двенадцать. Не рановато ли?) А если это аукаются последствия изнасилования бывшего три дня назад? Врача-гинеколога у нас нет. Кто объяснит девочке хотя бы банальные правила по уходу и интимной гигиене? Гм, кроме Эльбы некому. Та — уже девушка большая, должна все знать…
А что делать сейчас? Если б так захохотали мои парни тыкая пальцами, то подзатыльники им были бы обеспечены. Но, надеюсь, что мои ребята все-таки не такие бабуины как эти. Я надеюсь на это. Даня так точно не такой. Рыжик? Да и он бы не стал… Но вот этих мне так утихомиривать нельзя. Чужие. Верный способ спровоцировать конфликт. Даже будь я хоть сотню раз прав, но своих в обиду никто не даст. И что же мне делать? Гм…
Придержав за плечо готовую провалиться сквозь землю, не знающую куда деваться от насмешливых взглядов Малинку, я стянул через голову толстовку (по случаю плюсовой температуры уже пятый день подряд, никаких пуховиков) и оставшись в одной водолазке, завязал свою толстовку у нее на бедрах рукавами, прикрыв весь конфуз. И наклонившись к ней, прошептал на ухо:
— Иди назад. К Эльбе подойди, расскажи ей. Она посоветует, — что делать.
— А ты? — девочка не спешила убегать, а вцепившись в мой рукав как-то умоляюще, уставившись в глаза.
— А я тут и один справлюсь — как можно уверенней и ласковей улыбнулся я ей — беги.
Как-то судорожно втянув в себя воздух, Малинка развернулась и вернулась к машине. А я повернулся к «парламентерам». Кто же к нам пожаловал то?
Центральный из приехавших, видимо старший, задумчивым взглядом наблюдавший за данной мизансценой, коротко кивнул каким-то своим мыслям и, повернувшись к своей хохочущей молодежи, буквально парой слов оборвал веселье и застал их торопливо лезть обратно в авто. Понятненько…
То, что он перед переговорами должен был заткнуть своих гамадрилов — это ясно. И он так и сделал. Но только после того как посмотрел, как я разрешу данную ситуацию. Началось уже осторожное прощупывание оппонента. И какие то там выводы он уже сделал.
Сходимся наконец. Так и хочется начать разговор первым. Поздороваться, познакомиться. Но сейчас этого делать никак нельзя. Это моя территория и гости должны это сделать первыми. И потому я каменно молчал, рассматривая визитеров и чуть изогнув вопросительно бровь.
Впрочем, надолго пауза не затянулась. Их старший поняв, что первым я говорить не буду, не стал давить на нервы обоюдным молчанием, затягивая паузу, а вновь едва заметно кивнув каким то своим мыслям, первым шагнул вперед протягивая руку.
— Доброе утро, — довольно благожелательно произнес он и представился. — Я — Гвоздь.
— Доброе, — подтвердил я отвечая на рукопожатие. — Я Шиша.
— Это мои ближники — головой указал себе за спину Гвоздь, — Пастух и Макс. Ну с Максом ты, вроде как, уже знаком?
— Есть такое дело, — соглашаюсь я, кивком здороваясь с Максом и долговязым Пастухом. Сам же рассматриваю Гвоздя. Неожиданно. Каким вы представляете себе человека по прозвищу Гвоздь? Ну да. И я тоже ожидал увидеть длинного и худого, вон как этот Пастух. Гвоздь же был коренастым крепышом, и умным, и, одновременно, жестким взглядом. Лидер. Да еще какой лидер! Харизма из него так и прет. Ох, чувствую, тяжёлые будут переговоры. — Чем обязан вашему визиту?
— Да вот, — как-то неопределенно повел плечом Гвоздь, — решил лично сказать спасибо, за шикарный подгон, ну и познакомиться заодно. А то столько слышал о тебе. Шиша то, да Шиша се… А вживую-то и не видел.
— Надеюсь — слышал только хорошее?
— О да, — с готовностью подтвердил Гвоздь — правда, поговаривают, что у тебя с Герцогом нелады? Говорят — ты ему дорогу перешел.
— Не знаком, да и вообще ни разу в жизни не сталкивался с таким.
— И не знаешь даже кто вообще такой?
— Ну почему же? Знаю. Он Левашово держит. Но это не отменяет вышесказанного. Как можно перейти дорогу тому, кого не знаешь?
— Ну да, ну да, — согласно покивал головой Гвоздь. — Только поговаривают, что ты на и его территорию влез? Бойцов его обидел.
— Это наши с Герцогом проблемы, — отвечаю, изрядно напрягшись. Очень хотелось ответить, что там всеё не так просто, или что его бойцы за дело получили. Но нельзя. «Политика», мать его. Ответь я так и получится, что оправдываюсь. А там уже неважно насколько я прав или нет. Это слабина! И вот этот стоящий напротив меня юный хищник меня сожрет. Одними словами так вывернет ситуацию, что я ему должен останусь. Ну его нафиг. Тут сразу нужно обрывать. — Твой-то интерес тут какой?
— Да какой интерес? — улыбается одними только губами Гвоздь. А глаза по прежнему смотрят хищно. — Никакого интереса. Просто объясняю где ты Герцогу дорогу перешел.
— Разберемся.
— Ну да, ну да, — вновь понимающе покивал головой Гвоздь, — например натравив на него «тупых колхозан». Чтоб они между собой сцепились и по сторонам не смотрели.
— Вы сами сцепились — отмел я наезд. — Без чьей-либо помощи.
— Ну да, — был вынужден признать очевидное Гвоздь, — но ты сумел накрутить новый виток конфликта. Мы теперь на этом овощехранилище такой отряд держать вынуждены… Мама не горюй!
— А это уже ваши проблемы, — жестко отрезал я. — Никто вас туда силком не тянул. Сами приняли решение, сами его воплотили в жизнь, а теперь крайнего ищете?
— Да не горячись ты, — вроде как успокаивающе протянул Гвоздь, — никто тебя ни в чем не обвиняет.
— Мне не нравятся эти гнилые подходы. Если у тебя есть что мне предъявить — так говори прямо. А если нет, то и говорить не о чем!
Гвоздь опять меленько покивал головой, словно соглашаясь с какими то своими мыслями.
— А ты действительно хорош. Так красиво дерьмо в фантик завернуть… И, главное, не придерешься же! Все так. И мы с Герцогом воевали, и ты ни в чём нас не обманул. Так… Не о всем рассказал только. Но это нормально… Слушай, а ты не хотел бы ко мне в команду пойти? Парень ты неглупый, и яйца есть. Нам такие нужны. С таким-то потенциалом быстро на первые роли выйдешь. По дипломатической части. А? Серьезно тебе предлагаю. Как сыр в масле кататься будешь.
Поначалу я даже впал в легкий ступор. Казалось бы — вот же оно! Сам же в первый день себе цель формулировал — чего хочешь. Чего-чего: присоединиться к хотя бы минимально адекватной группировке на правах особо ценного специалиста. Вот. Дождался. Тебя заметили. Оценили. Приглашают. Казалось бы — соглашайся быстрее
