без удовольствия, ответил. Мидория бросил попытки понять, что происходит, и просто смотрел за свалкой как за теннисной игрой — подача сюда, подача сюда…
В какой-то момент он достал блокнот.
Вероятно, мы бы и дальше продолжали самозабвенно собачиться, но нас прервали.
— Мне необходим разговор с вами двоими, — заявил Тодороки, обращаясь к нам с Изуку и натурально оттеснив плечом продажную женщину.
Переглянувшись, мы пошли за ним, а Такеяма осталась ловить ртом воздух, как рыба.
Н уи я не удержался, повернулся в пол-оборота, улыбнулся и показал ей пять растопыренных пальцев, на что мне уже издали погрозили кулаком, потоком легкой брани и бессильной яростью. Потом Такеяма, которую, как я из разговора… вернее, из ругани узнал, зовут Юу — забавное совпадение — яростно развернулась и ушла прочь, злобно топоча землю.
И этой девке двадцать три, и она может становиться ростом с хрущевку.
Мило.
Она как злобный домашний питомец. Как тот трехголовый пес из Гарри Поттера, только еще и waifu material.
Нет, реально мило… хм. Нет, ну фигура и внешность у нее, конечно, зачетные, и весело я время провел, этого не отнять…
Тут я едва не споткнулся.
Но я что сейчас, всерьез допустил возможность приударить за… этой?
Эм. Это, как бы, тревожный звоночек. Это, наверное, намек, что мне стоит разобраться с личной жизнью… Сходить на второе свидание с Неджире и…
А с Неджире ли?
Так, лучше-ка я сейчас займусь насущными проблемами, а о девчонках потом подумаю.
— Первым делом, первым делом Тодороки… — пробормотал я.
Ну а девушки, а девушки — потом.
* * *
— Слушай, отлично ты ее отшил, — похвалил я насущную проблему по имени Шото Тодороки, который увел нас куда-то за стадион. — Хоть и поздновато слегка. Только можешь уже остановиться, даже для размеров и форм Леди это далеко…
— Я ее не отшивал. Как я и сказал, мне необходимо поговорить.
— Ага… — начал я подозревать, что сделал комплиментарный комплимент Тодороки зря.
— Это… это связанно с тем, что ты говорил про Всемогущего? — неуверенно предположил Мидория.
— Да, — ровно ответил отмороженный.
Затем мы дошли до одного из служебных выходов со стадиона…
И, вопреки моему растущему раздражению, Тодороки принялся толкать пространную речь о… подробностях своей биографии.
Следующие десять минут.
Полуфабрикат какой-то, а не человек.
Да, я понимаю, что такой подгорающий мудень в роли отца — это травма на всю жизнь, не говоря уже о том, что я помню из аниме. А помнил я немало — его мать, кажется, в псих-больнице, старший брат то ли погиб, то ли что, а остальная родня разбежалась кто куда. Не говоря уже о страшном ожоге на лице, который даже фактор причуды не сумел полностью подавить.
У парня психологические беды с головой куда серьезнее таковых, что были у Мидории. И не меньше, чем у Химико. Ками-сама, что за мир сломанных судеб…
Тем не менее, какую цель Тодороки-джуниор преследовал, нагнетая атмосферу и рассказывая подробности личной жизни посторонним людям? Я так и не понял.
Запугать, демотивировать? Возможно, на одного Изуку это бы и сработало, но здесь парень мало того что был со мной, так еще и имел счастье лицезреть мою скептически сморщенную физиономию.
Поныть? Да не тот он человек, хоть и не без подростковой эмо-придури, но едва ли из тех, кто жалуется.
Рационализировать то, что мы должны проиграть? Объективно, Шото очень силен. Но вот тот факт, что он хочет выиграть в фестивале и, по сути, убеждает нас проиграть, при этом используя лишь половину своей силы?..
Нет-нет, это так не работает, о чем я, в конце концов, и решил ему сообщить:
— Послушай, Тодороки. Я понял. У тебя было по-настоящему трагическое детство, ты нахватал вагон и тележку травм, комплексов и заблуждений, и теперь несешь свой крест по жизни, будто девочка-подросток упиваясь собственными страданиями, — сразу же начал я не за здравие, а за упокой.
Черт… кажется, я сам на нервах, раз не могу фильтровать базар.
Шото моргнул, и на его лице проявилась слабая тень чего-то, что у нормальных людей представляет собой удивление. Походу, он и не представлял, что в ответ на то, что он говорит, можно нахамить. Я постарался подавить раздражение и сбавить обороты.
— Ох, опять… — Мидория дернулся было прикрыть лицо рукой, но сразу же попытался спасти ситуацию, за что ему, если разобраться, большое спасибо, — Тодороки, я о-очень сожалею, что ты… так. Мы сожалеем!
Ого, я впервые заработал сердитый взгляд в свою сторону от Избранного.
— Кхм… извини, Тодороки, я тоже хотел сказать, что сожалею о том, что тебе пришлось пройти. Никто бы не хотел себе такого детства, и это делает тебе честь — что ты сумел все это пережить и теперь стоишь тут. Вот.
Мидория серьезно и согласно покивал, слегка облегченно улыбаясь.
— Однако.
Я проигнорировал страшные глаза от мини-Всемогущего, в упор уставившись в глаза Тодороки, застывшего у противоположной стены.
Было во всей этой ситуации кое-что, что меня крайне, дико бесило. Я старался сдержаться, но…
… меня таки понесло по рельсам раздражения. Я ткнул в его сторону пальцем и заговорил, постепенно повышая голос:
— Однако. Пойми и ты: личные трагедии есть У ВСЕХ. У него. У МЕНЯ! Я бы и слова не сказал, если бы ты, как все здесь, выкладывался на сто процентов ради победы. Но то, что городишь ты… это только твой личный выбор — ограничивать собственное развитие в силу дурацких причин. Твой отец-мудак хочет, чтобы ты превзошел Всемогущего? Ну и пусть хочет, это ведь доказывает, что он сам — сдался. Твоя победа, даже твое существование в любом случае является демонстрацией его поражения! Типичная сублимация слабых людей.
Тодороки нахмурился, а стена за его спиной начала медленно покрываться инеем. Я выдернул рукав из хватки Мидории и продолжил упрямо копать нам всем яму:
— Стань сильнее Старателя, используя все, что тебе дала природа! Стань сильнее отца, а затем прилюдно набей ему лицо и обоссы! Вот как надо демонстрировать свое отношение, а не сопли на кулак наматывать!
Разноцветный болван угрожающе прищурился.
Я тоже боролся с желанием начистить ему морду. Злой я сегодня.
— Он, все-таки, мой биологический отец, оскорбляя…
— Определись уже со своим отношением к нему! — рявкнул я и шагнул к нему вплотную, снова нависая над очередным мелким человеком. Люблю свой рост. —
