пришлось достаточно терпеливо напоминать капитану, кто я такой и как связан с убийством девушки в общежитии на подведомственной территории.
– Ты что-то вспомнил? – с какой-то затаенной радостью спросил следователь.
Я подумал, что их там всё-таки держат просто так.
– Не совсем... скорее, узнал, кто является убийцей, – сказал я.
– Вот как... И кто же?
– Некий Борис Покровский, он приятель тех двух ублюдков, про которых я вам рассказывал. Его ещё знают по кличке Боб.
– Боб? Я правильно услышал?
– Да, именно так, – подтвердил я.
– А почему вы во время опроса про него не упомянули?
– Потому что были уверен, что его нет в Москве, – ответил я.
– Что это значит?
– По моим сведениям, гражданин Покровский должен служить в армии, а демобилизация у него только этой осенью. Вот я и думал, что он в этих событиях не замешан.
– И что же заставило тебя переменить своё мнение? – спросил следователь с легкой ехидцей.
Я понимал его скепсис – слишком внезапно появился в деле этот Боб, и это вызывало определенные подозрения насчет моих мотивов.
– Я его видел в Москве, – объяснил я. – Буквально сегодня.
– Вот как... и сразу решил, что он причастен? Хорошо... мы его опросим. Ты случайно не знаешь его адрес? Хотя бы примерно?
– Знаю и не примерно, а точно, только, боюсь, это вам не поможет. Сомневаюсь, что он будет ждать вашего визита в квартире своих родителей или других родственников.
– Это почему же? – он всё ещё мне не верил.
– Просто... просто я видел его при не самых обычных обстоятельствах – он с ножом напал на меня в парке Покровское-Стрешнево, неподалеку от одноименной платформы волоколамского направления.
– А ты что там делал? – кажется, мне удалось его слегка удивить.
– Гулял.
– Просто гулял?
– Не просто гулял, но причины моей прогулки, думаю, точно к делу не относятся, – я постарался дать понять, что не хочу это обсуждать. – Так что, в принципе, вы можете считать, что я просто гулял. Это же не наказуемо? И не дает неким гражданам права кидаться на меня с ножом? Он мне, между прочим, солидный шрам на всю жизнь оставил, и рубашку новую пришлось покупать.
– Не дает, не дает, – следователь вроде бы понял, что перегнул палку. – Но ты уверен, что это именно этот, названный тобой гражданин? Ты мог его спутать с кем-то другим...
– Я его раньше и не видел никогда, – сказал я. – Поэтому ни с кем перепутать не мог. Но моя невеста – вы должны её помнить, мы вместе к вам приходили в пятницу – опознала его даже по моему описанию. Ну а потом мы у знакомых нашли его фотографии. Так что теперь я уверен, что это был он. Иначе бы не звонил. К тому же нож – он очень острый, поверьте, я узнал это на собственной шкуре, и с длинным лезвием, думаю, именно он и использовался во время убийства девушки в общежитии.
– Не армейский штык-нож, случаем? – как-то слишком небрежно поинтересовался следователь.
Но с этим я помочь ему не мог.
– Всё может быть, возможно, и штык-нож, я не служил и понятия не имею, как они выглядят...
Я едва
