– Он не в состоянии идти. Он в любой момент может начать превращаться, его могут убить, или он заблудится. Он прав насчет келидцев. Мы сражаемся с демонами, но в мире есть еще много другого зла, и за него мы тоже отвечаем.
– Тогда пойдет Хоффид или я. Мы не можем рисковать твоей жизнью.
Я надел вместо рубахи тунику раба и снял башмаки и штаны. Хотя ночь была довольно теплой, мне стало зябко.
– Никто из вас никогда не был в дерзийском городе. Никто из вас не узнает мага из Гильдии. Если вас заметят, то могут схватить. Я вернусь через несколько часов.
– По крайней мере, надень что-нибудь теплое…
– Я должен выглядеть как раб. Сразу видно, что я эззариец. Если кто-нибудь решит проверить и увидит под одеждой клеймо и браслеты… Лучшая маскировка… выставить все напоказ.
– Не понимаю, почему ты не позволил мне снять с тебя это, – негромко произнес Хоффид, глядя на мои запястья и лодыжки. Я тоже не понимал. Александр не смог бы мне помешать, да он и не стал бы. Но в эту ночь, когда на небе зажглись первые звезды, я вдруг понял, что меня удержало. У меня сложились весьма необычные отношения с Александром. Нечто превосходящее все клятвы, обязанности, привычки и приличия. Если принц снимет с меня браслеты, я не уйду от него. Но пока он сам не осознает это, я буду продолжать называть его хозяином, а себя – рабом.
– Я сниму это, когда он скажет, – ответил я и побежал в сторону Авенхара. Ворота закроют в начале шестой стражи. У меня на все – три часа.
С момента нашего бегства из Кафарны прошло менее четырех недель. Недостаточно, чтобы забылись бесконечные страхи, из которых состоит жизнь раба. С того самого мига, когда я оказался среди погонщиков, повозок, рабов и слуг каравана с мехами, приближающегося к воротам города, я ощутил, как вокруг меня поднимаются стены гроба Балтара.
Глаза в землю. Робость в движениях. Руку на сбрую мула, чтобы они подумали, что ты из их каравана. Погонщик не поймет в темноте и суете. Стой слева от мула, чтобы скрыть следы на лице.
Голос в моей голове звучал ровно и уверенно. Рука замерла, вцепившись в поводья. Но все внутри меня сжалось в комок, даже Ткачиха не смогла бы распутать такой тугой узел.
Уже проходим через ворота. Я не обращал внимания на щелкающий за моей спиной бич. Ни один раб не станет обращать на это внимания. Я дождался, пока мы не свернули в узкий переулок, застроенный ремесленными мастерскими, стоящими на берегу реки Дайн, широкого быстрого потока, благодаря которому Авенхар сделался крупным торговым поселением. Потом я скользнул в темную улочку, которую образовывали рыбные лавки, сыромятни и скотобойни. Я старался не обращать внимания на доходящую до щиколоток босых ног грязь, вместо этого вспоминая инструкции Александра, как найти нужный мне дом лорда Дома Мараг, где жила леди Лидия.
Дом располагался в южной части города, там воздух был свеж и напоен ароматами гор и реки, чьи воды были еще чисты, несмотря на все миазмы большого города.
Я быстро миновал шумные улицы с богатыми лавками и тавернами. Никто не обращал внимания на обыкновенного раба. Меня остановили, только когда я вышел на широкие, застроенные элегантными домами улицы, где жила знать.
– Относил меч Демиону, кузнецу, от моего хозяина, ваша милость, – ответил я стражнику, сидящему на коне, который заставил меня встать на колени, ткнув в меня древком копья.
– Кто твой хозяин, раб?
– Лорд Родья из Дома Фонтези. Он прибыл из Кафарны к своему кузену Польету. – Александр снабдил меня нужными именами. – Лорд Польет сказал моему хозяину, что Демион – лучший в Империи кузнец, и мой хозяин захотел сбалансировать свой меч и поставить на него новую гарду, чтобы…
– Ладно. Хватит болтать. Возвращайся к своему хозяину. Мы не любим, когда рабы просто так шатаются по улицам.
– Да, ваша милость.
Он пнул меня сапогом, проезжая мимо. Я приказал себе не обращать внимания на такие вещи, и через четверть часа уже стоял у двери кухни Дома Мараг.
– Мне приказано спросить Хаззира, – сказал я розовощекой прислужнице.
– Хаззира?
– Я должен поговорить с ним по срочному делу.
– Срочному? – Она повторяла слова, как эхо в храме Галадона.
– Очень срочному. – Я старался сохранять спокойствие. – Я должен передать ему письмо и вернуться к хозяину, прежде чем он станет выражать недовольство моим отсутствием. Пожалуйста, поспеши.
– А, ладно, хорошо. – Она почесала затылок. – Я схожу за ним. Таких, как ты, в дом не пускают. – Она засопела и посмотрела на мои ноги, прежде чем закрыть дверь перед моим носом. Вряд ли она станет спешить. Я уселся на пороге и начал вспоминать двадцать шесть признаков, позволяющих Ловцу выявить демона и найти его жертву. Отвращение к воде… Непроизвольные кровотечения… Пристрастие к соли… Расширенные зрачки… Я дошел до двадцать первого, когда дверь открылась и худощавый человек с темной кудрявой бородой едва не наступил на меня.
– Ой! – Он отступил назад, я встал и поклонился. – Я Хаззир. Кто спрашивал меня?
– Я принес важное письмо от того, кто известен как «иностранец, друг госпожи». Мне сказали, что вы передадите его. – Темные умные глаза этого человека изучали мое лицо.
– Именно так. Я должен передать подобное письмо по назначению.
Я протянул ему бумагу:
– Тот, кто послал его, подчеркивал особую его важность и необходимость соблюдения тайны.
– Не беспокойся. Могу я сделать для тебя что-нибудь еще? Мне было велено оказывать всяческое содействие гонцу…
– Благодарю вас, господин, нет. Единственное, что мне необходимо, – успешно выйти из города, прежде чем закроют ворота.
– Увы, в этом я не могу тебе помочь. Все знают, что Дом Мараг не держит рабов. Если тебя будут провожать наши люди, это привлечет к тебе всеобщее внимание. А именно этого, как я понимаю, ты не хочешь.
Я и не надеялся.
– Что ж, тогда мне пора.
– Только письмо?
– Передайте еще, что «он взрослеет».
Человек улыбнулся:
– Я передам. Пусть рука Атоса защитит тебя, добрый вестник.
Я поклонился и поспешил прочь тем же путем, которым пришел, пробираясь по темным сторонам улиц, пока не увидел перед собой городские ворота. Но тут из таверны вывалились несколько человек. Пятеро здоровых парней размахивали ножами, от них разило прокисшим пивом. Я оказался прямо в центре драки. Вокруг меня мелькали сжатые кулаки и блестящие лезвия. Я лишь надеялся, что и парни, и зрители, глазеющие на потасовку, были достаточно пьяны, чтобы не заметить, что рука, обезоружившая троих и переломавшая немало пальцев, принадлежала рабу. Я ткнул пальцами в налитые кровью глаза одного из пьяниц, выскочил из свалки и бросился в переулок…
Пробираясь по улице между мастерских, я решил, что мне повезло. Теперь нужно было спрятаться за коновязью неподалеку от башен городских ворот. А потом выждать. Никто не выезжал из ворот. Только въезжали. Подошли шестеро воинов следующей стражи. Когда они сменятся, ворота запрут.
В последние несколько минут в ворота ввалилась целая толпа частуйян. Частуйяне были кочевым племенем, торговавшим вьючными животными, потомками которых считали себя. Куда бы они ни ехали, всегда тащили с собой своих жен (три-четыре у каждого взрослого мужчины), детей, бабушек, дедушек и кузенов, шатры и повозки и, разумеется, свои стада. Им не нужны были прочные стены и крыша. Если они приходили на рынок, то тут же разбивали свои яркие шатры прямо посреди города.
Суматоха, которую вызвал их приезд, показалась мне наиболее подходящим моментом. Я перебежал из своего укрытия и вмешался в галдящую толпу, оказавшись среди блеющего стада часту, щелкающих кнутами погонщиков, вереницы женщин и детей, нагруженных тяжелыми корзинами с их скарбом. Частуйяне никогда не обременяли поклажей своих животных, – в конце концов, те считались их старшими родичами. Они просто продавали их другим людям, тем, которые не были с ними в родстве, и могли поступать с животными по собственному усмотрению. Я проталкивался через толпу, делая все, чтобы не попасться никому на глаза и не позволить снова затащить меня в город вместе с людским потоком.
Я уже был под массивной гранитной аркой ворот, когда мое везение кончилось. Аркан опустился на мою шею и отшвырнул обратно в толпу. Я делал все, чтобы не упасть и ослабить при этом петлю, не обращая внимания на сердитые голоса женщин, крики часту и пихающий меня в бок угол повозки. Но я не смог сопротивляться, меня протащили, полузадохнувшегося, через все стадо под повозками кочевников. Я обхватил голову руками и свернулся в клубок. Петля ослабла только тогда, когда я оказался стоящим под желтым светом шипящего факела.
– Похоже, я поймал беглого, – раздался гнусный голос над моей головой. – Видел, как он крадется по переулкам, выжидая момент. Сейчас за беглых дают большую награду.
Я судорожно глотнул воздух. Сейчас мне некогда было думать о возможных последствиях сопротивления. Я не мог позволить схватить себя. Ни в коем случае. В тот миг, когда кто-то пнул меня в бок, снова заставив хватать ртом воздух, я прошептал заклинание, рвущее веревки. Второй пинок пришелся в спину. Я размазал по правой половине лица вонючую грязь, чтобы скрыть королевское клеймо. Когда следующий удар башмака повалил меня на землю, веревка лопнула. Я вскочил на ноги, таща за собой бьющий меня башмак и его владельца.
