– А если на броне? – спросил вдруг Алекс. – Там какое-то здание? Прижаться дверью, попытаться, а если не выйдет, то обратно в машину и домой.
– Для этого надо вернуться на базу. Возникнут вопросы. Могут не дать уехать.
– Можем уехать позже. – Настя подняла руку как ученица. – Подождать неделю, дать всему улечься, взять МРАП из тех, что пока не оприходовали, и просто уехать на нем. На броне вы с Теренсом в самую Тьму ездили.
Это да, это верно. Мозги закипали, но твари даже не пытались до нас добраться.
– До Грэнби, если придется менять планы, горючего не хватит.
– Горючее найдем, – вступила Солдат Джейн. – Всегда найдем.
Я подумал, кивнул, затем сказал:
– Никого не могу принуждать. Поэтому просто голосуем. Кто за то, чтобы после снова повторить попытку?
– Я за то, чтобы повторить ее прямо сегодня, – сказала Настя.
– Сегодня придется угонять машину, – покачал я головой. – Тогда нас могут попытаться остановить. И остановят. Получится нехорошо.
– А через неделю?
– К тому времени я найду способ получить единицу бронетехники официально и проработать легенду про выезд в Грин-Лэйк, например.
– И можно будет добыть прицеп-бочку и купить дизельного топлива, – добавил Алекс.
– Именно. Тогда нам горючего хватит докуда угодно. Голосуем.
Все четверо, включая меня, проголосовали за следующую попытку.
Никто никому ничего лишнего не сказал. Убитым распихали по карманам их вещи, сунули в кобуры пистолеты, после чего тела уложили на брезент и вызвали всех, кого положено в таких случаях вызывать. Трупы увезли, выпущенного пленного передали полиции. Ее начальнику, нагрянувшему сюда вместе со всеми, я просто сделал еще одну копию ролика, попутно выдав созданную на лету версию о том, что мы возили его опознать место. Почему сами? Да потому, что он помощник самого Уоррена, не хотели рисковать.
Версию проглотили. В главном я был прав: при наличии видео никто не хотел раздувать историю. Ее хотели забыть как можно быстрей и не вспоминать. И как бы сегодняшний день ни начался, что бы сегодня ни произошло, но домой я отправился с работы, может быть, лишь немного позже обычного. Как раз перед выездом пришла сводка о разгроме колонны противника. Остановили, подняли два «спуки», причем вторым успела поуправлять Настя. А те всех покрошили.
Как будто не было ничего сегодня. Как приехал с утра на службу, так и уезжаю. Вертолет уже отмыли, дырки от пуль завтра заделают. Все.
Уехали с Настей вдвоем на моем служебном «тахо».
– Ты действительно готова прорываться в Углегорск? – спросил я ее по дороге домой.
– Если выбор между этим миром и тем, то я ни на секунду не задумаюсь. А ты?
– Я тоже, пожалуй. Здесь нам скоро станет очень скучно. Мы все же другие. А может, чем черт не шутит, получится пробить проход оттуда сюда. И тогда… – Я не договорил, но она меня прекрасно поняла.
– Давай в третий раз домой не возвращаться, хорошо?
– Думаешь, что в данном случае бог троицу не любит?
– Уверена. Я уже сегодня чувствую себя идиоткой, снова возвращаясь назад.
Признаться, я просто рад, что дома нас никто не встречает. А то пришлось бы объяснять, почему снова вернулись. Действительно, начинает выглядеть нелепо, вроде истеричного супруга, который раз за разом демонстративно хлопает дверью, уходя навсегда, и немедленно возвращается обратно. Просто совсем несерьезно выходит.
Темнело понемногу, рабочий день уже для большинства закончился, и в городе, в торговом центре и барах вокруг, было на удивление оживленно и людно для буднего дня. А что всем этим людям делать дома? Семейный ужин? Собирать детей в школу? Так нет детей, и толком нет семей. Пока в анклаве ни единого брака не зарегистрировано, если считать после «отрыва» и с тех пор, как люди узнали, что жить будут очень долго. Наверное, просто никто не верит в верность на века. Бежать отсюда, бежать из этого мира, который поначалу казался таким комфортным. Пусть даже в Углегорск, там хотя бы люди другие, нам с ними проще.
А вот и берег. Проскочили до набережной, свернули. Я подсознательно ожидал увидеть у своего дома еще какой-нибудь фургон вроде утреннего, но фургонов не было. Был черный «экспедишн», за рулем которого сидел человек. Когда приблизились, готовые к любому развитию событий, водитель черного внедорожника выбрался из кабины и помахал рукой.
Уоррен. Уоррен Блэйк собственной персоной, во плоти, так сказать, без водителя и охраны.
Я подъехал еще ближе, опустив стекло со своей стороны, поставив «тахо» так, чтобы машина Уоррена оказалась между мной и домом. На случай того, что Уоррен сам решил пойти на дело, а в доме его люди.
Он мой маневр понял, кажется, потому что сказал усмехнувшись:
– Я пришел с миром, просто нигде не нашел оливковой ветви. Можем поговорить внутри?
Я скосил глаза на Настю, она лишь пожала плечами, типа сам разбирайся. Я снова посмотрел на Уоррена и кивнул. А что остается? Стрелять его тут, что ли?
Вошли мы все же осторожно, но маленькая смятая бумажка за входной дверью, которую я специально туда бросил днем, так и лежала на своем месте. Потом я с пистолетом обошел весь дом и не нашел ни единого врага.
– Садитесь. – Я показал на высокий табурет у стойки. – Могу предложить чай, кофе, пиво и бурбон.
– Если бурбон со льдом, то предпочту его.
Лед в морозилке был. Я забил им широкий стакан, плеснул туда щедро бурбона. Себе открыл бутылку пива. Настя, несмотря на поздний час, предпочла кофе.
– Я вас слушаю, мистер Блэйк. – Я сел напротив непрошеного гостя.
– Как погиб Фицпатрик?
– Обстрел с земли. Мы летели на вертолете.
– Куда, если не секрет?
– В дом вашей местной версии, мистер Блэйк. Которую трое ваших проводников убили вместе с женой, чтобы вы могли войти в этот мир. Жена была не так важна, насколько я понимаю, просто попалась под руку.
Уоррен, чуть помолчав, отпил «Четырех роз», поставил бокал на стойку, поболтал напиток в кубиках льда. Затем сказал:
– Значит, это так работает?
– Как? – Я посмотрел ему в глаза.
– Я не знал подробностей, – ответил он. – Мне просто сказали подождать, а потом сказали, что можно пройти сюда. Я думал, что мой клон скончался от Эпидемии.
– Может, он бы и скончался. Позже, – вроде как согласился я. – На тот момент он был еще жив и здоров, как и его жена. Их убили в их доме в Атабаске. Как долго Фицпатрик работал на вас?
– Несколько месяцев. Они появились за несколько месяцев до перехода.
– Предложили долгую жизнь?
– Не только. Еще и новый смысл в жизни.
– Нашли новый смысл?
– Несомненно. Вот этот анклав. Я нужен людям, я приношу пользу. Там, – он показал пальцем в потолок, – я себя исчерпал.
Интересно, что все мои собеседники, говоря о прошлой жизни, обычно указывают пальцем вверх. Словно соглашаясь с тем, что мы сейчас живем в некоей разновидности преисподней.
– Вы же знаете, как открываются проходы. – Я медленно перелил пиво из бутылки в высокий бокал. – Станцевать вокруг кактуса для этого недостаточно.
– Знал. – Уоррен не стал отрицать. – Просто есть такие люди, которых совсем не жалко использовать для этой цели. В нашем случае это были два сутенера и торговца наркотиками. О них сейчас никто не плачет, я думаю. Я на этом настоял.
– Удивительно благородно с вашей стороны, – кивнул я с преувеличенным почтением.
– Не надо иронии. Я просто сказал, что существуют совсем мусорные люди, которых надо выметать из жизни независимо от того, пробивает кто-то проход в другой мир или нет.
– Не стану возражать. Лучше скажите, как Хендерсон вдруг стал главарем банды психов.
– Я не знаю. – Уоррен развел руками. – Он с самого начала не собирался оставаться с нами. Мне кажется, что у него, Фицпатрика и Димарко был какой-то случайный союз. Они прошли сюда и тут же разошлись.
– Фицпатрик знал о том, что делает Хендерсон?
– Теперь думаю, что знал. Но он никогда о нем не говорил, так что я полагал, что тот уехал далеко и следы потерялись.
Ну нет основания не верить, я всегда так и думал.
– Когда мы начали операцию в Форт-Мак-Мюррее, Фицпатрик как себя вел?
– Никак. Как обычно. Активно помогал.
Понятно. То есть на Хендерсона ему наплевать было.
– Димарко? Кто такой Димарко?
– Подпевала Фицпатрика. Делал, что тот скажет. Мы редко общались.
– Кто начал подслушивать в нашем доме?
– Фицпатрик, я думаю. Он собрал небольшую службу безопасности компании, в ней с десяток человек всего. Интересует зачем? Или сами догадаетесь?
– Догадываемся.
– Мы знали, что вы хотите улететь в Россию. Но останавливать не стали. На тот момент это было для вас самым разумным выходом. И я был рад, что вы вернулись, нам нужны специалисты. Что вы хотели сделать с Фицпатриком? – резко сменил он тему.
