старуха откинулась на спинку своего кресла.
— Элоиза, голубушка открой шторы? — капризным голосом протянула она.
Лиза поспешно направилась к окнам и начала подвязывать занавески.
— Ну а теперь поговорим о самой проблеме, — вздохнула баронесса. — Даниил, дорогуша, да присядьте вы уже, а то у меня на вас голова не поднимается. Так вот, в последний год в склепе стало неспокойно. Крестьяне... ох уж эти мне вездесущие крестьяне! Так вот, они постоянно то находят в округе мертвых птиц, то теряют девиц — в общем, каждый день несут какие-то жалобы. Один умалишенный и вовсе побежал к жрецам рассказывать, что благословенная усыпальница моих прославленных предков осквернена, и якобы оттуда доносятся крики и шум. Так вот, я хочу, чтобы вы вошли в склеп, убедились в безосновательности данных претензий и совершили поминальную службу по усопшим. Оплата — двойная королевская награда и лично от меня в одни руки — тысяча золотых. Если все устраивает, приступайте немедля. И главное условие — абсолютная кофидэнциальность, — сказала она, манерно делая акцент в последнем слове на «э».
Я озадаченно посмотрел на ключ, потом — на баронессу.
— Госпожа, но я не обладаю достаточным опытом и статусом, чтобы в одиночку решить обозначенную вами проблему, — как можно мягче заметил я. — А для того, чтобы мне могли помочь более опытные товарищи, мне придется так или иначе обрисовать хотя бы общую канву проблемы. Таким образом я вынужден признать, что обеспечить результат и вместе с тем абсолютную конфиденциальность мне не представляется возможным.
Баронесса махнула рукой.
— Можете сказать им, что в связи с напрасным наговором есть потребность убедиться в чистоте склепа и отсутствии скверны. Но я призываю вас сохранить тайну всех деликатных подробностей нашей ситуации, — сказала она, сцепив сморщенные руки в замок под грудью. — Это понятно?
— Разумеется, — с готовностью кивнул я как можно почтительней. — А вы действительно уверены... что эти претензии действительно безосновательны? Ведь если ваш супруг был некромантом, он и в самом деле мог...
— Ах, голубчик, не смешите меня! — рассмеялась старуха. — Моя бабка, Антония Белорецкая, являлась великой магэссой клана Восточного Ветра, а мой величайший прадед, Влад Белорецкий, служил главным жрецом в храме священной Фортуны! Да если я начну сейчас перечислять всех великих людей, что почивают сейчас в этом склепе, то мы и к ночи не закончим. Дух и тела таких людей невозможно осквернить даже после смерти.
— Но ведь несколько человек уже брались за это задание, но так и не смогли его выполнить, — заметил я, возвращая разговор в изначальное русло.
— О, желающих было много, но по большей части они отказывались еще до того, как узнавали суть проблемы, — с пренебрежением сказала баронесса. — Никому не достало благородства...
— Это все потому, тетушка, что вы используете устаревшее значение некоторых слов, — робко заметила Лиза.
— Ах, голубушка, мне сто тридцать четыре года, и мне недосуг следить за вашими новыми веяниями! — отмахнулась баронесса. — Иной раз посмотрю на молодых — и так хочется взять трость побольше да как трахнуть — в назидательных целях, разумеется, да по глупым лбам...
Когда я, наконец, вышел из синей гостинной, Ян, Азра и Майка меня тут же обступили со всех сторон.
— Ну? Чего было-то? — заговорщицким шепотом спросил Ян.
— Ничего такого, с чем бы я не справился! — гордо заявил я и показал им ключ. — Нам предстоит проверить фамильный склеп на предмет присутствия или отсутствия скверны. Он зачарован, так что мне дали ключ.
— Как долго она тебе эти две фразы рассказывала, — усмехнулась Майя.
— Что поделаешь — старость не радость, — ничуть не смутился я.
Когда мы выходили из дворца, я вдруг заметил, что в холле среди пейзажей висит небольшой неброский портрет. И на нем, горделиво вздернув острый подбородок, улыбалась красивая молодая женщина, чуть приподняв уголок черной вуали на шляпке.
Это была та самая дама, которую я видел на постели обнаженной и испуганной, рядом с трупом.
— Уважаемый, а чей это портрет? — спросил я у слуги, на мгновение остановившись в дверях. — Между лисьей охотой и видом на озеро.
— Это баронесса Белорецкая в молодости, — с почтением в голосе ответил слуга.
— Да ладно? — вполголоса отозвался Ян.
Он даже вернулся, чтобы рассмотреть портрет как следует.
Я подошел к нему и тихо сказал:
— Поразительная разница, правда? Конечно, она теперь старая, как мамонт...
— Какой еще мамонт? — покосился на меня Ян.
— Потом расскажу, — отмахнулся я. — Короче, со слов баронессы, сейчас ей аж сто тридцать лет.
— Ну и что? — отозвался Ян. — Некоторые вон и до ста пятидесяти доживают. Но чтобы с возрастом нос, уши и губы продолжали отрастать, как волосы — такого я еще не встречал.
— Может, это какое-то проклятье?
Ян пожал плечами.
— Теоретически — может быть, конечно. Например, родовое проклятье искажения или заклятье перманентной иллюзии.
Слишком уж страшна для реального мира — впрочем, как и ее племянница.
— А что-нибудь из этого мог бы сделать некромант? — спросил я.
— Некромант? — удивился Ян.
— Да, ее покойный супруг якобы обладал этим даром.
— Что-то мне кажется, ты многое не договариваешь, — покосился на меня магистр.
Я глубоко и медленно выдохнул.
— Не спрашивай. Я обещал.
— Обещал — не обещал, важные вещи я должен знать.
— Ничего такого, относящегося к делу.
— Тогда ладно. Короче, проклятие некроманта всегда выглядит одинаково — как мертвая плоть. Так что — нет, здесь что-то другое.
Мы вышли из дворца, и я предложил:
— Может, если решим вопрос со склепом, попробуем и с этим разобраться?
— Проклятия — очень мутная штука, — сказал Ян. — Хотя странно, что они не пытаются решить в первую очередь именно этот вопрос. Тем более, девка на выданье.
— Подозреваю, бабке-то как раз удобно, что она ей занавески подвязывает и горшок подает, — фыркнул я. — Жалко Лизку.
— Похоже, ты ее уже не в первый раз жалеешь, — улыбнулся во все лицо Янус. — Давай уже, хоть это расскажи!
— Да нечего особо рассказывать, — отмахнулся я. — Так, почудили с ней по пьяни, было дело. Я и знать не знал, кто она такая. В общем, я там в
