значит, шансов остаться в живых не было. Может быть, замолвить за него словечко? Попросить оставить в качестве слуги? Нет! Парень слишком горд, я это хорошо помнил. Да и кто он мне? К тому же я сейчас не в том положении, чтобы о ком-то просить. У самого все на волоске держится.
Парня, конечно, забраковали. Сняли ошейник, защелкнули наручниками руки за спиной и отправили в клетку. Через три дня состоится очередная казнь. А я не знаю, как мне поступить. Попробовать бежать? Для этого нужно снять ошейник. С гарантией это получится, если захватить одного из старших негров. Но те ночью за пределы своего огороженного участка не выходят. Или выходят? Я-то по ночам обычно сплю. Только пару раз выходил ночью во двор, да и то на пару-тройку часов. Положим, я смогу заставить негра разомкнуть ошейник, а с парнем что делать? Спасать? Он мне никто, да и характер у него заносчивый и злой. К тому же одному скрыться проще, чем тащить за собой неуправляемого человека.
В дневной перерыв (он здесь долгий, на несколько часов) направился к клетке. Сидят семеро и грассенок там же. Смотрит искоса.
- Как здесь очутился?
- Да пошел ты!
- Я могу больно сделать, - отвечаю и верчу в руках нечто, отдаленно напоминающее пульт. – Даже без твоего ошейника. – Я, конечно, блефую. – В гибели твоего отца не виноват.
- Да? – зло ощерился парень. – А кто меня с братьями захватил? Из-за этого отец в Каваль поехал и на силетцев напоролся.
- Не надо ему моих ребят хватать. Он первым начал.
- Отец был грасс! Имел право! Выше и знатнее тебя. А значит, имел право на захват твоих скуйеров!
- Да что ты говоришь. Он выше меня по положению? Хорошо, здесь я согласен. А я выше тебя?
Парень зыркнул и бросил сквозь зубы:
- Нет.
- Твой отец имел право захватить моих людей. Я же захватил его людей. Ты ведь ниже меня.
- Я грасс! Ты не имел права!
- Ты младший грасс. А прав тот, кто сильнее. Разве не так?
Парень молча сверлил меня взглядом.
- Тем более, я поступил честно. Тебя и братьев отпустил. Их сразу при обмене, а тебя перед отъездом. Другой на моем месте взял бы тебя с собой, да по дороге продал бы. Что, не так?
Я думал, что грассенок начнет возмущаться и спорить, но тот почему-то опустил голову и слегка кивнул головой, соглашаясь со мной. Что-то больно быстро он сдался.
- Рассказывай, как здесь очутился.
- Я сумел прорваться в Тартиль, нашел брата. Про смерть отца он уже знал и как раз проходил обряд принятия наследства. Мы с ним никогда не ладили, но мне деваться было некуда. Я ведь без денег, их можно у матери взять, но не хотелось. Тем более, я имел право на часть денежного наследства! Замок и земли к брату отходили. Пошел к нему, денег потребовал, сказал, что нужны, чтобы снарядиться в солдаты, с собой денег взять. Я в наемники решил податься, а куда мне еще? А он сказал, что негоже грассу нашего рода, пусть и младшему, в простые солдаты идти. Лучше в скуйеры при знатном грассе податься. Через пару-тройку лет, они, став самостоятельными, в свое распоряжение сами отряд получают. Обещал грасса найти знатного, денег дать. Я согласился.
Парень замолчал, на меня он не смотрел.
- А дальше?
- Грасс Виральд, его сам тарграсс знает. К нему меня взяли. А потом он меня продал.
- Как продал? Куда?
- Сюда.
- Ну-ка, объясни.
- Да чего объяснять! – грассенок взорвался. – Он ко мне все время придирался, каждый день бил, грозил продать, вот и продал.
- Постоянно придирался? Видимо, было за что. С твоим-то характером. Кочевряжился?
- Чего?
- Ну, выделывался, нос задирал, работу скуйера не выполнял.
- Я все делал: и одежду ему стирал, обед готовил, посуду мыл, коней чистил, навоз убирал, всё делал, что должен делать скуйер.
Честно говоря, я немного удивился. В моей команде этого не было, стирал каждый себе сам, и коня своего чистил. Я, правда, от приготовления обеда обычно самоустранялся – на мне была добыча дичи, а на парнях костер. Но котелок чистил наравне со всеми. И не важно, кто из нас грасс, а кто скуйер, тем более бывший илот. А здесь вона как. Нет, я не настолько наивный, чтобы не видеть таких отношений, но как-то не задумывался, а теперь вот прямо в лоб меня немного огорошили.
- А что, разве грасс может продать своего скуйера, тем более из благородных?
- Нет, - фыркнул парень.
- А ты говоришь, что грасс грозился продать.
- Я думал, что это просто слова, а он…
- Тебе брат деньги дал…
- Он их отобрал.
- Кто? Грасс или брат?
- Грасс. Избил. Каждый день бил, а потом продал.
Да, интересные дела в этом мире творятся. Хотя, в моем разве иначе? Просто о них мы не знаем. Я посмотрел на соседей Невера – грассы, смотрят с интересом, слушают. И не удивляются. Значит, правда. А с чего грассенку врать? То-то он в начале разговора сразу сник, когда я сказал, что другой на моем месте мог бы его не отпускать, а продать. Теперь понятно.
Надо же, и стирал шмотье грассу, навоз убирал и прочую грязную работу делал – и это с его-то гордым, чуть ли не высокомерным характером. Как он на Дири взъелся за то, что тот его пару раз попинал! А здесь грасс каждый день его бил – и ничего. Потому что имел на это право? Наверное. А мне что теперь делать? Я ведь сюда пошел совсем с другой целью. Посмотрю на грассенка, как он будет выеживаться, сразу отобью у себя охоту ему помогать. А теперь что? Буду глядеть, как его вместе с другими потащат на хозяйскую половину, а полчаса спустя труп парня бросят вниз со стены? Смогу ли я спокойно смотреть? Даже не увижу, если во двор не выходить, но ведь все равно я буду знать, что произойдет. А парень, оказывается, не такой уж и неуправляемый, как мне показалось при первом знакомстве.
До конца недели остается три дня, и если я к тому времени не смогу раздобыть пульт вместе с его обладателем, снять ошейник окажется опасной попыткой. Смогу ли
