[машинописный листок №1] [шрифт нечеткий, готический, буквы «r», «p», «h», «y» западают]
«Медицинский отчет по форме 26К-13, утвержденный отделом Имперского здоровья (А) Имперского министерства внутренних дел.
... По всей поверхности кожи области грудной клетки расположены многочисленные новообразования, представляющие собой небольшие (4-5 сантиметров) синие корочки, предположительно, соединительной ткани. Плотность новообразований значительно превосходит хрящевую ткань. В разрезе они демонстрируют четкую кубическую структуру...
Брюшная полость заполнена неизвестным веществом, напоминающим мягкую мелко волокнистую субстанцию зеленовато-серого цвета. Пространство между органами уплотнено, а сами органы видоизменены...
… Форма желудка …, емкостью около 5 литров. На передней поверхности тела желудка, прилегающего к брюшной стенке, сосредоточен толстый слой вещества. Толщина слоя примерно 9 миллиметров. Мелкие волокна пронизывают желудочную стенку через небольшие отверстия — проколы... На мышечной оболочке желудка волокна тесно сплетаются, образуя плотное образование...».
[машинописный листок №2] [1-ый, 2-ой абзацы размыты]
«С высокой долей вероятности можно утверждать, что обнаруженное при вскрытии вещество носит растительную природу. Образец имеет простое строение. По-видимому, не умеет укореняться. Состоит из трех часто встречающихся элементов — коробочки или спорангии, в которой развиваются спороподобные семена, стопы (спорофора) и ножки.
Наиболее близким аналогом является Спорофит моховидный...
При обработке химически активными реагентами проявляется аномальные качества — быстрый рост и значительная теплоотдача. Одним из катализаторов происходящих процессов может быть слабый раствор щелочи, под действием которой вещество начинает бурно развиваться (расти — делиться). Все это сопровождается выделением тепла».
93
Солнце медленно, словно нехотя, поднималось над деревьями небольшого леса. Ощутимо подмораживала. Толстой коркой стянуло грязные лужи в окопе.
- Хорошо, все-таки в природе устроено, - бормотал себе под нос пожилой боец, скручивая папироску толстыми пальцами. - Вот грязь была непросветная. Хоть топор на шею вешай и иди топиться, ни почем по этим дорогам не пройти. А тут снежком припорошило да морозцем ударило и все... Амба! - от избытка чувств он даже слегка притопнул по ледяной корке. - Знамо дело природа..
Потом его мысли плавно перешли на давно минувшие дела его молодости. Яко Сидорович, солдат со стажем, смотрел куда-то в поле остекленевшим взглядом. Сейчас он видел ни припорошенное снегом поле, ни верхушки застывших деревьев... Его мысли были далеко-далеко - там, где он был еще молод и полно радостных надежд и устремлений.
- Хм, - крякнул он, опершись на край окопа. - Вот так...
В мыслях он уже далеко на Востоке. Стоит, согнувшись буквально в три погибели, и даже не помышляет взглянуть поверх окопа. Тогда перед лицом сотен узкоглазых невысоких солдатиков, которые с упорством обреченных раз за разом штурмовали их укрепления, он чувствовал, как сердце бешено стучало в его груди, отдаваясь в груди. Яков, Яшка, Рыжий, как его тогда только не звали, судорожно держал в рукав винтовку с примкнутым штыком и со страхом выглядывал из-за бруствера... Прошла минута, длинной в вечность, и он уже, с безумным криком, выпрыгивает из окопа и спотыкаясь несется вниз, чтобы воткнуть трехгранное острие в теплую плоть врага.
Со стороны он был статуей, лишь внешне похожей на человека. В шинели, ушастой жесткой шапке со сверкающей звездой, Яков закаменел.
... Вот он снимает потрепанную шинель и бросает ее на стул, чтобы, как ему казалось, больше никогда ее снова не одевать. Ломанной кучей плотное сукно сваливается на дерево и застывает на нем. Но, промелькнула еще минута... и Яков, небритый, с зверскими усталыми глазами, обреченно смотрит на желтоватую волну газа, волной накатывающейся на его окоп. Словно в замедленном кинофильме он ясно различал, как смертоносная граница медленно движется к нему. Метр за метром она вышагивала вперед... Раз! Он дико кричит! Его скрюченные пальцы сдирают противогаз и начинают тереть пышущие болью глаза. Он кричит... А-а-а-а-а-а! Рот кривится, зубы кусают в кровь губы от нестерпимой боли...
- Уф! - фыркнул пришедший в себя наблюдатель. - Черт побрал бы это все!
Вновь вспыхнула старая цигарка, своим крошечным огоньком разгоняя усталость и опять погружая бойца в беспокойную дрему.. Одна война сменилась другой! Рука, еще недавно державшая винтовку, так же крепко ухватила саблю... С перевязанной окровавленными бинтами головой Яков стоял на огромной пузатой бочке и кидал в толпу разномастно одетых крестьян яростные слова... Он вещал о правде забитого всеми человека, о справедливости для каждого. Его глаза горели яростным ничем неутоленным огнем, который казалось рвался наружу...
Рука в так мыслям сильнее и сильнее сжимала отполированный приклад, а на лице мышцы рвали судороги.
... Его скидывают на землю здоровенные волосатые руки и обутые в добротные кожаные сапоги ноги начинают его месить. Тело словно детская кукла метается по пыльной земле. Под радостный гогот мужиков, угрожающие крики баб, Якова тащили к сараю, вокруг которого уже давно были навалены кучи хвороста...
- О! - шапка чуть не слетала с его головы от мощного взрыва. - Атака, - выплюнув изо рта грязный снег, прошептал он.
Его глаза обшаривали те жалкие пол километра, которые отделяли две земляные нитки укреплений, но поле было пустым.
- Шальной что-ли? - облизнул пересохшие губы солдат. - Чего это они зашевелились? - вновь раздался взрыв, но в этот раз снаряд попал где-то в стороне.
Почти на против него на той стороне что-то происходило. К взрывам снарядам присоединились хлопки карабинов, через секунду к ним подключился басовитый рев пулемета.
- Не уж-то кто из наших прорывается..., - достаточно громко пробормотал он, прикладывая ко лбу ладонь. - Давай, давай братки, вы уж постарайтесь... Немного здесь, а мы уж поможем огоньком.
Вдруг позади него раздался шорох и следом прозвучал хорошо знакомый голос политрука:
- Что же вы такое говорите боец Ковальчук? Какие на той стороне могут быть наши, советские люди?! Разве вы не ознакомились с приказов Верховного главнокомандующего товарища Сталина о том, что все сдавшиеся в плен являются предателями? Странно, очень странно, боец Ковальчук слышать такое именно от вас. Вы, прошедший Гражданскую войну, воевавший с белофиннами, мне всегда казались политически грамотным и сознательным бойцом и тут такое...
Канонада тем временем не только ни утихала, а даже наоборот зазвучала с новой силой. Винтовочные выстрелы временами сливались в непрерывную трель, которая практически не смолкала.
- Что там такое твориться братва? -откуда-то со стороны артиллеристов появился здоровенный матрос, с расстегнутой не смотря на мороз тужуркой и сверкающей оттуда тельняшкой. - Что за кипеж? Немчура совсем охренела? Полундра, братцы! - заорал он неожиданно, напугав кучковавшихся около наблюдательно пункта бойцов. - Ползет кто-то! Вон! Да бошку свою поверни на пол кабельтова влево! Во! Тащит... Раненный кажись! Помочь треба, братки! Держи амуницию, - винтовка влетела в руки Якова, а следом за ней порхнула шинель и небольшой вещмешок.
Морячок, а это бы несомненно он, остался в черном бушлате, из под которого рвалась его неизменная тельняшка. Оскалившись во всю ширь своими металлическими зубами, он засунул за пояс пару немецких колотушек и змеей юркнул наверх.
Прошло времени всего ничего, а из-за бруствера уже послышался его голос.
- Эй, сухопутные, принимай гостей! - с высокого бруствера мягко спустился коренастый мужчина и сразу же приготовился принимать второго.
Раненного они с моряком спустили уже вдвоем. Укутанный в плащ-палатку, тот молча скрипел зубами и время от времени стонал.
Едва все присели вниз окопа, чтобы, как выразился Яков немца зазря не беспокоить, как политрук вновь заявил о себе. Невысокий, чернявый с вечно слезящимися глазами, он строгим голосом спросил:
- Предъявите ваши документы!
Судя по его фигуре - рука на кобуре, грозно сверкающие глаза, выпяченная вперед грудь - он был уверен, что это самые что ни на есть настоящие дезертиры.
- Где ваши документы? - он буквально навис над бойцом, который в это время сидел на корточках возле раненного. - Дезертиры? Что, не понравилось у немцев? Или, наоборот, понравилось?!
