сформировавшийся в башке Пакса при рождении.
И чуть не брякнул: дивизия «Мёртвая голова». Эта аббревиатура смешила его с первого дня знакомства со своей ипостасью мутанта. Сменить первую букву, и он обвинит самого себя в предательстве памяти дедов, погибших за свободу родной земли. Но, в данном конкретном случае это клеймо гласит: манипулятор сферы доступа абсолютного проникновения, стабилизатор системы. Судя по порядковому номеру манипулятора, его коллеги и впрямь были редкими пташками. Особенно после конца света. А номер СС указывал, что среди коллег стабилизаторы были узконаправленными спецами, что давало повод для гордости. Во всяком случае, хотелось так думать: стабилизатор всяко лучше какого-нибудь там расшатывателя или разрушителя.
– Значит, база специального назначения, – задумчиво озвучил он название мавзолея вокруг и съязвил: – А я-то думал: НИИ цитологии и генетики. Ага, – побежал он глазами дальше по тексту. – Значит, коллега, это ты оставил нам лазейку. И базу не дал взорвать целиком. Заморочил минёрам голову. Спасибо, конечно… Что?! – офонарел он, не веря своим глазам. – Ты это серьёзно? Я тебе тут что: сапёрная рота? Да я за всю жизнь взрывал лишь водяные бомбы. Не путать с водородными! Это такие пакеты с водой. Классно об асфальт… Ладно, это меня занесло в сторону, – проворчал он и продолжил читать.
Пришлось пережить эту мутотень – дед очень просил. Тот весьма скопидомски относился к собственной памяти, чтобы забивать её всяким отжившим барахлом. Но, кое-какие кластеры инфы загрузил, посчитав их полезными в деле выживания своего неординарного потомства. Не надеясь на встроенные магические прибамбасы, он рекомендовал внуку так же прибарахлиться, покуда ещё есть где. И пока Дон грузил рекомендованную инфу, в башке ещё копошилось любопытство, подзуживая перечитать всё остальное. Но, на второй кипе от него остался только пшик. Архивы заплесневевших мозгов базы так и сдохнут вместе с ней – вынес он приговор тем кипам, что дед выстроил в разделе «фуфло». Тот составлял что-то около восьмидесяти процентов – не поленился прикинуть Дон.
Когда глаза окончательно вышли из повиновения – а лампа сожрала третью порцию масла – он решил закончить рабочий день да пошарить вокруг. Осторожно поднялся с кресла, выбрался из стакана и огляделся. Многочисленные полки с кучами истлевшей трухи. Какие-то ящики с выдвигающими полками – вся мебель из пластика, а потому отлично сохранилась. В одном углу прямо на полу большая куча сухой травы. Поверх неё лежит изрядно подтлевшее одеяло – постель деда. Дон поддел его носком сапога и откинул: под ним обнаружился скелетик какого-то мелкого зверька. Ну да: сено жрать можно, а вот без воды полный швах. Видать, бедолага проник сюда, пока дед шастал туда-сюда. А затем не сообразил попросить, чтоб его выпустили на волю, когда человек в последний раз закрыл за собой люк.
Больше осматривать было нечего, и Дон вернулся к девчонкам. Почти вернулся. Заслышав их голоса, он с какого-то перепуга остановился, не доходя до люка. Машинально задраил канал доступа к манипулятору – ушлые щупы чуют его, как крысы сыр. Потом осторожно приблизился к полуприкрытому люку и замер, вслушиваясь в родные любимые голоса.
– Паксая, не будь мямлей, – с наигранной самоуверенностью подковырнула Лэйра. – Ничего с ним не сделается. Поковыряется в кишках этой машины и станет человеком. Ему полезно почитать инструкцию к тому агрегату, что вмонтирован в его башку.
Дон увидал, как она примерилась и с размаху треснула топориком по сухому скрюченному стволу тонкого деревца. Тот подскочил, и не думая расчленяться. Лэйра гневно изогнула точёную бровь и уставилась на паразита с невысказанной претензией в глазах. Затем повторила весь манёвр с начала и до конца. Уложила край брыкучего ствола на другой потолще. Прижала сверху ногой и от души рубанула. Ствол спружинил, нога съехала, Лэйра грязно выругалась по-русски. Вот, как в ней это уживается? Такая умная и такая же дурища.
Третьим заходом подруга решила разобраться с вредной древесиной, прыгнув на неё обеими ногами. Переняла эту манеру у Паксаи, когда они путешествовали по джунглям. Но у сестрицы ноги растут правильно. А Лэйра едва не хлопнулась на пол. Паксая отложила нож, которым чистила овощи. Подошла к подруге и отняла топорик. В точности проделала всю операцию с укладыванием ствола на ствол. А потом в три взмаха оттюкала кусок в правильном месте.
– Лихо, – уважительно признала неумёха гадина.
– Дерево сухое, – пояснила Паксая, вновь скрестив два ствола.
– Теперь я, – потребовала Лэйра.
– Только осторожно. Может, я закончу? А ты займись супчиком.
– Ты же знаешь: терпеть не могу готовку. Лучше я с дровами.
– А этот? – кивнула Паксая в сторону другого ствола.
Этого монстра они могли притащить только втроём – толстый зараза. Высох, как мумия, и всё равно тяжёлый, как её саркофаг – Дон знал цену такой лесной рухляди. И какого хрена было пупки надрывать?
– Хватит выпендриваться. Сколько говорить: не умеешь, не берись, – проворчала Паксая.
– А где было учиться? В московской квартире? – обиженно пробубнила под нос Лэйра.
– Ну, у вас москвичей ещё дачи бывают.
– У родителей не было, – повела плечом Лэйра. – А мне в коттедж привозили уже нарубленные. Знаешь, ты, пожалуй, права. Одно дело я терпеть не могу, второе делать не умею. Значит, выбираю первое. В лесу было лучше. Там есть хворост, который ломается о коленку.
– И в прыжке, – не преминула съехидничать Лэти, срезая мясо с кости.
– Цыц, малявка! – беззлобно рявкнула Лэйра, продолжив чистку овощей. – Что, научилась рубить дрова, так возомнила себя лесорубом?
– Я научилась рубить дрова, потому что в это время думаю о дровах. А ты обо всякой всячине, – выдала порцию обоснованной критики малышка. – Не зря Донатик запретил тебе трогать колюще-режущие предметы.
– Она права, – располовинив очередное корявое деревце, поддержала её Паксая. – В руках топор, в глазах туман. Значит, в башке что-то засело. Вот, о чём ты думала, когда сражалась с деревяшкой?
