тогда…
Ахмед провел пальцами по горлу и широко растянул губы в зверской ухмылке, от которой у Махсума по спине пробежал холодок.
– Кхм-м. Сам придумал?
– Ага! Здорово, правда?
– Очень, – помрачнел Махсум.
– Так что, едем?
– Куда?
– Громить дом муллы! – воинственно вскинул новенькую саблю Ахмед.
– Может, передумаешь?
– Шеф! Я ничего не слышал, а вы ничего не говорили! – серьезно, с суровой миной произнес Ахмед.
– Почему?
– Если люди узнают, что вы струсили…
– Я не трус! – порывисто вскочил с «трона» Махсум, но тут же медленно опустился обратно. – Но и не дурак.
– Молчите! – предостерегающе выставил пятерню Ахмед, озираясь.
– Да молчу я, молчу, – обреченно вздохнул Махсум. – А ты ничего не забыл?
– Что?
– Али-баба знает тебя в лицо, и меня, кстати, тоже.
– То есть как?
– Запросто! Если мне не изменяет память, ты самолично продал ему трех рабов.
– Так что ж вы раньше-то не сказали, шеф? Я бы его… – задохнулся Ахмед от ярости. – Постойте, а откуда вы знаете, что это был именно он?
– Слышал ли ты что-нибудь о логике, мой бравый Ахмед? – Махсум поудобнее устроился на «троне» и закинул ногу на ногу.
– Ни разу! – честно признался разбойник, пожирая глазами своего мудрого главаря.
– Это умение рассуждать и делать выводы на основе наблюдений и фактов.
– Ух ты! А это как?
– Ну, предположим… – Махсум помолчал, прикидывая что-то в уме. – Предположим, у тебя пропали деньги.
– Как пропали? – не на шутку забеспокоился Ахмед, хлопая себя по карманам.
– Я сказал, предположим!
– Не нравится мне эта ваша логика, шеф. Да и деньги все на месте, – буркнул Ахмед.
– Хорошо! Другой пример: ты поехал грабить караван, а саблю забыл.
– Вот еще! Я никогда без сабли из пещеры не выхожу.
– Предположим, а не забыл!
– Нет, не предположим. Такого не может быть! – сказал как отрезал Ахмед.
– Все, я ничего тебе объяснять не буду, – отвернулся Махсум к стене.
– Но я так и не понял, что такое логика.
– И не поймешь. Потому что ты упертый баран.
– И вовсе я не баран, шеф.
– Ну, осел, ишак. Какая разница? Если ты делаешь, все, как ишак, значит, ты самый настоящий ишак – вот это и есть логика.
– Я, кажется, понял, шеф! То есть если вы трусите, то, выходит, вы тушканчик или заяц!
– Нет, это не логика.
– Тогда я опять ничего не понял, – развел руками Ахмед.
– Смотри! – Махсум уже начинал терять терпение. Он наклонился вперед и поднял сломанный дутар за гриф. – Если я вот этой штукой дам тебе в лоб, что будет?
– Я увернусь.
– А если я сильно разозлюсь?
– Тогда я больше не буду увертываться.
– И что тогда будет?
– Тогда вы мне заедете дутаром в лоб, хотя очень не хочется.
– А что будет дальше?
– Дальше? – задумался Ахмед. – Ничего. Вернее, будет шишка.
– А если я не возьму дутар и не заеду им тебе в лоб?
– То шишки не будет! – обрадовано воскликнул Ахмед.
– Вот логика в чистом виде.
– Удивительно! Шеф, а знаете, когда еще не будет шишки?
– Когда?
– В том случае, если я все-таки увернусь.
– Тогда у тебя будет как минимум две шишки. Или даже три, – серьезно заметил Махсум.
– Хм-м, верно, – не стал спорить с очевидным Ахмед. – Но при чем здесь Али-баба, я все равно не понял.
– А ты попытайся подумать хоть раз.
– Но вы же мне запретили!
– А теперь разрешаю. Думай.
– Я думаю. А о чем?
– Как я узнал, что там, на базаре, тогда был Али-баба.
– Ну-у… Он купил рабов. Всех разом.
– И что?
– И ничего.
– Мда-а, тяжелый случай. А ты не подумал, откуда у оборванца вроде Али-бабы может взяться восемьсот золотых монет?
– Шеф, вы гений! А ведь действительно все так просто.
– Продолжаем размышлять. Значит, как только мы заявимся в дом Али-бабы, он тут же узнает нас, и нам крышка.
– Тогда… – Ахмед наморщил лоб и задумчиво постучал по нему пальцами. – Тогда нужно сделать так, чтобы он не узнал нас!
– Это как? – насторожился Махсум.
– Очень просто, шеф! Я выкрашу лицо в черный цвет и сойду за вашего мавра, а вам мы приделаем бороду и повяжем черную повязку через глаз.
Махсум покачнулся на «троне». Вот оно, началось!
– А звать вас будут… скажем, Одноглазый Хасан!
Махсум закатил глаза и рухнул с «трона» прямо к ногам телохранителя.
– Шеф, что с вами? Шеф? – засуетился вокруг него Ахмед. – Воды, быстро! Кто-нибудь!
Первым явился с кувшином Саид, за ним подбежал с еще одним Азиз, третьим прибыл Шавкат с миской. Скоро вокруг Махсума сгрудились все разбойники, поочередно опрокидывая ему на голову пиалы, миски и кувшины. Быстро пришедший в себя Махсум, разевая рот, отмахивался от потоков непрестанно льющейся воды и пытался сделать хоть глоток воздуха.
– О Аллах, вы живы! – обрадовался Ахмед, когда вся вода была вылита. Он помог вымокшему с головы до ног главарю подняться и бережно проводил его на «трон».
– Хорошо, что нас всего тридцать семь, – проворчал Махсум, отерев мокрое лицо ладонью, – а не триста семьдесят.
– Почему?
– А то бы вы меня утопили! Ладно, повтори, что ты там придумал.
– Так вы со мной, шеф?
– А куда от тебя денешься, Ахмед?
– Ахмед, может, лучше я буду мавром? – спросил Махсум, придирчиво разглядывая в поднесенное ему серебряное зеркало свою обновленную бородатую физиономию с черной повязкой через правый глаз.
– Ни-ни! Вам так идет, шеф! – запротестовал Ахмед. – А теперь отрепетируем с кувшинами. А ну, бездельники, – повернулся он к разбойникам, – быстро все по кувшинам!
Разбойники рванули врассыпную к кувшинам с маслом.
– Ахмед, ты ничего не забыл? – спросил Махсум.
– А что такое?
– Уже ничего, – обреченно покачал головой Махсум.
Между тем уточнять уже было и вправду нечего. Разбойники посрывали крышки с кувшинов и, брезгливо морщась, втискивались в них. Масло выплескивалось на пол, текло ручьями по полу. Шавкат застрял в узком для него горлышке и не мог двинуться. Иные, не успевшие забраться в кувшины, уже не могли этого сделать, поскольку ноги их разъезжались на скользком полу, и они выписывали ими кренделя, держась каждый за свой кувшин.
– Масло, – звучно хлопнул себя по лбу Ахмед. – Я забыл сказать, что нужно слить масло!
Разбойники в чистой сухой одежде, стоя на отмытом до скрипа полу и держа миски с маслом на голове, ожидали приказа Ахмеда.
– По ко-оням! – привычно гаркнул Ахмед, занятый нанесением ваксы на лицо. Вакса никак не хотела наноситься сплошным, ровным слоем, ложилась буграми, меж которых виднелись просветы, и Ахмеда это ужасно раздражало.
– Ахмед! – запоздало спохватился Махсум.
– Что? – вскинулся тот. – Ох, ё!
Разбойники, все еще
