это он, конечно, преувеличивал… Но смысл тот же!
Пытаясь встать, он вдруг сел обратно, вспоминая пронизывающий взгляд эльф в той темнице.
— Ланса, а то место где я был, это местная темница?
Девушка задумчиво коснулась пальцем подбородка:
— Не совсем. Скорее, это комната для коллекции Вергеля, он держит там свои игрушки. И вас туда зовет, как бы демонстрируя, где ваше место. А почему вы спрашиваете?
— Я видел там эльфа, — Дроздов помолчал, вспоминая и остальных. — Он может быть не полукровкой?
— Опишите его, — вдруг тихо попросила Ланса.
— Темные длинные волосы, глазищи такие жуткие, голубые, что аж светятся.
Девушка тяжело вздохнула, сунув руку себе в лиф. Оттуда она достала написанный маслом портрет, показывая его королю:
— Это ведь он?
— Он самый! — Лукас похлопал глазами. — Кто же он такой-то?
— Наш лидер, — тихо, почти шепотом сказала Ланса, прижимая рисунок к груди. — Бальфур… Его поймали буквально пару недель назад. Он сделал так много для эльфов, как никто другой. Только благодаря ему у нас есть деревни, возможность быть среди людей и остатки… самих себя. Без него эльфам больше нет житья. Бальфур был надеждой.
Постепенно, в голове Дроздова формировалось какое-никакое представление о делах королевства. Пока помнил, а Ланса откровенничала, Лукас спросил:
— А о «Восставших» что-то знаешь?
Эльфийка, утерев нос, спрятала фотографию и разгладила свою юбку.
— Кто ж о них не знает? — она неоднозначно пожала плечами. — Банда совершенно отпетых разбойников. Или, правильнее сказать, наемников. Берутся за всю грязную работу, уже полвека остаются безнаказанными.
— И какова позиция короны?
Ланса вдруг рассмеялась, прикрывая аккуратненький рот ладошкой.
— Вы и есть корона, Лукас!
Дроздов покраснел.
— Ну… — он откашлялся. — Я имею в виду… до этого у всех какая была? У моего деда, моего отца.
— Неоднозначная, — девушка встала, поднимая миску с водой и тряпочки. — Особо с ними никто не воевал, но и внимания короны они не получали. Я вообще не очень разборчивый чело… эх, я не разбираюсь в этом, в общем. Вам лучше искупаться и завтракать, скоро будет урок.
Дроздов только хотел возразить, что была же ночь, как девушка одной рукой раздернула шторы, пуская утренний холодный свет в комнату.
Не слушая её, Дроздов мягко и медленно лег обратно, постанывая от боли пока никто не слышит.
Он смотрел в потолок, поднимая руку и останавливая взгляд на своей ладони. Такая маленькая, ещё совсем ребенка. Но в ней лежит ответственность, боль и обязанности за все королевство. Все народы. Но его настоящие руки куда больше.
Они точно сумеют выдержать этот вес.
Дроздову хотелось бесконечно закатывать глаза, хоть он и понимал, что это колдовать его не научит.
Кабинет магии больше походил на класс по йоге, в который давным-давно ходила какая-то из его девушек. Он приезжал забирать её, так что все эти коврики и ритуальные чаши видел не впервые. Разница была лишь в том, что там он был немым наблюдателем, а здесь на него смотрели десятки юных лиц и ещё пара взрослых.
— Ну же, Ваше Величество, мы это уже учили, — рядом с ним села Вивьен, старенькая женщина маг, расставив руки и прикрыв глаза. — Мы дышим медленно и глубоко, закрываем глаза и погружаемся внутрь своей души.
Дроздов слушал её мягкий голос, безропотно подчиняясь каждому слову. С начала занятия он проявил себя кротким и готовым к обучению — уж очень ему хотелось порвать кое-что своему советнику. Да и в своем мире он всегда был агностиком, человеком, верящим, что вполне вероятно Бог и магия могут быть, но могут и не быть. Им, людям, неизвестно это достоверно, а значит, и утверждать что-то они не могут.
Но здесь…
Он видел магию своими глазами. Своим затылком ощутил откинувший его удар. И если здесь она есть, так почему её не подчинить? Как и в их мире, раз есть огнестрельное оружие, нужно уметь из него стрелять, раз есть искусственный интеллект, нужно уметь им пользоваться. Прошли времена, когда людям достаточно было освоить лишь одну профессию, всё. Теперь нужно уметь все и сразу, иначе наверх не вышкрябаться.
Вот и в новом для него мире меча и магии, Дроздов действовал по наработанной схеме.
Он упорно медитировал, впитывая каждое слово. Вивьен, поразившись его стараниям, сидела рядом до конца занятия и даже немного после. Когда все уже разошлись, она ткнула кривым пальцем в грудь короля, заговорив скрипучим голосом:
— Могу я быть с вами откровенной, Ваше Величество?
— Я был бы благодарен, — учтиво кивнул Дроздов, готовый выслушать, что угодно. — Не стоит сдерживать себя.
— Чем, по вашему, отличаются маги от не магов? — прищурила та хитро подслеповатые глаза.
— Ну, в книге «Тысячи знаний о»…
— Нет, мне не интересно, что пишут в книгах, — лукаво улыбнулась. — Что вы об этом думаете?
Василий Петрович задумчиво нахмурил лоб, пытаясь отделить свои мысли от мыслей авторов книг.
— Думаю, разница в том, что одни рождены с магическим даром, а другие им обделены, — предположил он.
— Не-ет, — покачала головой Вивьен. — Так нас хотят заставить думать. Нет никакого дара, нет заложенных способностей и нет таланта. Есть упорство и желание найти в себе магию. Она есть в каждом из нас, она витает в воздухе. Её не видят лишь слепцы, не способные открыть свою душу волшебству.
— Значит… — глаза парня расширились. — Дело только во мне? Я… не могу быть каким-то не таким? Лишенным сил?
Старуха покачала головой:
— И никто не может. Но и заставить себя колдовать мы тоже не способны. Нужно лишь искренне в это верить и не сдаваться, — женщина похлопала короля по плечам. — Я жду вас на следующем занятии. Попробуйте в свободное время поискать в себе искру. Вы поймете, как отыщете.
Поблагодарив и встав, Дроздов двинулся к выходу из кабинетов. Его настроение приподнялось, а внутри расцветало пламя желания. Раз так, ему просто необходимо как можно скорее совладать с новыми силами. Конечно, в случае провала, он все равно имел запасной план, но хотелось хоть немного верить в… чудо. Ведь какова вообще вероятность, что кто-то переродится в другом мире?
Хотя…
Дроздов отмахнулся от глупой мысли. Откуда им знать, что происходит после смерти? Быть может, каждый человек, заканчивая жизнь, оказывается в подобной ситуации. И никакой он не особенный.
Выйдя в небольшой парк за дворцом, Дроздов вальяжно прошелся по узким тропинкам, мощенным серыми камнями. Его небольшие каблучки стучали, хотя этот звук утопал в порывах ветра, что трепал волосы, рукава и завязки на костюме короля. Лукас заметил, что помимо
