эти «Крылья» уперся, — с досадой сказал полковник.
— Там учится мой брат по отцу. Чем я хуже?
На самом деле, для меня это никакого значения не имело, но в глазах полковника появилось понимание причин моей принципиальности.
— Комплексы, — протянул он с гадкой усмешкой.
— А если и так?
— Изживать нужно.
— Вот я и изживу с вашей помощью. Вы же представите меня императору?
— Ты как это себе представляешь? «Ваше Величество, вот мой лучший друг Славочка Елисеев»?
— Если других вариантов нет, согласен и на друга.
Полковник взялся за ворот так, словно тот внезапно стал ему тесен, и покрутил головой.
— Наглость — хорошее качество, когда она подтверждается делами. Все кланы, стоящие у трона, заработали свое место не по дружбе, а деяниями, направленными на благо страны. Если я тебя так представлю во дворце, как ты предлагаешь, вышибут оттуда обоих. Для тебя ничего не изменится, а вот для меня… Для меня скандал, который ты можешь инициировать, предпочтительнее, знаешь ли. После него я могу остаться на своем месте, если докажу, что действовал так по необходимости, а я докажу, поверь. А вот если я буду таскать во дворец сомнительных типов, вылечу со свистом, и не просто вылечу, а по статье, без пенсии.
— То есть чтобы вы меня представили императору, я должен сделать что-то выдающееся?
— Именно. Задержание моих людей у тебя в доме к таковым не относится.
— А если я очищу все под куполом, Дмитрий Максимович? Будет ли это считаться деянием?
Полковник хохотнул, но как-то неуверенно, словно заподозрил, что это действительно в моих силах.
— Разумеется, Ярослав. Тогда я буду иметь право представить тебя ко двору. Осталось только очистить поместье Вишневских.
— Хорошо, я вас понял, Дмитрий Максимович. Давайте тогда вы мне передаете триста тысяч, оставляете свой номер телефона, забираете своих подчиненных, и мы временно расстаемся.
— Не многовато-то ли хочешь? — засопел он.
— Это обычная такса для воров, задержанных в моем доме, — любезно пояснил я. — Не могу же я ценить офицеров Императорской гвардии ниже, чем захудалого районного воришку?
Так-то я даже выше оценил, о чем говорить не стал, чтобы не развивать в собеседнике мании величия.
— И что, приносят? — неожиданно заинтересовался полковник.
— Приносят, — усмехнулся я настолько хищно, насколько это позволяли мои внешность и возраст. — И не переживайте вы так за деньги, я их вам верну, когда вы меня императору представите.
— Сомневаюсь, что это случится, но если что, добавишь двести тысяч. — Он вытащил визитку, богато украшенную золотыми вензелями. Деньги с ней вместе не появились. — Давай так, Ярослав. Очистишь поместье, звонишь и разговариваем дальше.
Он встал с дивана и скомандовал:
— Пойдем, отпустишь моих людей.
— Вы мне деньги пока не заплатили.
— Ты же уверял, что они ко мне вернутся? Вот пусть возвращаются сразу.
— Нет, Дмитрий Максимович, так не пойдет, — твердо ответил я. — Вы мне сейчас платите триста тысяч, я вам потом полмиллиона. И это залог того, что вы не лезете в мои дела, а я в ваши.
— Да нет у меня при себе таких денег, — раздраженно сказал полковник. — Не собирался я тебе платить. Поверишь на слово, что останусь должен и к тебе мои не полезут? Зато приносить придется всего-то двести тысяч. Экономия.
Он мне подмигнул и протянул руку. Я ее пожал, не раздумывая, одновременно бросив на него метку. В случае чего легко будет дотянуться. Усомниться в полковничьем слове я себе позволить не мог. Во всяком случае внешне, внутренне-то я этому жуку не верил ни на гран.
— Хорошо, пусть будет так.
Полковник удовлетворенно кивнул и пошел к лестнице. На ближайших пару месяцев у нас перемирие, но потом опять будут пробовать меня на прочность. Значит, нужно заняться поместьем сразу после перехода на ступень: и чтобы доказать, что я что-то значу, и чтобы купол не служил источником соблазна для всяких сомнительных личностей.
Духу я приказал отпустить пленников, когда мы были уже внизу. Упали они с грохотом — за время висения конечности затекли и отказывались слушаться.
— Позорище! — загремел полковник. — Вас, опытных боевых магов, спеленала какая-то жалкая стена! Вам не в Императорской гвардии служить, а в яслях горшки выносить!
Его подчиненные мало чего понимали и стояли, пошатываясь, как после длительной попойки. Вверху сыто рыгнул дух. Настолько сыто, что полковник это почувствовал и зашарил взглядом по потолку. Увидеть, разумеется, никого не увидел, но точно что-то заподозрил. От расспросов меня спас приход мамы с Олегом.
— Вера Дмитриевна, мое почтение. — Полковник продемонстрировал настолько бравую выправку, насколько это было возможно при его комплекции. — Императорская гвардия, Ефремов, Дмитрий Максимович.
— Что случилось, Дмитрий Максимович? — испуганно спросила мама. — Что опять устроил Ярослав?
— Ярослав что-то устроил? — полковник в изумлении приподнял брови. — Никогда бы не поверил. У вас чудный воспитанный сын. Мы беседовали о его планах относительно поместья Вишневских.
— Елисеевых, — поправил я. — Пора привыкать к тому, что это поместье Елисеевых.
— Разумеется, — он улыбнулся и перевел огонь на отчима. — Олег Павлович, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — настороженно ответил тот.
— Говорят, вы лечите зубы каким-то инновационным методом, безболезненно и без сверления? Слухи не врут?
— Не врут. Технология разработана Ярославом.
— Да ты прямо на все руки мастер, — повернулся ко мне полковник.
— Идеи приходят в голову сами, я только их реализую. На самом деле, это не самая сложная технология. Можно сказать, базовая.
— И насколько эта технология безопасна?
— Она прекрасно себя зарекомендовала, — ответил вместо меня Олег
— Хотелось бы убедиться лично. — Полковник сделал знак наконец пришедшим в себя подчиненным и те по стеночке начали двигаться к выходу. — У вас найдется время меня сейчас принять?
Олег перевел взгляд на меня. Я кивнул. Полковник был мне нужен, так почему не пойти ему навстречу?
— У нас высокие расценки, — с намеком сказал отчим. Тратить свое свободное время на какого-то там полковника, пусть и Императорской гвардии, он не хотел.
— Неужели вы не сделаете
