал, я все их Тильшасе и отправила.
— Дишка с Ирасом — это твои брат и сестра?
— Угу, — Айшас только кивнула. — Отец циниш скачивал, чтобы красчей раздобыть, крышу нам залатать нужно было. Не рассчитал, выдоил себя досуха. Домой тогда так и не вернулся. После нашли его неподалеку от дома, только зря все, даже кошеля при нем не было. Мать раньше срока разродилась, да после уже не вставала.
— А сколько тебе лет?
— Лет? — не поняла Айшас.
— Как давно ты родилась? — переформулировала.
— Скоро будет четырнадцать оборотов. В эхор мать меня в мир привела. А ты не хочешь рассказать о родных? Как жила раньше? — чуть обернулась ко мне девушка.
— Прости, я и правда ничего не помню, — чуть слукавила я. Хотя о жизни прошлой владелицы этого тела я и правда ничего не знала. — Айшас, а зачем прилетали те двое? — когда девушка немного расслабилась, поинтересовалась я. — Халишер и иттани, — уточнила, хотя вряд ли это требовалось.
— За тем же, зачем и другие прилетают, — пожала плечами Айшас. — Голыш им нужен.
— Но ведь иттани совсем еще молода, почему сама родить не хочет?
— Ты что, и правда ничего не помнишь? — Айшас вскочила и повернулась ко мне. — Асана, неужели ты сама не понимаешь, зачем голыша покупают у таких, как мы?
Девушка разнервничалась, грудь ее тяжело вздымалась, глаза гневно посверкивали. Я даже отступила на шаг, и правда не понимая, что такого спросила.
— Прости, я… не понимаю, что сказала, — опустила руку с гребнем, виновато глядя на девушку перед собой.
— Что тут у вас снова? — со спины незаметно подошла Ильшари.
Айшас с силой вырвала у меня гребень и повернулась к Ильшари.
— А вот объясни нашей новенькой, зачем высокородные сюда за мальками прилетают! — зло выпалила она. Развернулась и опрометью бросилась к домику.
— Ильшари, я и правда не понимаю, почему та иттани сама родить не может, — пожала плечами, глядя вслед удаляющейся девушки. — Зачем им чужой ребенок?
— Тут память не нужна, Асана, чтобы ответ верный найти! — тоже не слишком добро заметила Ильшари. — Судя по тому, что они пустых девок звали на смотр, не только грузных, голыш им не один нужен. Такие, кто пустых смотрит, выбирают по силе и по внешности. Бывает, что иттани не хочет рожать, ну или не может, кто знает, а халишеру наследник нужен. Вот он и подыскивает себе в таком вот лагере ту, что родит. Девок такие не забирают, только мальчиков.
— Но ведь они и беременных девушек звали, — напомнила я.
Ильшари цокнула, покачала головой.
— Циниш с голышей качать, в прислугу, а кто и для обрядов, — тяжело вздохнув выдала она.
— Для обрядов? — переспросила оторопело.
— Для обрядов! — выкрикнула девушка. Разговор ей явно был неприятен, но мне нужно было хоть немного понимать, куда же я попала. — Жертву приносить! Или кровь невинную! Все, хватит болтать, отдыхать пора.
И тоже ушла, оставляя меня наедине со своими мыслями. Говорили мы на повышенных тонах, так что теперь многие косились в мою сторону. С неодобрением. Девушки заметно посмурнели, голоса и смех стихли. Своим разговором с Ильшари мы словно напомнили всем здесь, для чего они носят ребенка, какая судьба его ждет.
Господи, я ведь думала, детей продают бездетным парам. Это, конечно, ужасно, но все же не так, как то, что рассказала Ильшари. Каково это, знать всем этим девушкам, что их младенца, возможно, принесут в жертву. Или станут выкачивать у него кровь, или циниш…
Про циниш я вообще, если честно, пока ничего не поняла. Поначалу думала, что так местные кровь называют, но теперь понимаю, что нет, это не так. Что же это тогда такое? Ведь и бывшей владелице этого тела пришлось пройти через процедуру донорства неизвестной мне циниш, после чего она умерла.
Да, пора наконец перестать прятать голову в песок. Асана умерла, а ее тело каким-то непостижимым образом досталось мне. Жаль только, что вместе с телом мне не достались хоть какие-нибудь знания девушки. Ее воспоминания мне сейчас совсем бы не помешали.
Эту ночь я тоже решила спать на улице. Вчера меня никто не трогал, не одергивал в этом моем желании. Ночью очень донимали насекомые — мелкие пакостники. Но лучше уж я буду чесаться днем, чем задыхаться ночью. Сегодня мне очень нужно поспать, восстановить силы, а вот завтра я планирую выбраться из этого места. Не похоже, что за девушками слишком уж пристально следят, думаю, должно получиться.
Уже устраиваясь на ночь, услышала тихий, приглушенный звук, что-то вроде стона, только довольно глухого. Прислушавшись, постаралась определить, откуда исходит звук. Поднялась, осторожно шагая по примолкшему лагерю.
Глухие стоны издавал птеродактиль Аравия. Тарскони улетел вслед за
