– Так, – Лаутир кивнул. – А кто этот монах?
– Бертольд Шварц.
Теперь Король молчал долго.
– Не ожидал, – сказал он наконец. – Что ж… – Он помедлил. – Ладно. Я подумаю, что с ними делать. Отрар!
– Да, Государь?
– Присмотри за ними. И еще. Зууб…
– Да, Государь.
– Тогда все. Идите.
Рагнур поколебался, медля с уходом.
– Государь…
Тот обернулся:
– Что ты хотел?
– Могу я просить, чтобы они покамест жили у меня?
– Жуга и Бертольд? Зачем… Ах, да – меч. Хорошо. Пусть будет так.
Рагнур склонил голову.
– Благодарю, Государь.
* * *
– Вот так дела! Ты видел, а? Жуга? Глазам не верю! Да-а…
Жуга не ответил. Бертольд уселся на кровать, умолк и углубился мысленно в какие-то свои подсчеты, которые, похоже, привели его в мечтательное настроение. С того момента, как их обоих привели в подземный город, Шварц то впадал в восторженную радость, то метался в поисках выхода, то приставал к Жуге с расспросами, чем успел ему изрядно надоесть.
Жуга стоял у окна, глядел на улицу.
Подземный город был велик. Весь горный кряж, похоже, был пронизан сотнями запутанных туннелей, сходившихся в большой пещере – высоком, сводчатом, мягко резонировавшем зале. Неведомо откуда лился свет – неяркий, серебристый, похожий на сияние Луны, только ярче, отражался от стен…
От золота и драгоценных камней, вмурованных в стены.
Они поселились у Рагнура, в нелепом маленьком доме без крыши. Впрочем, ее и не требовалось – в пещере никогда не шли дожди, да и освещения особого не требовалось. Правда, на столе была свеча в тяжелом бронзовом подсвечнике столь тонкой, вычурной работы, что наверху за него можно было бы выторговать не талер, и не два. Таких домов здесь было множество; они стояли стройными рядами, и каждый окружали деревья, и если Шварца восхитили драгоценности, то Жугу здесь, под землей, больше всего поразили именно эти деревья.
– Устал я, – Шварц стянул сапоги, лег на кровать и пошевелил пальцами ног. – Здорово, конечно, это все. Вот только с Золтаном немного непонятно. Как долго, интересно, нас тут продержат? А вроде, если посмотреть, так и не держит нас никто – иди себе на все четыре стороны. Даже на шесть, считая верх и низ, хе-хе… А что, отколупаем камешок-другой, и ходу отседова. Вот только выберем минутку, когда нас никто не видит… А если…
– Бертольд, – позвал Жуга.
– Чего? – тот поднял голову с подушки.
– Заткнись, а?
Некоторое время они сидели в тишине. Затем послышались шаги, дверь отворилась, и вошел Рагнур. Он переоделся – серую рабочую хламиду сменили черные штаны и кожаная куртка на шнурках. Да и вообще он выглядел изрядно посвежевшим. Топор был по-прежнему при нем, торчал за поясом. Теперь дварага можно было разглядеть подробнее.
Гном был невысок и коренаст, с большущими, привыкшими к кирке ладонями и крепкими ногтями, широкими ступнями ног, обутых в башмаки, и грубыми чертами лица. На первый взгляд могло показаться, что гном лыс, но вот Рагнур откинул назад свой всегдашний капюшон, и обнаружилась изрядной густоты шевелюра. Широкий, весь в морщинах лоб, густая борода, нос картофелиной, высокий и одновременно грубый голос. Он производил странное впечатление, и все же в любом трактире на поверхности двараг вполне бы мог сойти за человека. А с их способностью к волшбе…
В руках у Рагнура была корзина.
– Еда, – сказал он и кивнул на стол. – Садитесь. А вот из напитков могу предложить только воду.
Шварц охнул, хлопнул себя по лбу и полез под кровать. Достал и развязал мешок: «Вот!»– гордо выставил на стол полупустую флягу.
Гном поднял взгляд.
– Вино?
– Ага, – кивнул монах. – Белое. У Тибора закурковал!
Рагнур поднял флягу, потряс ее недоверчиво, выдернул пробку, понюхал и сделал большущий глоток. Зажмурился, крякнул и вытер губы рукавом. Вернул флягу Бертольду.
– Прибереги его, монах. Не знаю, сколько вам тут быть. И все равно благодарю. Давненько мне не приходилось пробовать хорошего вина… Ну, что ж, давайте есть.
Снеди оказалось на удивленье много, разной и вкусной. Копченое мясо и рыба разных видов (похоже, что и впрямь рыбачить здесь было где), какие-то орехи, овощи, грибы. В отдельной чашечке бугрились горками всяческие сласти – Жуга попробовал, налил себе воды. Задумался о чем-то. Наконец, когда с трапезой было покончено, решился спросить.
– Рагнур, – тот повернулся. – Скажи… Мы пленники?
Гном ответил не сразу. Помедлил.
– Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моем доме вы в гостях.
– Тогда, если можно… покажи мне город.
Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.
– Пойдем. Меч можешь взять с собой.
– Э! Э! – засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. – Постойте! Я с вами.
* * *
На то, чтоб обойти хотя бы половину циклопической пещеры, понадобился весь остаток дня. Бертольд непрерывно ахал и охал, вертел головой и украдкой то и дело пытался сковырнуть со стены какой-нибудь камешек, впрочем, безрезультатно. Рагнур не обращал на него внимания. Они прогулялись на площадь, сходили к фонтанам, прошлись по аллее ко дворцу короля Лаутира, куда их, правда, не пустили, и напоследок задержались у больших водяных часов, установленных на площади, где долго наблюдали за перетеканием мерцающей воды в бочоночках с делениями и трубках зеленоватого стекла. Раз в сутки хитроумный механизм опорожнял мерную чашу, сливая воду в маленький бассейн, облицованный белым мрамором. Угловатые, строгие формы клепсидры выглядели на фоне круглых маленьких домов сурово и торжественно. Жуге невольно вспомнился Гаммельнский собор.
Везде сновали гномы. Неторопливые, обстоятельные как в отдыхе, так и в работе, стучали молотками в кузнях и гранильных мастерских, выдували стекло, ткали дивные цветные гобелены. Пару раз им встретились забойщики, толпой шедшие с работы, все в угольной пыли и крошке. И всюду были часовые, вооруженные тяжелыми топорами. Бертольд, завидя их, заметно приуныл.
Они вышли за городскую окраину и свернули в широкий проход, который вскоре вывел всех троих в не менее обширную пещеру, где под высокими темными сводами серебрилось зеркало воды. Огромная плотина черного диабаза перегораживала русло подземной реки, которая и разлилась здесь черным озером, оставив от себя лишь вытекавший из каменных ворот ручей. Стояли часовые. Капала вода. Чуть в отдалении пологий берег устилали плиты белого известняка, истертые за годы тысячами ног. Вода была кристально прозрачна и чиста.
– Можете искупаться, – сказал Рагнур. – Но только не ходите к водостоку – затянет. У этого берега вода теплая. Подземные источники.
– А ты?
– Я сделал это раньше вас.
Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд совершенно заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу захотелось есть.
– Скажи, Рагнур, – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – А что за работа здесь у тебя?
– Я хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдем опять на обратном пути. Вон она, видишь?
– Кто же охраняет ее сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.
– Ты думаешь, что хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на грустную улыбку.
Они приблизились и замерли у края. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч на спине у Жуги, после чего потерял к людям всякий интерес.
Щербатые ступени по спирали уходили вниз, в глухую темноту отвесной штольни. Перила черного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.
– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.
– Народ хазад живет долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.
– А это?
Шварц поднял взгляд.
На полированной стене рядами были высечены руны.
– Здесь что-то написано…
– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил здесь эти стихи.
– Эльфы?
– Да. Перворожденные.
– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал вполголоса молитву.
– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном. – Здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я еще не самый старший в колене Синдри тангар. Вот так-то.
Гном умолк.
– Ты можешь их прочесть?
– В них нет смысла.
Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.
– И все таки… Прошу тебя, пожалуйста прочти.
– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но когда-то был сделан и перевод… Я попробую вспомнить.
Минуту– другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:
Пыльным зеркалам не увидеть бой,
