просто включить голову и подумать, чем именно.
— А нас вы решили оставить рядом с Вами, потому что так безопаснее?
— Именно. — Мартина приподняла руку и указала на себя пальцем. — Единственное безопасное место во дворце — это то, где есть я.
— Что насчет вашей верной помощницы?
— Лаванды?
— С ней тоже безопасно, и поэтому вы приставили ее к Шейну?
Мартина ответила не сразу, но улыбка, растянувшаяся на ее лице, подсказала, что здесь было уже не все так просто. Даже ее взгляд, немного переместившийся в сторону от лица дочери, мечтательно уставился в пустоту.
— Скажем так, — ласково заговорила Мартина, — она примерно половина процента успеха для ничего неумеющего мальчишки.
Анна сощурилась. Она знала, что Лаванда была невероятно сильным магом. Эта ее сила даже сделала ее одним из ключевых героев главной истории: человеком, который в будущем должен был вести переговоры с королевством Селестина и ее неумолимой правительницей — Дженой.
Выдохнув, девочка спокойно заявила:
— Вы его недооцениваете.
Протянув руки к чашке чая, Анна осторожно коснулась ее и приподняла. Пока она делала свой первый глоток, мать с улыбкой наблюдала за каждым ее действием и будто пыталась прочитать мысли. Стоило Анне снова поставить чашку на блюдце, как Мартина спокойно заговорила:
— Буду рада, если все окажется именно так. А еще, в таком случае, возможно, мне уже не захочется его отпускать.
***
— Лаванда, — позвал Шейн, продолжая быстро продвигаться по коридору, — ты сказала, что императрица собирается остаться в своем рабочем кабинете.
— Да, это так.
Рыцарь, как и еще несколько человек, следовавших за Шейном, шагали быстро и широко. Стараясь не отставать, они были сосредоточены только на том, чтобы идти в одном темпе.
— И Анна с Натой будут там? — продолжал расспрашивать парень.
— Верно. Как мне передали, они уже там.
На лице Шейна появилась хитрая улыбка. Не скрывая радости в голосе, он довольно ответил:
— Отлично. Тогда все идет по плану.
— Какому плану?
Лаванда настороженно нахмурилась, а Шейн, так ничего и не ответив, вышел в холл. В этом месте коридор прерывался, а пространство расширялось. Чуть дальше, от противоположной стены, виднелись еще три других коридора, которые уходили в разные части разветвленного крупного дворца.
Резко остановившись и развернувшись к товарищам, Шейн серьезно начал объяснять:
— Во дворце есть всего несколько точек, пройти через которые придется однозначно, чтобы добраться до покоев императрицы и ее рабочего кабинета.
— И это одно из таких мест? — Велас, задумчиво окинув пустующий холл взглядом, замолчал.
В этом месте, как казалось, не было ничего особенного. Пространство было светлым, на потолке виднелся стеклянный купол, через который в это место проникал свет. Из всех элементов декора, лишь пейзажные картины на стенах привлекали внимание.
— Верно. — Шейн, кивнув, перевел взгляд на самого старшего из присутствующих. — Лаванда, где будут размещаться рыцари?
Лаванда неодобрительно сощурилась. В какой-то степени ее даже раздражало то, что ей приходилось помогать Шейну в этой ситуации. Не потому, что она была против него, но потому, что это был очень ответственный момент, доверять все простому юноше ей точно не хотелось. Гордость не позволяла этого, но осознание того, что все это было частью очередной игры императрицы, настаивало на том, что нужно было подчиниться. Поэтому в такие моменты девушка, пусть и сжималась от неприязни, но все же отвечала:
— Большая их часть сейчас сосредоточена снаружи. Они уверены, что враг придет оттуда, и я тоже так думаю.
— А мы считаем, что враг использует телепорт. — Шейн тяжело вздохнул. — И мы закрыли на этом тему. Внутри дворца кто-то будет располагаться?
Лаванда нахмурилась еще сильнее. После ответа Шейна ее желание узнать истину только возросло. Она была готова даже сделать ставки на то, кто же из них окажется прав.
— Конечно, — отвечал рыцарь, закрывая глаза. — Много постовых будет находиться в южной части главного здания, где располагаются сами покои. Также частично они будут рассредоточены возле комнат других представителей правящей семьи. Кроме этого, будут вестись постоянные патрули по всему зданию.
— Тогда все верно. — Шейн улыбнулся вновь, и уже как-то загадочно. — Мы должны поставить кого-то на такие точки, как эта. На всякий случай.
Наступила тишина. После подобного ответа все окружающие поняли, что же именно планировал сделать Шейн. Если цель противников заключалась в поимке алхимика, который находился в покоях императрицы, тогда стоило сосредоточить внимание именно на этой территории.
— Здесь останется Велас, — продолжал объяснять Шейн, — потому что эта зона самая отдаленная. Наименее вероятно, что противник появится здесь.
— Я буду один? — Велас сразу встрепенулся. — А я не хочу. А если кто-то нападет на меня?
Шейн широко и, как казалось самому Веласу, злорадно улыбался. Голосом, полным энтузиазма, он отвечал:
— Сражайся и зови на помощь. Патрульные должны будут тебя услышать.
— А если их будет много?!
Урсула, положив руку на плечо брата, намеренно привлекла его внимание к себе. Как только Велас оглянулся, она серьезно объяснила:
— Если Шейн прав, и противники придут с помощью телепорта, тогда их много априори не будет. Это слишком сложная магия, чтобы перемещать большие группы людей.
— Не согласен, — отвечал сам же Шейн, — но и не против. Сам не понимаю, как это работает.
Велас застонал. Посмотрев сначала на одного, затем на второго, и только уже потом на третьего, он понял, что ни в одном из этих взглядов не было сочувствия. Одна лишь Лаванда сомневалась, но ее сомнения были больше связаны не с жалостью, а с правильностью подобного решения по отношению к особе из императорской семьи.
В конце концов все же просто отвернувшись, Лаванда окончательно перестала думать об этом. Тогда и Шейн, отвернувшись, уверенно приказал:
— В общем, Велас, оставайся здесь. А нам пора идти.
Следом за Шейном развернулась и Урсула. Они все, быстро позабыв о Веласе, пошли дальше. Наблюдая за ними, парень все больше переживал. Дрожь усиливалась, голова начинала раскалываться.
— Как долго мне стоять? — крикнул вслед Велас.
— До конца дня!
Фигуры товарищей все отдалялись. В коридоре, который был намного темнее светлого просторного холла, они были все менее заметны. Именно это вызывало такой ужас, от которого сводило живот. Велас, сжимая руки в кулаки, громко закричал:
— У меня плохое предчувствие. Очень плохое
