отговаривала глупца, как могла, но барон трясся от малейшего намека на отказ и щедро сыпал угрозами пополам с золотом. В тот раз медицинская чуйка сработала на все сто, денег я не взяла. Как в воду глядела! Месяц спустя эрл топал ногами и орал, что я сломала ему жизнь — ни одна женщина не соглашается быть с ним из-за болезненных ощущений. Вот он не постеснялся написать заявление на целителя, обвинив в неправомерном медицинском вмешательстве.
Нервотрепка, конечно, зато компенсация щедра: в три раза больше, чем стоило применение таланта.
— Я дам визитку своего адвоката. Свяжитесь с ним, если надумаете судиться.
— Уже не так весело? — с любезной язвительностью осведомился болван.
Эх, чтоб ты понимал, фазан накрахмаленный? Плевать мне на суды и пересуды, королевская коллегия здравоохранения не позволит запечатать божественный дар. За талант обидно. Если меня просто недолюбливают, то его боятся до визга и всё равно слетаются, как пчелы на мёд. Справедливости ради, не все пациенты проклинали меня и богов, добросовестно выполняя свою часть сделки. С этими гражданами мы оставались друзьями: они приносили вежливые букеты на День целителя и смущенно благодарили. Эрла Присцилла — магиня, получившая новую печень и переливание крови за отказ от опасной косметики — даже покаялась за тягу к свинцовым пудрам и мышьяку для бледности кожи. Винилась в привычке прятать за симпатичным лицом ужасную ненависть к себе, и только вынужденное «обнажение» физиономии позволило ей заглянуть в глубину души. И любить эрлу меньше не стали.
— Катитесь, сударь, по месту прописки. Или прямиком на рабочее место, обед давно закончен. Жаль, что вы, как и прочие, не оценили чудо исцеления, но такова человеческая натура.
— По-моему, вы не до конца понимаете, — прищурился капитан. — Я не уйду, пока вы не исправите содеянное.
Золотистые эполеты на плечах мундира гневно дрогнули, выдавая мужскую несдержанность. Печенки-селезенки, этот казанова всерьез верит в собственный бред? Да его на ближайшем заседании размажут в пух и прах: военные не имеют права отказываться от врачебной помощи, если она позволяет гвардейцу вернуться в строй — это раз. Он сам требовал исцеления талантом, и тому есть свидетель — это два. Нельзя насильно очудить пациента божественным даром — три, нужно исключительно добровольное согласие.
Пятый суд, и такой щенок в истцах. Только время зря терять. Ах, пардон перед оборотнями, не щенок, а фазан, нафаршированный важностью по самые перышки.
— Выставить силой капитана королевской гвардии мне не хватит власти и магии, — легкая ухмылка сорвалась с губ. Эрл подозрительно прищурился. — Оставайтесь. Заодно огребете на свою правовую задницу с пяток жалоб от горожан, чей прием вы сорвали. А возглавит их мой встречный иск на компенсацию материального ущерба — столько золотых не заработаю сегодня, представить жутко.
Эрл Клод выпрямился, развернув и без того широченные плечи. По лицу капитана не ясно, проняла ли его угроза или бесполезно отскочила от дорогого мундира. Но в отражении окна были заметны мои собственные глаза — бесконечно уставшие, покрасневшие от недосыпа и без единой эмоции. Глаза человека, несущего печать божественного проклятья. Объединенное королевство славилось разными чудиками, редкими гениями и незаурядными магами. Пожалуй, именно поэтому я смогла прижиться только здесь, наотрез отказавшись оставаться в удушливом мире златокрылых фениксов и на безбожно отсталой земле вервольфов. Но целительская практика в Объединенном королевстве обязана идти по тройному стажу, чтобы выйти на пенсию к сорока пяти, как самый заслуженный боец с человеческим недугом.
Или я за себя не ручаюсь, всем касторку выпишу.
— Хорошо, я уйду, — сухо кашлянул Клод, хмуря и без того мрачные брови. — Но мы еще встретимся, и, клянусь, вы уберете побочный эффект вашего таланта. Не сочтите меня неблагодарной тварью, за ноги — спасибо. Однако простить вам… это я не могу.
— В другой раз без бахил не пущу, — буркнула ему в спину. — Следующего позовите!
Рабочий вторник подходил к концу, вызывая безобразную зевоту и спонтанное раздвоение в глазах. Мне категорически противопоказано не высыпаться — чревато всплесками садизма и склонностью к таксидермии.
— А я ему и говорю… Вы меня слышите? — упитанный оборотень в расцвете лет подозрительно уставился в мои слипающиеся очи.
— Да-да, продолжайте, — в душе поднял голову вивисектор.
— Я ему и говорю, не может конина вызывать облысение хвоста! А он уперся рогом — может!
— И в результате высокоинтеллектуального спора вы сломали ему нос? — я для порядка уточнила обстоятельства травмы, кося глазом на гнусавую жертву кулинарно-медицинских дискуссий.
— Нет, — опроверг оборотень, щелкая подтяжками. От характерного «чпоньк» пациент вздрогнул. — Мы решили проверить на практике. Поставить, так сказать, эксперимент.
— И конина вам отомстила?
— Да подождите вы! — возмутился собеседник. — Торопитесь, будто на пожар. Не перебивайте старших, эрла.
Колоритная парочка ввалилась в кабинет, когда я собирала сумку. Выставить вон не позволила совесть — волчья морда одного из посетителей была залита кровью и напоминала идеал Чингисхана. То бишь «деву с лицом плоским, как поверхность Соленого озера». В ходе экстренной помощи выяснилось, что вервольфы — тесть и зять, решившие собраться в тесном мужском кругу за кружкой эля, оставив женщин порычать о своем, о девичьем. Речь зашла о нескромных проблемах оборотней «за тридцать пять»: позорном облысении хвоста и скачущем давлении во время охоты. Зять пожаловался на рацион, тесть — опроверг. Слово за слово, и двое выпивших экспериментаторов подкрались к кобыле сбоку, разумно не трогая круп. И пока молодость открывала пошире пасть на беспечную лошадку, а старость подбадривала речевками, из дома вышли они — обалдевшие хозяйки кобылы.
— Рука у дочки тяжелая, — грустно пожаловался отец под согласное мычание зятя. — Вся в мать. Так вот…
— Сударь, моё рабочее время закончилось еще двадцать минут назад. Оплата сверхурочных по двойному тарифу.
— Так что ж вы сразу не сказали? — вознегодовал оборотень. — Лечите его скорее, и мы пойдем.
Вытянутая морда волколака неприятно хрустнула и вернула анатомическое строение. Отёк уходил торопливо, сбегая из-под чутких пальцев уставшей целительницы. Через пять минут несчастный экспериментатор довольно щелкал пастью и от сердца отрывал золото. Хе-хе, на завтрашний ужин куплю готовую порцию сливочного супа и парочку галет с икрой. Жировать, так на всю зарплату. И обязательно забегу за витаминками Кудряшке.
— Дорого, — недовольно прокомментировал старший вервольф, пересчитывая наличность. — Мой сосед, мистер Дикс, вправлял у вас вывих за одну серебрушку. Завышаете цены для оборотней?
Снова-здорова, забодай вас икота! Горемыка Дикс получил производственную травму и не смог доказать свою непричастность к несчастному случаю, в результате чего недобросовестный работодатель выпнул мужчину на улицу, повесив
