Наконец снова подал голос Канарис.
— Вроде как все заняты и можно наконец-то позвать наших ГОСТЕЙ.
Лицо рейхсфюрера на мгновение окаменело и на несколько секунд превратилось в маску ненависти, которую он с трудом, но смог убрать — все-таки вращение в высших эшелонах власти предполагает умение держать себя в руках, иначе долго просто не проживешь.
И повернув голову к стоящему рядом боевику в пятнистом камуфляже, коротко скомандовал:
— Курт…
Пара мгновений и хлопнули дверцы бронетранспортера, который все это время тихо урчал двигателем на холостых оборотах, не давая замерзнуть находящимся внутри людям.
К Канарису с Гейдрихом в сопровождении нескольких бойцов охраны направилась странная, если можно так сказать в нынешних условиях, группа людей. Их здесь не должно было быть, но вот они…
Высокий крепкий мужчина с пронзительным взглядом волкодава в типичной форме старшего начальника советской тайной полиции НКВД: не смотря на зиму, легкая шинель, фуражка василькового цвета и шеврон «НКВД СССР». Они с Канарисом точно знали друг друга, поэтому обменялись приветственными кивками, но и только, и вот что характерно воинских приветствий и тем более пожатий рук не было. Враги, и этим все сказано.
Но вот второй еще больше выпадал из картины, хотя тут и адмирал Канарис и рейхсфюрер Гейдрих прекрасно знали, кто перед ними. Непривычная пятнистая форма, обтянутая таким же материалом пуленепробиваемая кираса, поверх которой было закреплено множество подсумков. Широкий пояс, на котором тоже были распределены какие-то подсумки, причем на одном из них был вышит красный крест, что говорило о том, что это переносная аптечка. Набедренная кобура пистолетом, оружие неизвестной марки со множеством каких-то дополнительных деталей, явно тактического назначения. Ну и шлем, по виду относительно легкий, обтянутый тканью той же камуфляжной расцветки, что и остальная форма и снаряжение. Судя по наличию оптических линз, на странном шлеме было закреплено что-то вроде миниатюрной кинокамеры, но Канарис не сомневался, что все, что сейчас происходит, исправно передается в Москву и там тоже с интересом наблюдают за происходящим и в случае угрозы посланцам немедленно готовы принять меры. Ну завершала образ жесткого пришельца, была чуть наглая, не сходящая лица улыбка.
Полковник Дегтярев, близкий друг и соратник Зимина, он же генерал-майор Оргулов, недавно срочно введенный Сталиным в состав Государственного Комитета обороны СССР.
Но никто из стоящих тут и бойцов СС, Абвера, офицеров не обольщался на счет этой улыбочки. Все заинтересованные лица были извещены, какой хищник со стороны пришельцев из будущего будет контролировать выполнение операции «Укол парасолькой». Одно только то, что люди этого полковника сумели перебить отряд итальянских боевых пловцов графа Боргезе в Средиземном море, когда Дуче надумал о чем-то договориться с англичанами, вселяло уважение. А сколько было операций и на восточном фронте, причем все прекрасно знали, что эсэсовцев пришельцы принципиально в плен не берут и, особенно на этом поприще отличались бойцы этого самого полковника.
Как подтверждение его силы и полномочий у него за спиной замерли двое так же экипированных бойцов, лица которых были закрыты тканевыми масками, оставив только прорези для глаз.
По бокам замерли пара десятков бойцов из охраны Гейдриха, в полевых камуфляжах, касках, вооруженных исключительно автоматическими МП-40, и тут же чуть в стороне стояли шесть человек из группы прикрытия Канариса — егеря из специальной контрпартизанской команды, вооружение они имели примерно такое же как и бойцы СС, но по сравнению с ними полковник Дегтярев и его люди выглядели весьма внушительно.
С новыми действующими лицами заговорил глава Абвера на английском, чтоб его мог понимать Гейдрих, не знавший русского языка.
— Добрый день полковник, как видите, все идет по плану. И мы решили, что вам самому лично лучше убедиться в этом.
— Все верно, герр адмирал.
Профессиональный взгляд пробежался по улице, где пара десятков бойцов-бандеровцев сумели как-то организоваться и подручными средствами пока отбивались от наседавших на них мельниковцев. Оценил он и оцепление и охрану ну и конечно заинтересовался стоящими на коленях «гостями».
Сделал пару шагов и остановился напротив Степана Бандеры в маленьких глазенках которого застыл животный страх.
Слухи, что москалям помогают пришельцы из будущего, уже давно гуляли среди информированных людей, да и жесткие допросы попавшим в руки к оуновцам командиров Красной Армии и сотрудников НКВД давно подтверждали, что на стороне Советов воюют выскоподготовленные профессионалы. Чуть позже с ними столкнулись и западно-украинские националисты, когда попытались провести ряд диверсий в тылу Красной Армии. Москали и особенно эти, пятнистые, работали быстро, четко, жестко. Раскрыли несколько крупных агентурных сетей, практически полностью парализовав работу в тылу противника. Причем из многих источников приходила информация, что именно пятнистые ведут активные поиски всего руководящего состава ОУН(б), они прекрасно осведомлены и, как показывают столкновения, если и оставляют кого-то в живых, то очень редко и по очень большой необходимости, а так просто, уничтожают, как диких зверей. Естественно со стороны ОУН шла планомерная работа по сбору информации…
И вот теперь один из главных головорезов пятнистых, предполагаемый пришелец из будущего стоял перед Бандерой и с брезгливым интересом рассматривал его и в его взгляде ничего кроме приговора он не видел.
— Вот ты какой агент «Консул-2», Штефан Поппель. Реально, сопля и есть сопля. Фу…
Дегтярев опустил взгляд на штаны стоящего перед ним на коленях низкорослого Бандеры, который от страха обмочился.
— Да ты еще и ссыкун… — причем он эту фразу повторил на английском и на немецком, чтоб всем было понятно, что он имеет в виду.
Потеряв интерес, он повернулся к Канарису.
— Фото.
Тот кивнул.
Перепуганных оуновцев жестко подняли на ноги, подвели к Канарису, Гейдриху, тут же рядом стали и офицер НКВД и полковник Дегтярев и тут же защелкали фотоаппараты, ну и конечно цифровые камеры пришельцев. После того как все закончилось, Дегтярев прокомментировал странной фразой над которой потом бились аналитики.
— Придется потом мелкому засранцу штаны фотошопить…
Гейдрих, немного выпав из управления ситуацией, решил показать свой статус и на английском проговорил:
— Давайте досмотрим этот спектакль до конца.
Никто спорить не стал, видимо все и так было расписано, и через несколько секунд в первых рядах, прямо перед солдатами оцепления уже фактически бывшие руководители ОУН(б) стояли на коленях, с руками на затылке, лицом к центральной площади Лемберга, перед ратушей и смотрели за разворачивающимся действом.
Мельниковцы, которых на удивление удалось собрать достаточно много, дополненные местными уголовниками, сформировав несколько отрядов, гнали со всех концов заранее подготовленного и оцепленного участка города, отрезанных от путей бегства людей в сторону ратуши. Благодаря тому, что немцами заранее вроде как в целях безопасности все подъезды подворотни были заблокированы, расстреливаемый и избиваемый народ, помеченный желто-голубыми повязками, отходил в строго определенном планом направлении. Оружия, чтоб оказать сопротивление не было, поэтому они бежали, как могли, но все равно настигающие загонщики по мере планомерного продвижения оставляли за собой улицы заваленные трупами.
Понадобилось больше часа, пока всех оставшихся в живых выдавили на площадь к ратуше, где началось генеральное избиение. Окровавленные, облепленные волосами палки, биты, молотки методично работали, оставляя за собой в прямом смысле слова залитые кровью камни. Живых не оставалось — озверевшие от крови загонщики добивали всех. Бандеровцы еще как-то пробовали оказать какое-то сопротивление, но после того как командиры были застрелены, а остальные забиты, оставшийся народ рванул в ратушу, как к последней защите, где на удивление не были заблокированы двери и окна. Там хоть как-то удалось забаррикадироваться и приостановить наступление одуревших от крови мельниковцев, да и драться битами и палками в ограниченном пространстве коридоров ратуши не так уж и легко.
