Углубившись в хитросплетение улиц, мы шли, держась как можно дальше от центра города с его лавками и тавернами, при этом отметил, что палач идет не как все граждане, а держится, чуть ли не впритирку к стенам домов. Горожане, которые встречались нам по пути, стоило им его узнать, сразу опускали глаза и торопливо переходили на другую сторону улицы. В голове роились различные догадки о том, что происходит, но пока было понятно только одно, что существует, пока не понятная мне, изоляция палача от общества. Спустя какое-то время мы дошли до городской стены. Судя по специфической вони в этой части города, нетрудно было предположить, что где-то недалеко находятся мастерские по выделке кожи.
"Он что, где-то здесь живет? — поморщился я, когда мы проходили мимо громадных чанов с дубильным отваром.
Далее пошли загоны для скота, которые сейчас стояли почти пустые. Судя по количеству дерьма, которое убирали сейчас два человека деревянными лопатами, забрасывая его на телегу, скота в этих загонах еще недавно было довольно много. У меня было предположение, что у города есть хотя бы пара ворот, но как оказалось, кроме них существовали еще проход для скота, через которые стада загоняли в город. Вот через них нас выпустила городская стража.
За воротами, в тридцати метрах от городской стены, стоял возок, точно такой, какой видел у купцов, явно предназначенный для долгих поездок, а в двадцати метрах от него пасся стреноженный конь. На земле, опершись спиной на колесо сидел дюжий парень с перевязанной рукой. При виде палача он неуклюже вскочил.
— Мастер! Вы быстро справились! — но тут он увидел, что палач пришел не один и, похоже, очень удивился. — А это еще кто такой?!
— Чтоб тебе сдохнуть, дерьмо собачье! — неожиданно выругался палач, после чего обрушился на парня с жесткой руганью. Судя по всему, ему явно хотелось выпустить пар. Из его слов, вперемешку с руганью, можно было понять, что сволочь и свинья по имени Жан, умудрился сразу по приезде в город сломать руку. — Почему только руку?! Почему тебе, ублюдок, башку не проломили?! Я бы тебя похоронил и сразу забыл, как о ночном кошмаре!
— Мастер! — детина с трудом опустился на колени. — Прости меня! Черт попутал! Больше никогда не буду, клянусь святым Августином!
Палач только плюнул в его сторону, затем обойдя, стоявшего на коленях, помощника, подошел к повозке.
— Иди сюда, парень, — позвал он меня, копаясь в повозке. — Ага, вот и мешок.
Он достал кусок отбеленного полотна, застелил его на земле, после чего достал из мешка уже нарезанную ветчину, половину каравая хлеба, круг колбасы, сыр, а в конце — кожаную флягу и две оловянные кружки.
— Садись, ешь, — пригласил он меня. — Времени у нас немного, а мне надо с тобой еще поговорить.
Я сел, глотая слюну, при виде такого изобилия. Жана палач не пригласил и тот, поднявшись с колен, теперь стоял, с несчастным видом, в стороне. Палач быстро налил пива в кружки, отломал себе кусок колбасы и стал неторопливо ее жевать, запивая пивом.
— Тебя как зовут?
— Клод Ватель.
— По имени ты француз, но некоторые твои слова звучат странно. Хотя мне доводилось слышать, что на границе с Кастилией есть Страна Басков, так эти горцы считают, что говорят по-французски, но при этом их мало кто понимает, — в ответ я смог только отрицательно помотать головой, так как рот был занят процессом скоростного пережевывания и поглощения пищи. — Откуда ты? И как здесь оказался?
Как можно кратко я объяснил ему, что после удара по голове частично потерял память. Его реакция оказалась довольно неожиданной. Он вдруг вскочил, зашел мне за спину и убрав волосы, стал бесцеремонно рассматривать рану на голове, при этом спрашивать про симптомы, потом вдруг резко прервал свое обследование и сказал: — Очень интересный случай. Может нам еще удастся поговорить о нем, но сейчас я хочу получить ответ на свой вопрос: ты веришь в проклятье палача?
— Не верю, — проглотив кусок колбасы, подтвердил я, честно глядя ему в глаза, не имея при этом ни малейшего понятия, о чем он сейчас меня спросил.
Хмыкнув, палач на какое-то время задумался, потом сказал: — Ты, действительно, какой-то странный. Могу предположить, что это действие раны на голове, но ты говоришь вполне разумно, не брызгая слюной и не размахивая руками. У тебя не было припадков?
— Я не безумец, — резко отмел я его сомнения.
Удовлетворенный моим ответом, он кивнул, как бы соглашаясь со мной, а потом неожиданно спросил:
— Клод, тебе приходилось бывать на войне и убивать врагов, глядя им в глаза?
По его вопросу нетрудно было догадаться, о чем пойдет разговор дальше. Его подмастерье сломал руку, поэтому ему срочно нужен помощник для работы на помосте. Мне никогда не доводилось делать что-либо подобное, но, с другой стороны, в моей прежней жизни "грязи" хватало, поэтому я решил, что час-полтора как-нибудь продержусь на эшафоте.
"Во-первых, деньги, так как палач, вроде, жлобом не выглядит, а во-вторых, совместная работа сближает. Глядишь, что присоветует, а может даже насчет работы поможет, — подумал я о перспективах, но все одно, под сердцем чувствовался холодок. Так у меня обычно, бывало, когда поручали работу "с душком".
— Приходилось.
— Значит, крови ты не боишься, — подвел итог палач.
— Не боюсь.
— Меня зовут Пьер Монтре. Я палач города Тура. Сюда меня пригласил городской совет города Амбуаза для свершения правосудия, — официально представился он, при этом пристально глядя на меня в ожидании реакции.
— Я уже это понял, — ответил я, прожевав очередной кусок ветчины. — От меня тебе что надо?
Мои слова ему неожиданно понравились, при этом он даже как-то повеселел лицом.
— Этот кусок собачьего дерьма, — он бросил злой взгляд на стоявшего парня, который сейчас со злым лицом наблюдал за тем, как я ем его пайку, — по приезде в город решил выпить пива, потом полез в драку, где безмозглому придурку повредили руку. Видно, господь решил меня за что-то наказать, наградив таким помощником. А, что тут говорить!
Пьер, пренебрежительно махнул рукой в сторону Жана, потом перевел взгляд на меня и вдруг неожиданно спросил: — Ты добрый католик?
Судя по всему, он спросил меня просто так, потому что по его лицу было видно, что он уже все решил для себя. Ни слова не говоря, я достал из-под ворота одежды крестик и показал палачу. Тот кивнул, потом прямо спросил: — Так ты мне поможешь?
В принципе, я уже решил этот вопрос для себя, поэтому ответил согласием:
— Помогу. Что надо делать?
Пьер сначала вытер руки об импровизированную скатерть, после чего начал рассказывать о моих обязанностях, как помощника палача, четко и методично излагая в деталях то, что мне придется делать на помосте. В конце сказал: — Как видишь, ничего сложного, а если что, я тебе подскажу.
Не успел палач закончить свои объяснения, как из ворот вышел мужчина в темно-синей одежде, наподобие римской тоги. С шеи у него свисала, падая на грудь, серебряная узорчатая цепь с бляхой на самом конце. Не дойдя до нас метров десяти, он остановился и официально заявил: — Я судебный пристав суда города Амбуаз Луи Куапель. Палач города Тура, Пьер Мотре, ты должен прямо сейчас приступить к своей работе согласно контракту, подписанному тобой с городским советом города Амбуаз.
Палач, уже поднявшийся на ноги, коротко поклонился и сказал: — Я готов выполнить свою работу, господин судебный пристав.
— Следуй за мной, палач.
— Клод, за мной, — тут же последовал короткий приказ Монтре.
Провожаемый злым и удивленным взглядом Жана, которому мое появление явно не пришлось по душе, я направился следом за палачом. Мы шли друг за другом, причем Монтре выдерживал дистанцию в пять-семь метров, не приближаясь к судебному приставу. Нетрудно было заметить, что на улицах города стало намного меньше народа, зато, когда мы подошли к центральной площади, там стоял многоголосый шум. Только я подумал, что мы вряд ли там протиснемся, настолько плотно там все было забито народом, как вдруг, идущий впереди нас, пристав, в руке которого появился жезл, поднял его вверх и громко провозгласил: — Идет палач!
