До утра было еще далеко.
На окровавленную, но еще живую и дергающуюся руку-лапу козлоногого чудища с торчащим обломком кости было страшно даже смотреть, не то что касаться. Фесс не обольщался – такие твари наверняка очень живучи, куда как живучее людей или даже магов; воин Серой Лиги не удивился бы, узнав, что вместо оторванной козлоногий уже заимел новую конечность.
Он стоял в неприметном тупичке возле пересечения Дровосечной и Углежогной улиц. Эти места Черного Города Фесс знал более чем хорошо. Обычно здесь было тихо. Лихой народ сюда захаживал редко – многим ли разживешься у бедняков?
Однако сегодня была такая ночь, что переворачивает все на свете. Изумленный Фесс увидел взбудораженных мужчин с кольями и топорами в руках; увидел женщин, похватавших домашние резаки и прикрутивших их веревками на манер наконечников копий к длинным ручкам от метел; увидел детей, подростков с пращами, шмыгающих под ногами взрослых; увидел все то, что на обычном языке называется мятежом.
Он увидел разметанный в клочья дом; не осталось даже фундамента, одна безобразная яма да груда обугленных бревен. Фесс втянул ноздрями воздух – гарью совершенно не пахло. Дом сжег не обычный огонь, его уничтожила магия.
Он увидел тела на обочине – неузнаваемые, полуобугленные, с чудовищно разорванными животами. И тоже – никакого запаха. Обитателям этого дома очень сильно не повезло.
Руки сами собой взяли глефу на изготовку, хотя Фесс понимал, что сейчас сражаться здесь совершенно не с кем. Маги разили издалека, оставаясь неуязвимыми в своих зачарованных башнях.
Его, конечно, заметили. Но, хотя по-воински одетые и до зубов вооруженные люди едва ли особенно часто встречались в этой части Черного Города, особого внимания Фессу никто не уделил. Ему даже пришлось схватить за рукав дюжего мужика с топором на длинной рукоятке, чтобы узнать хоть что-нибудь.
– Где они? – в лоб спросил Фесс. Ясно, что задавать сейчас вопросы типа «А с кем это вы, голубчики, тут деретесь?» было по меньшей мере опрометчиво.
– В башне попрятались, гады. – Мужчина ничуть не сомневался, что под «они» подразумеваются именно враги, чародеи Радуги. – Засели, сволота, и огнем плюются. Эвон Даркин дом сожгли. И Даркины все погибли. Лютой смертью. – Он неожиданно хлюпнул носом. Видно, погибшие Даркины приходились ему кем-то большим, чем просто соседи.
– А чего именно сюда-то плюнули? – спросил Фесс, держа глефу на изготовку.
– А Дану их знают! – Мужчина злобно ощерился. – Не видал я. Только уж когда стукнули, увидел. Как дом рушится, значит, увидел, – уточнил он.
– Ну так что ж, пошли тогда к башне. – Фесс перехватил оружие поудобнее. – Пошли, и, клянусь, никакая магия им уже не поможет!
Они влились в толпу. Разрозненные группки к тому времени успели превратиться в настоящий людской поток. Очевидно, внимание чародеев привлекло что-то иное – в стороне, левее, где-то около Самоцветной улицы, раздалось пять или даже шесть громких хлопков, словно какой-то исполин от души аплодировал закончившим выступление артистам.
Фесс невольно вздрогнул. Он знал – и, следовательно, мог чувствовать достаточно, чтобы понять, какой силы магия пошла в ход.
Толпа, очевидно, тоже научилась уже кое-чему. Кто-то вскрикнул, раздались многоголосые проклятия, заплакали женщины. Фесс повернул голову – в багрово-черное небо медленно поднимались пять витых столбов золотисто-желтого пламени.
Воин вздрогнул. Зашиты от этих чар он не знал. Если его накроет…
Внезапно и сильно заныло плечо, так что он даже скривился от боли.
Они миновали большой, наполовину сожженный трактир. На мостовой лежали неубранные трупы – не меньше двух десятков. Сюда, похоже, маги ударили прицельно.
Башня Зеленого Ордена гордо стояла посреди неширокой площади, подобно всем остальным твердыням Радуги в пределах кварталов Мельина. Вокруг нее в беспорядке были набросаны тела – похоже, первый штурм дорого обошелся восставшим.
– Спервоначалу огнем плевались, – выдохнул прямо в ухо Фесса его давешний собеседник. – А вот теперь что придумают?..
Маги Радуги и впрямь могли придумать многое. Могли, например, сотворить заклятье Перемещения и дружно покинуть башню, предоставив горожанам разбивать лбы о ее несокрушимые стены и терять людей под ударами охранных чар.
Острый шпиль башни тонул в багряных клубах дыма. На противоположной стороне площади горело несколько домов – тоже, как видно, под действием волшебства, потому что пламя не дерзало перекидываться дальше.
На балконах и высоких галереях башни не было видно ни души. Казалось, огонь возникает сам по себе, ниоткуда, словно карающий гнев самих богов.
Однако никаких богов тут не было.
Фесс застыл, вжимаясь в покосившуюся стену дома – плохая защита, но все же лучше, чем никакой. Он понимал, что шансов у нападающих нет. Пусть даже они завалят трупами все подступы к бронзовым воротам, Наверное, в иное время он попытался бы проникнуть в башню через подвалы и катакомбы – он не сомневался, что каждый подобный оплот Радуги имеет хотя бы один потайной отнорок. Но, конечно же, не сейчас.
Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, пытаясь уловить ток пронзающих весь тварный мир потоков магической энергии, зачерпнуть в них Силу – он ведь был как-никак магом, хотя и не закончившим кичливую Академию в родной Долине.
И немедленно ощутил опаляющий гнев. Кто-то, куда более сведущий в магической войне, нежели Фесс, держал в тугом узле все доступные воину потоки. Фесс видел разворачивающееся покрывало мрака и пару горящих огнем глаз на нем – Страж Силы заметил чужака и готовился к отпору.
Первое, что сделала Радуга, – это постаралась защитить себя от волшебников-ренегатов.
Фесс с мучительной болью еле-еле сумел оторваться от двинувшегося на него чудовища.
Он не успел даже подумать, что же делать дальше, как левее, там, где в площадь вливался крошечный проулок Старьевщиков, кто-то истошно завопил, и крик этот подхватили сперва десятки, а затем и сотни глоток.
– На приступ, на приступ, на приступ, на приступ!
Так бывает, что людям кажется – они неуязвимы. Им кажется, что стены рухнут от одного их боевого клича. Им кажется, что ворота откроются сами по себе и засовы отодвинутся тоже сами, едва их ладони коснутся створок.
Боевое безумие. Когда целое войско обращается в сонм разъяренных берсерков, не замечающих ран, не чувствующих боли и не боящихся смерти. Не боящихся и не замечающих даже собственной гибели.
Фесс распластался по стене, вжался в нее, понимая, что бежать вместе со всеми – это смерть куда более верная, чем если прыгать с обрыва в тысячефутовую пропасть. Он очень хотел бы зажмуриться – даже у воинов Серой Лиги наступает предел. Но глаза отказывались закрываться. Веки не повиновались. И, оцепенев, оледенев, Фесс смотрел.
…Толпа хлынула со всех сторон, из всех улиц, улочек, проулков и просто щелей между домами. Фесс и представить себе не мог, что багровая тьма таит в себе столько народу. Мелькнули стрелы, лучники целились в окна верхних ярусов и бойницы – нижних. «Напрасная попытка, – подумал Фесс. – Никому из магов нет нужды стоять на виду или хотя бы около бойницы. Они сейчас все внутри, собрались вокруг талисманов, вокруг напоенных магической силой кристаллов, что помогают улавливать и использовать даром текущие реки Силы; ничто не заставит магов высунуть даже и нос, а вот от толпы сейчас ничего не останется».
Конечно, маги могли бы прибегнуть к иллюзии, внушить атакующим панический ужас и, наверное, небезуспешно.., если бы попытались сделать это немного раньше. Сейчас толпу не остановила бы и орда огнедышащих драконов.
Раздалось глухое «зумпф!», словно целая стая исполинских китов выдохнула разом. Башня засверкала нестерпимым блеском, от кончика шпиля до самых фундаментов, окна превратились в черные провалы на фоне ослепительного сияния, а потом пламенеющая тень самой башни вдруг резко поднялась вверх, раскрываясь точно зонт и нависая над полной народу площадью исполинским шатром. Фесс судорожно зашептал про себя затверженную еще с детства молитву-оберег. Ничто иное защитить его уже не могло.
Пылающая сеть рухнула вниз, и площадь в одно мгновение обернулась истинным адом. Огненные нити распарывали бегущих, словно на пути огня оказалась не полная крови человеческая плоть, а плавкий воск свечей. Зашипел и потек камень; кровь убитых мгновенно вскипела, и площадь окуталась густым паром.
Фесс наконец-то смог закрыть глаза. Но он знал, что крики умирающих будут преследовать его теперь даже за гранью смерти.
Однако есть смела далеко не всех. Слишком далеко отстояли друг от друга слагавшие се нити; наверное, половина атакующих избегла этой участи. Перепрыгивая через тела упавших, скользя и падая в покрывшей камень горячей, парящей крови, они бежали дальше – вперед, вперед, только вперед, к воротам!
