— Влад, задушишь, — прохрипела Алиана.
Блин! Я убрал свои руки с горла своей жены. Нет, так легко ты не уйдешь, женушка. Ты снимешь привязку душ, а только потом я тебя задушу, выпорю, изнасилую и всю расцелую. Ты же знаешь мою работу. Зачем ты так в меня влюбилась?! Зачем ты хочешь уйти вместе со мной? Дурочка ты моя любимая. Я прижался к Эле и впился в ее губы. Не отвечай мне так страстно, а то я сейчас с тобой опять буду хулиганить.
— Снимай, — потребовал я, оторвавшись от нее через пару минут.
— Не буду, — огрызнулась Алиана. — Если ты умрешь по моей вине, то и мне жить незачем. Это первое, а второе — королевскому дому Мелора никто из охотников и рейнджеров мстить не будет. Жизнь отдана за жизнь. В расчете.
— А если я просто умру в погани? — спросил я.
— Ты плохо меня слушал! — улыбнулась Эла. — Зачем мне жить без тебя?
Приплыли. Вроде здесь не Индия, но Алиана точно оттуда. Я сам идиот. Великая ненависть, которую Эла чувствовала ко мне на алтаре в логове бхута, сменилась гигантской дуростью. Да и сам я дурак. Отдать жизнь за нее — не вопрос. Жить без нее я все равно не смогу. Один раз там не смог — и второй раз уйду.
— Кто эта брюнетка? — повторила вопрос Эла.
— Моя подруга и любовница, — честно ответил я.
Так, хорошо, что ее руки привязаны, а то я был бы уже мертв.
— Ты — скотина! — закричала Алиана. — Я тебе не изменяла, хотя возможностей у меня было много. Я верна тебе, а ты…
Я закрыл ее чудесный ротик рукой. Не обманывает, однако. Хм, а зачем тогда вся эта завеса с любовниками? Зачем она подставляла Джайда? Хотя с последним все понятно. Алиана играла его втемную, защищая меня. Зачем ты это делала, стервочка? Если я не смогу сам защитить себя и тебя, то грош мне цена как мужчине. Зачем жить, если ты — куча навоза?
— Послушай меня, — начал я, — а только потом говори мне гадости. Она — Арна Черная. Она — мастер-охотник, и за ней и остальными своими подругами и сестрой я спустился в погань с друзьями. Нас после этого обозвали командой гнева. Тебе рассказать, что делают хозяева погани с женщинами?
Эла прекратила сверлить меня глазами и вырываться из тисков моих рук.
— Арна и Дуняша, — продолжил я, — еще недавно готовились уйти в монастырь. Они боялись всех мужчин. Они не могли находиться в Белгоре. Я стал вторым мужчиной, которому сестренка позволила прикоснуться к себе, и первым, которому позволила это сделать Арна. Смотри мне в глаза и увидишь, как это произошло.
Я убрал руку с ротика Алианы, наклонился к ее лицу и скользнул в свое сознание.
— Вы второй мужчина, которому Евдокия позволила приблизиться к себе, и первый, которому разрешила это сделать Арна. Я выйду отсюда и не буду вам мешать…
— Ты быстро вернулся, котяра, — прошептала Арна, открыв дверь и скользнув ко мне в постель…
Блин! Ее всю мелко трясет. Так дело не пойдет. Прогнать ее обратно в вежливой форме? А если волчице станет только хуже? Куда ни кинь, всюду задница…
— Хватит, — прошептал я и положил Арну на спину. — Ты ведь не хочешь. Не надо мучить себя…
— Мне это нужно, — вздохнула Арна. — Я не хочу быть ущербной всю свою оставшуюся жизнь. Если я не смогу заняться любовью с тобой, то я не смогу сделать этого ни с кем. Влад, мне это нужно. Помоги мне стать прежней. Я охотница и не должна ничего бояться. Я не хочу тебя бояться…
Вот ситуация, блин! Роскошная девушка просит, чтобы я ее изнасиловал. Блин! Ничем иным это быть не может. А если я откажусь — это будет лучше? Вот засада. Вот попадос…
Меня отбросило в сторону. Арна взмыла вверх. Рябь пробежала по ее телу, и на постель опустилась громадная черная волчица. Оскаленная пасть, вздыбленная шерсть на загривке. Напряженные лапы готовы в любой момент бросить тело зверя в атаку. Аранжировкой всему этому великолепию было утробное яростное рычание хищника…
Плач, раздался тихий плач. Я бросился вперед и сжал в своих объятиях девушку. Арна уткнулась мне в грудь и разревелась взахлеб…
— У меня получилось, — засмеялась Арна, — а тебе предстоит бессонная ночь, котяра…
— Вот так все и было, — сказал я, вынырнув обратно.
— Арна, — вздохнула и замолчала Эла.
Да, Арна. Алиана, не нужно думать обо мне хуже, чем я думаю сам о себе. Подонок, сволочь и подлец — эти слова применимы ко мне, но за другие сильно обижусь, а для кого-то со смертельным исходом. Конечно, не для тебя. Я убью любого, кто посмеет причинить тебе вред.
— Развяжи меня, — прошептала Эла.
Я резанул кинжалом по путам. Алиана села и закутала свое тело в покрывало. В ее серых глазах стояли слезы. М-да. Откровенного разговора в ближайшее время у нас не получится. Ладно, пока подумаю над тем, что происходило в саду. Да и оденусь заодно. Один раз нас атаковали землей. Вернее, меня, как очень активно сопротивляющегося процедуре своего убийства, похищения Алианы и замачивания Джайда. Керт сказал, что магов земли среди трупов не было. Куда хотели отправить Элу? Какой вывод? Да очень простой. Были еще личности, которых не зацепила моя бахрома. Я ведь раскинул ее над полем боя, а надо было накрыть весь сад. Хм, а вот это у меня вряд ли бы получилось. Бахрома— плетение направленного действия. Значит, были зрители, которые посмотрели на происходящее действо и смотались. Великолепно, больше добавить мне нечего.
— Оставь меня одну, — тихо сказала Алиана. — Мне нужно подумать, а вечером мы, возможно, поговорим.
Я прикоснулся губами к щечке жены и направился к выходу из двушки.
— Кстати, — остановил меня перед дверью ехидный смешок Элы. — Она тебе точно ничего не откусила?
Не поддаваясь на различного рода провокации и инсинуации, я вышел из номера. Тоже мне юмористка. Я сам такой. Дверь захлопнулась.
— Инспектор, граф эл Дали просит встречи с вами, — уведомил меня один садовник, стоящий за пределами кольца котов.
— Третий, — распорядился я, — обеспечить охрану герцогине, со мной идет Венир. Жизнью за нее отвечаешь, — прошептал я, притянув номера к себе.
— Честью, — ответил Третий. — Жизнь — пыль, честь важнее. Шедар, Крок, Игар, Нолс, Сагон, Андр, вы остаетесь здесь, и никто не должен вас пройти. Остальные возвращаются в особняк. Я иду с вами, граф.
И что тут скажешь? Слишком самовольные у меня вассалы, веревки из меня вьют. Пройдем за дровосеком, который уже начал движение. А Третий оставил сильнейших мастеров меча и Шедара. С этими мечниками я постоянно работал в последнее время. Блин. Если бы они были со мной вчера в саду, то серых мы бы вырезали за несколько секунд. Кстати о птичках.
— Свита дворян во дворец не допущена? — спросил я у садовника.
— Нет, хотя многие хотели попасть сюда, — усмехнулся повар.
Понятно. Слухи разнеслись, но охрана бдит и никого не пускает. Зря, с Патом бы мне потолковать — ведь он наверняка присутствует в свите Алианы. Ладно, так с ним увижусь. А вот и знакомая дверь. Я так понимаю, что скоро буду находить сюда дорогу с завязанными глазами. Оставив караул за дверью, я завалился в комнату и сел в кресло.
— Все? Теперь кое-что из ушей не капает? — поинтересовался Валит.
— Да пошел ты лесом, а потом полем, — ответил я. — Что за пошлые вопросы!
— А что ты вчера натворил, придурок? — сказал папа Мю. — Чем ты вообще думал? Я тебя о чем просил? Жизнью своей рисковать или понюхать воздух во дворце? Ты своими выходками в склеп меня вгонишь! Какого хрена ты снял свою магическую защиту вдобавок? Что, рыцарем стать хочешь? Так это я тебе быстро устрою. Ты у меня…
— Был неправ, — прервал я папу Мю, — извиняюсь, и этого больше не повторится. Были причины, из-за которых я так глупо себя вел. Теперь я их знаю и буду контролировать себя.
— Это связано с герцогиней? — насторожился Валит.
Сча-аз. Хрен тебе, а не моя исповедь. Я максимально добродушно улыбнулся этому волчаре. Она моя жена, и все, что происходит между нами, — это наше личное дело.
— Значит, с ней, — вздохнул папа Мю. — Ладно, в твои дела я лезть не буду. Ты не маленький и сам можешь с ними разобраться. Принца Джайда больше не хочешь убить? А то он категорически отказывается покинуть дворец до коронации Керта.
Так, нужно срочно сбивать его с этой темы. Валит слишком умен, и дальнейшее продолжение разговора в этом направлении может навести его на кое-какие лишние мысли.
— Да не буду я его убивать, — ответил я. — Он нормальный человек. Кстати, а почему ты устроил коллективный просмотр моих подвигов? Эрану Первому — понятно, а остальным зачем любоваться моей избиваемой тушкой?
