максимум на ландрасов. От привычной белой они отличались примерно так же, как такса от терьера. Реально, если к белым привык, на ландраса смотришь, а он выходит-выходит-выходит из сарая и всё не кончается. Я немножко утрирую, но только немножко. Если рассчитывать прямо чтоб на чистопородных, предпочтительней было съездить до Усолья, на свинокомплекс. Полукровок накупить — в лёгкую почти в любом колхозе. За курами — то же самое, куча кучная ферм и пара больших птицефабрик, ближайшая — в тринадцати километрах от Иркутска.
Козы — исключительно дворяне. Если в каких больших хозяйствах козы и имелись, то только пухового направления, которое СССР пытался поднимать.
А вот кроликов (и это для меня было удивительно) можно было в нескольких местах аж купить. Оказывается, в семьдесят восьмом году какой-то очередной пленум ЦК постановил к определённому сроку увеличить производство мяса, упомянув в числе прочих и крольчатину. И колхозы ка-а-ак бросились реализовывать! Не сказать, чтоб в Сибири это было приоритетным направлением, но выбрать можно было, и даже из нескольких пород.
И ещё неожиданно решился вопрос с зерном.
— Дед сказал, за Пивоварихой в прошлом году в порядке эксперимента были нарезаны наделы для желающих организовать работу семейным подрядом.
— Типа фермеров?
— Как-то по-другому они называются, но суть такая. Четыре хозяйства.
— Так мы у них сможем прямо закупиться? — обрадовалась я.
— Погоди, не всё так просто. У них, между прочим, определён план, который они должны чётко сдать в заготконтору.
— А-га?
— Да, государство в приоритете. А вот остатками граждане вольны распорядиться по своему усмотрению. Могут тоже сдать. Могут… я не знаю… переработать. Или вот тебе продать.
— Нам.
— Да, нам.
— Значит, так! Вовочка, ты получаешь пионерское поручение.
Вовка посмотрел на меня скептически. Я прищурилась в ответ:
— Ты давай мне не смотри так. В Пивоварихе, говоришь, эти фермеры…
— Не фермеры…
— Да похер веники, кто они! Земледельцы, блин. На меня они косо посмотрят. А ты берёшь папаню, садитесь на его мотоцикл — и вперёд. Он там свой, шарахаться от него не будут.
— Так-то да, логично.
— Во-о-от. Договоритесь заранее, а то ближе к осени мало ли, набегут другие. Ценник чуть-чуть повыше предложи, нормальному фермеру каждая копейка дорога.
— Да, мы тогда в сентябре уже можем сгонять за поросятами и первую секцию свинарника запустить.
— Дробилку надо сделать.
— Это я сделаю. Дед сказал, поможет. Удивился, правда, что мы сухим собираемся кормить. С бабушкой на пару пытались меня убедить, что запаривать надо или варить.
— Ой, блин…
— Не говори. Но я отбился. Сказал, что это поручение нам такое дали, сравнительную эффективность проверить.
— Поверили?
— Ага. Даже страшно, слушай. Им говоришь — а они верят.
— Поэтому их в девяностые и обували с такой лёгкостью. Всякие МММ-ы, импортные «бизнесмены» и прочие, кому не лень, вплоть до напёрсточников.
— Да уж.
— Экстрасенсы ещё. Чумак, помнишь? «Принесите крэ-эмы, мази, я их заряжу…»
— Фу, бля, — Вовка передёрнулся. — Давай про что-нибудь другое?
— Давай. О, кстати! Раз такое дело… — и тут мне пришла в голову новая мысль: — Вова!
— Что?
— Так надо наших этих строителей спросить! Если куски давали под семейный подряд — так, может быть, в ближних деревнях такие есть, ну…
— На семейном подряде?
— Ну, да! Чем с Пивоварихи переть — тут-то рядом!
— Так сейчас придём, давай спросим.
— И ещё нам сено надо.
— А зачем нам сено? Коз-то всё равно нет.
— Будут! — уверенно сказала я.
Была у меня одна задумка. И вообще, раз уж попёрло — надо успевать ловить волну.
Между делом, Вовка проявил недюжинный талант организатора. Раз уж перед нами замаячила перспектива разведения кроликов и коз — нужен был хотя бы минимальный резерв дополнительных кормов. А, значит, что? Веники!
Он собрал в кучу пятерых моих двоюродных братцев и сестёр и толкнул перед ними речь. Звучало это почти как Остаповское «Вы верный друг Отечества!» и ещё «Мы будем отстреливаться, я дам вам парабеллум!» [11] — но, на удивление, через десять минут наша банда бодро направилась в ближайшую лесополосу и вскорости навязала такую кучу веников, о которой я могла бы только мечтать. Навязала бы и больше, да закончились все три клубка шпагата, который мы с Вовкой купили по дороге в «Хозяйственном».
Все немножко загрустили и пошли обедать, а потом Таня внезапно, как фокусник, появилась с огромной катушкой шпагата, со словами, что вот такое есть и можно взять, если мы потом такое же вернём. И вот тогда, товарищи, я поняла, что тимуровцы неостановимы. Даже такие великовозрастные, как наши старшие, которым было уже по пятнадцать лет. Особенно когда им скучно и все возможные дела уже переделаны… [12]
Одним словом, вся прилегающая противопожарная полоса, покрывшаяся за три месяца свежей порослью, была почищена очень тщательно. Прекратил эту вакханалию только надвигающийся вечер и абсолютная наполненность всех подходящих для сушки мест.
— Таким макаром, глядишь, ты их и косить научишь, — сказала я Вовке, когда мы шли домой.
— А почему бы и нет? Дурное дело нехитрое.
— Ты чё! Ноги поотрежут себе.
— Н-ну! Деревенские пацаны не отрезают, а эти — вдруг.
Возразить мне было особо нечего. Косы́ всё равно нет, вот и ладно.
ОБРАТИМСЯ К ПРЕССЕ
Дома, уже после того, как мы проинспектировали постройки, переговорили с мужиками на предмет закупок (говорил преимущественно Вовка и, кажется, некоторыми вопросами дядек сильно озадачил), заготовили кучу веток и вполне благополучно вернулись, я выкатила Вове свою идею.
— Я гляжу, ты прямо уверовала в могущество газетного слова, — усмехнулся он.
— Ну… Согласись, у них реально гораздо больше всяких… возможностей получить информацию.
— Больше, — согласился Вовка. — Но ко́зы?
— А почему бы и нет?
Перед нами на столе лежал сочинённый мной очередной перл.
«Дорогая редакция газеты „Восточно-Сибирская правда“!
Обращаемся к вам, с
