Кэтрин Куртц - Камбер – Еретик

– Только не сейчас! – шепнул он, качая головой. – Йорам, не посмотришь, кто там? Я не могу прерывать игру как раз тогда, когда обратил его в бегство!

– Да уж в бегство! – беззлобно усмехнулся Камбер. Кивнув, Йорам направился к двери. Когда дверь распахнулась, Камбер увидел высокого худощавого человека, одетого в цвета Картана, которые нельзя было не распознать. Это был граф Мердок собственной персоной, один из людей – наставников юных принцев и непримиримый противник каждого дерини, этой расы целиком и всего, что имело к ней отношение. В случае, если король умрет прежде, чем Элрою исполнится четырнадцать, граф станет одним из регентов при наследнике, о чем Синил с долей смущения сообщил Камберу. В ответ на вопрос о причинах такого выбора Синил простодушно отвечал, что Мердок человек благочестивый и воздержанный, очень подходящий для этой роли. Кроме того, у Мердока сыновья лишь немногим старше близнецов.

Когда Мердок увидел у двери Йорама вместо ожидаемых королевских оруженосцев, на его мрачном лице появилось выражение чрезвычайного раздражения.

– Ваше Превосходительство, – почтительно пробормотал Йорам, отходя в сторону и кланяясь.

Мердок предпринял неудачную попытку скрыть неудовольствие и поклонился в ответ, однако этот бесцеремонный кивок трудно было назвать изящным. Он отлично знал, что отец Йорама был графом и имел знаки достоинства куда более высокие, и Йорам, если бы не сан священника, стал бы графом Кулдским сразу после отца и стоял бы рангом выше, чем будущий регент. То, что Йорам не стал графом, не имело для Мердока никакого значения. Он вообще не допускал возможности предоставления дерини каких-либо титулов и должностей.

– Отец Мак-Рори, – произнес Мердок, каждым звуком выражая недовольство. – Мне назначена аудиенция у Его Величества. Будьте так добры, доложите обо мне.

Втайне потешаясь над Мердоком, Йорам вновь церемонно поклонился с преувеличенной учтивостью, легко повернулся и направился к освещенным солнцем игрокам.

– Сир, Его Превосходительство граф Картанский.

Спасительная позиция – спиной к двери – более не защищала Синила от визитера, король с покорностью обернулся.

– Ах, Мердок, неужели вы не можете подождать? Я как раз почти обыграл епископа Каллена в кардоунет.

– Прошу прощения, Государь, – Мердок, обдав Йорама полным презрения взглядом, прошел в покои и прямо-таки благоговейно склонился, чтобы поцеловать руку короля. – Я, как вы просили, намеревался ознакомить вас с успехами принцев в учении, но если теперь неудобное время, я приду в другой раз. Милорд канцлер.

Оторвавшись от руки Синила, он сдержанно кивнул Камберу. В ответ Камбер галантно склонил голову, зная, что его приветливость раздражает Мердока больше, чем откровенная грубость. Мердок скривился, словно проглотил лимон, но, придвигая стул по приглашению короля присесть, вернул лицу благостное выражение.

– О нет, вовсе незачем приходить позднее, – Синил испытывал неловкость. – Я в самом деле интересовался, и ты правильно поступил, придя сюда. Ты и другие наставники удовлетворены успехами принцев?

Манерно присев, Мердок следил, как король вертит в пальцах одну из фигур. Он умело прятал раздражение, но Камбер знал: графу Картанскому очень не нравится делить внимание Синила с другими. В его гнусавом голосе слышалась досада. Камбер в который раз удивился: что можно найти в нем, кроме прекрасной родословной? Он встречал детей Мердока, и в них не было иных достоинств, за исключением голубых кровей.

– У принца Элроя успехи заметные, сир. У Его Высочества талант к изучению языков. Епископ Хуберт очень доволен по части чистописания. К тому же с каждым днем наследник мужает. Он будет достойным преемником Вашего Величества, хотя, конечно, мы все неустанно молимся, чтобы это случилось как можно позже.

– Да, да, продолжай.

– Да, сир. Принц Рис Майкл еще очень юн, но и граф Эван, и лорд Рун уверены, что он обещает вырасти мудрым стратегом и тактиком, равно как и сильным воином. Если однажды ему придется стать королем, то за благосостояние страны можно будет не опасаться.

– О, мальчугану только десять! А что Джаван? – нетерпеливо спросил Синил.

Мердок безраздельно завладел вниманием короля, Камбер старался оставаться беспристрастным, сидевший у окна Йорам тихонько ерзал. Епископ чувствовал, как Йорам напрягает чувства, чтобы слышать его мозг. Пару раз Йорама назначали наставником к принцам, и Камбер знал, что он явно выделял увечного Джавана.

Вновь переключившись на Синила, чувствуя короля так же хорошо, как и Йорама, Камбер заметил, что губы Синила раздвинулись в тонкой улыбке.

– Почему ты ничего не говоришь про Джавана? – спокойно переспросил король. – С ним нелегко?

Мердок пожал плечами, изобразив удивление, и начал минутный осмотр золотого кольца на большом пальце левой руки.

– Мечом он владеет так хорошо, насколько это ему доступно, – отвечал он с некоторым небрежением. – Граф Таммарон говорит, что верхом он ездит лучше, чем можно было предполагать. По правде говоря, даже лучше братьев, – заметил он с неохотой. – Но, черт побери, вы же знаете, сир, он не сможет надеть корону после своего брата! Народ не потерпит калеку на престоле. И еще, мне не нравится то, что юный лорд Тавис вбивает ему в голову. Епископ Хуберт и я предупреждали вас о наставнике-дерини, Ваше Величество!

– Да, да, вы в самом деле говорили, – примирительно ответил Синил, поглядывая на решительно настроенных епископа Грекотского и Йорама. – Тем не менее Тавис О'Нейлл очень толковый учитель и прекрасный Целитель. С.., недостатками Джавана эти качества равно необходимы.

– Тому, чем страдает принц Джаван, не поможет ни один Целитель, Ваше Величество, – холодно парировал Мердок. – Простите мою грубость, но вы знаете, что это правда. А вскоре этот дерини отравит мозг мальчика ненавистью к тем, кто оберегает и учит его. Он ненавидит Руна. Он подрывает авторитет…

– У вас есть доказательства, милорд? – вмешался Камбер мягко, но с такой настойчивостью, что Мердок замолчал на полуслове. – Сдается мне, вы обвиняете лорда Тависа в подстрекательстве, серьезное обвинение. Если у вас нет доказательств…

– Сир! Вы позволяете усомниться в моей верности долгу? – вспылил Мердок, став похожим на разозленного паука. – Если Его Королевское Величество желает окружить свою персону дерини, что было с семьей Его Величества много лет назад, то это его право. Но Ваше Королевское Величество доверило мне ответственность воспитания наследников державы, и если я должен исполнять возложенную на меня миссию, то должен обладать и некоторым авторитетом. Детская принцев – не место для дерини, Целители они или нет!

Камбер открыл было рот, но, глядя на Синила, задумался над вопросом: как следует отвечать и нужно ли это вообще? После обвинительной речи Мердока Синил побелел, его серые глаза жгли Камбера, будто это епископ своей рукой направил лук и послал смертельные стрелы в его прадеда-короля, увлекая страну в пучину темных лет Междуцарствия.

Камбер моментально вспомнил, по какой тонкой грани ходил он, общаясь с Синилом, почти полтора десятка лет совместного земного существования Камбера и Алистера. За это время так и не удалось ликвидировать сомнения короля относительно дерини – они жили в тайниках сердца, и Синил окунался туда, спасаясь от суеты мира.

Камбер сидел, не шелохнувшись, и только его белесые глаза Алистера взывали к благоразумию, просили пренебречь грязными намеками, которые Мердок бросил, словно латную перчатку. Времена Междуцарствия минули. В глубине души Синил понимал это. Дерини, которые теперь служили Халдейнам, были совсем не те, какие столетие назад возвели Фестилов на престол.

Произнести это вслух должен был Синил, а не Камбер или Алистер Каллен.

Минуту, которая длилась целую вечность, Синил был неподвижен, только взгляд его серых глаз метался между Камбером и Мердоком, Камберу уже казалось, что сейчас он лопнет от напряжения…

Но тут Синил глубоко вдохнул, как будто собираясь огласить свою волю, но вместо этого вновь закашлялся.

Сопровождаемый взглядом Мердока, Камбер схватил кубок со стола по соседству, наполнил вином из серебряного кувшина и, опрокидывая фигуры на доске, поднес Синилу.

Король выпил вино в несколько приемов, перемежавшихся кашлем, но уже после первых глотков ему стало лучше, а Йорам поспешил оказаться по другую руку, предлагая салфетку. Пока король преодолевал напасть, Йорам торопливо подбирал попадавшие фигуры. Тем временем Камбер возложил руки на голову короля, унимая кашель. Приступ кончился, Синил прочистил горло и сплюнул в салфетку. Когда он откинулся на спинку кресла, его лицо стало мертвенно-бледным, он комкал салфетку, скрывая ее содержимое от посторонних глаз.

– Приношу извинения, если причинил вам неудобства, господа, – произнес он слабым, но твердым голосом. – Кажется, я немного простужен. – Он снова прочистил горло и звучно глотнул слюну. – Мердок, не возражаешь, если мы отложим оставшуюся часть доклада на потом? Я осведомлен о твоем отношении к Джавану и Тавису, причем уже давно. Это может подождать еще несколько дней. К тому же, прошу заметить, что недавно Тависа отослали на некоторое время, и мальчику стало хуже, он отказывался есть. При наставничестве Тависа он преуспевает, по крайней мере настолько, насколько ему это под силу. А то, что Тавис – дерини, волнует меня меньше, чем несчастный вид и болезненное состояние ребенка.