Андрей Посняков - Воевода заморских земель

— Наши, ребята! Наши, — опустив подзорную трубу, широко улыбнулся Олег Иваныч. — Быстро же они, однако… На, Гриша, взгляни сам.

— Рожи — точно новгородские, — глядя в окуляр, промолвил Григорий. — Того, что машет руками в корзине на мачте, я на Торгу не раз видел. Так, а на корме… Ага, сейчас, уберут парус… ха! Мать честная, Жоакин, собственной персоной! Ну, теперь наладим кораблишки. Интересно, с женой он или так, а, Олег Иваныч?

— Я почем знаю? Эй, ребята! — Адмирал-воевода повернулся к стражникам. — Пошлите кого-нибудь в собор, к отцу Меркушу — пусть во все колокола трезвонят, пусть все знают — радость в Ново-Михайловске нынче! Великая радость!

Ударили колокола в церквях, почти что все разом. Отражаясь от волн, от облаков, от скал, поплыл над побережьем Калифорнийского залива малиновый русский звон. И под звон этот, до боли знакомый, близкий, родной, салютуя пушками, входили в Ново-Михайловскую гавань суда — второй флот Господина Великого Новгорода. Впереди, легко взбираясь на волны, шел флагман — «Святой Антоний Дымский».

Звон колоколов разбудил странника — одетый в лохмотья, тот спал в ущелье, спрятавшись меж кустами. Услыхав звон, странник встрепенулся. Молодой круглолицый парень. Вскочив на ноги, огляделся вокруг безумными широко раскрытыми глазами. Подхватив пожитки — небольшую котомку — бросился по тропке куда-то, мелькая грязными кудрями. Бегом спустившись в долину, наткнулся на пастухов, испуганно попятился, потом перекрестился, молвил:

— Мир вам, добрые люди.

— Мир и тебе, странник. Поди, в монастырь идешь?

— Туда, — кивнул парень. — Далеко ль еще до обители?

— К обедне будешь. Если поспешишь, конечно.

— Храни вас Господь, пастушки.

— И тебя тоже.

К вечеру в небольшой обители близ Масатлана объявился новый монах — брат Афанасий, молодой круглолицый парень. Братия смиренно приняла нового члена, тихого да исполнительного. Очень в колокола звонить любил новый брат да глядел иногда долго на небо смурными, какими-то потерявшимися глазами.

А над главной площадью Ново-Михайловска сияло солнце. Разогнав тучи, кувыркалось в лазурном небе, весело подмигивая прохожим. Лучи его, теплые, ласковые, нежные, проникая через распахнутое оконце, падали, золотистые от танцующих мелких пылинок, на лицо спящему младенцу. Младенец иногда открывал левый глаз и смешно морщился. Павел. Павел Олегович Завойский. Сын.