– Люди боятся тех, кто отличается от них, – изрек я, – и стараются их изолировать. Благовоспитанные господа и честные лавочники не марают рук, но позволяют делать это таким полусумасшедшим, как комендант Илора... Добрый день, шериф; хотите арестовать кого-то в этом отеле?
Федеральный шериф так и не успел побриться: жесткая щетина на его подбородке купалась в мелких капельках пота.
– Какой-то толстосум устроил дебош, – пояснил он. – В офисе одной из политических партий. Чарли Вандерсмит. Здоровяк с глупым лицом, в белом ковбойском костюме. Курит сигары; вроде бы недавно приехал в город. Вы не видели такого?
– Нет, шериф, – ответил я. – Спросите у портье.
– Для этого я и здесь, – пробурчал служитель порядка и зашагал к стойке администратора.
– Здоровяк с глупым лицом? – спросил я.
– Бедный Майкл, – сочувственно проворковала Франсуаз, проводя по моей щеке пальцем, – никто тебя не ценит. Пойдем, я тебя утешу.
Франсуаз устроилась на переднем сиденье нашего открытого джипа и, заложив ногу за ногу, принялась осматривать свои ногти.
– Нам никогда не добиться инспекции тюрьмы Сокорро, – сказала она. – Поэтому надо доказать, что именно комендант Илора выпустил в город Темных Эльфов троих вампиров.
– Сделать это будет сложно, – заметил я, осторожно объезжая три ямы, одна следом за другой украшавшие поверхность дороги.
– Лишить тебя невинности тоже было нелегко, – фыркнула девушка. – Но я справилась. Майкл, если ты будешь ехать так медленно, мне проще пойти пешком.
– Я не собираюсь трястись, как коктейль в шейкере.
Невысокое строение словно вырастало из обочины дороги, отбрасывая на камни тупую тень.
– Не знал, что здесь есть закусочные на вынос, – заметил я, оценивая разделяющее нас расстояние. Франсуаз присмотрелась.
– А шлагбаум для того, чтобы никто не подавился?
Двухэтажное здание было сложено из серого кирпича. Плоская крыша делала его похожим на дзот.
К маленькой узкой деревянной двери вели четыре ступени. Черно-белый брус шлагбаума тянулся от строения поперек узкой дороги, на другой стороне привязанный веревкой к столбику.
Два человека в серо-зеленой форме стояли за шлагбаумом, и по металлическим эмблемам на их одежде можно было понять, что они из ведомства безопасности.
– С каких пор здесь ввели военное положение? – вполголоса спросила Франсуаз
– Всего лишь патрульный пост, – ответил я. – Будке, по крайней мере, два десятка лет. Не о чем беспокоиться.
– Да? – спросила девушка.
– Поверь мне, – произнес я.
Один из военных подошел к середине шлагбаума. Знаков различия на нем не было, как не было их ни на одном сотруднике безопасности по эту сторону границы.
Но он не носил автомата с деревянным прикладом, а только пистолет в расчехленной кобуре. Это значило, что перед нами офицер; пока солдаты сражаются с врагом, обязанность офицера – бегать между ними и беспорядочно кричать. Поэтому им не выдают штурмовых винтовок.
– Надо было объехать пост, – сказала Франсуаз. Я начал улыбаться офицеру еще задолго до того, как он смог нас расслышать.
– На сотни миль вокруг открытая пустыня, – тихо ответил я. – Или следовало прорыть подземный ход?
– И все же мне это не нравится.
– Расслабься, кэнди. В этой стране нас еще не объявили в розыск. Это не сложнее, чем проехать мимо детского сада.
Я остановил джип перед линией шлагбаума и улыбнулся офицеру еще шире, чем до того.
Человек с пистолетом поднял руку в знак приветствия.
Сперва это меня озадачило, но потом я понял, что он выставляет ладонь вперед, преграждая нам путь.
– Это закрытая зона, сеньор, – сказал он тоном, который если и допускал возможность обсуждения, то только за запертыми дверями карцера. – Вам придется повернуть обратно.
– Впереди только крестьянские деревни, – горячо зашептала мне в самое ухо Франсуаз. – Там нет ничего секретного.
– А еще впереди тюрьма Сокорро. И те, кто живет вокруг нее, такие же пленники, так как слишком много видели, – тихо ответил я. – Офицер, разумеется, нам известно, что это закрытая зона.
Я бросил ободряющий взгляд на Франсуаз, как бы давая понять, что нет никаких причин бояться.
Офицер не был жизнерадостным человеком и встретил мою улыбку хмуро, на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Мы направляемся именно туда.
Я засунул руку во внутренний карман и вынул маленькую синюю книжечку, затянутую в прозрачный пластик.
– Сенатская комиссия Аспоники, – представился я. – По надзору за федеральными тюрьмами.
Офицер взглянул на меня, как посмотрела бы сторожевая собака на воробья, явившегося инспектировать ее службу.
– Мы – независимые эксперты, выделенные эльфийским правительством, – продолжал я.
Франсуаз сложила губы бантиком, как делает всегда, когда хочет показать, до какой степени ей отвратительны моя ложь и мое притворство.
Но я знаю, что ей нравится.
– Наша цель – обследовать данную закрытую зону в связи с выдвижением коменданта тюрьмы на пост губернатора штата.
Я полагал, что хоть теперь моя широкая улыбка вызовет отклик в сердце постового офицера, но он оставался мрачен, как прежде.
Я протянул ему удостоверение, он со снисходительной миной раскрыл его. Поскольку улыбаться еще шире было уже просто невозможно, не превратив своего лица в неприятную комическую маску, я приподнял брови.
– Сенатская комиссия? – отрывисто спросил офицер.
– Как видите, – жизнерадостно ответил я. Он кивнул, тяжело, словно через силу.
– Очень хорошо, – сказал он. – Подождите.
Он повернулся и вошел в здание.
Я улыбнулся Франсуаз, показывая, как хорошо все получается. Второй военный, правда, все еще стоял и не выказывал желания поднять шлагбаум, но это было лишь делом времени.
– Откуда у тебя пропуск? – прошипела Франсуаз.
– Помнишь, я помогал сенатору Матиасу сесть за столик? – ответил я.
– Маленький воришка – ты стащил пропуск у сенатора Аспоники?
Я счел это за комплимент.
– Детские игрушки, – отвечал я. – Пропуск не именной, так что мне не пришлось даже переклеивать фотографию.
Постовой офицер показался на верхней ступени лестницы. Он постукивал по правой руке ребром моего удостоверения.
– Думаешь, они поверят? – шепотом спросила Франсуаз.
– Они уже поверили, – сказал я.
Офицер подошел к шлагбауму; следом за ним на лестнице появились двое солдат, и мне не понравилась, как они щупают свои автоматы.
Я нахмурился.
– Сенатская комиссия, верно? – спросил офицер, обращаясь ко мне.
Я постарался побыстрее улыбнуться.
– Вот именно, – сказал я. Франсуаз что-то буркнула.
– Плохое время избрал сенат, чтобы послать сюда комиссию, – сказал офицер. – Парни, возьмите их.
Все трое солдат подняли автоматы; дула были направлены в нашу сторону.
– Эй, – произнес я, – мы правительственные чиновники.
– Скоро вы перестанете ими быть, – заверил меня офицер. – Выходите из машины.
– Ты, кажется, хотел, чтобы я тебе поверила? – прошипела Франсуаз.
– И поднимите руки, – приказал офицер.
– Вы не понимаете... – торопливо заговорил я, выходя из джипа и всем своим видом показывая, насколько миролюбиво настроен. – Мы всего лишь хотим сделать заключение перед выборами, и...
– Считайте, вы его сделали, – перебил меня офицер. – Идите сюда и не делайте резких движений.
Я направился в обход шлагбаума, Франсуаз последовала за мной.
– Я мог бы вас пропустить, – произнес офицер, – и вы бы все осмотрели. Но потом я все равно не смог бы выпустить вас. Так что сэкономлю вам время.
– У нас много времени, – заволновался я. Из здания вышел еще один офицер, и я понял, что не смогу убедить его выступить за нашу команду.
– Сбросьте их в каньон Паррадо, – приказал он. – Когда власти узнают, что вампиры сожрали двух чиновников сената, они дадут нам чрезвычайные полномочия в этом штате. И не забудьте – они должны истечь кровью до того, как умрут.
– Не сложнее, чем проехать мимо детского сада? – недобро переспросила Франсуаз. – Что же ты делал с детьми, Майкл?
– Френки, – возразил я, – ты же не станешь отрицать, что они мне поверили. Они хотят прикончить нас не потому, что мы – это мы, а потому, что мы из сенатской комиссии.
– Здорово, – ответила она.
– С другой стороны, – продолжал я, – это возможность прочувствовать ситуацию, так сказать, изнутри.
– Когда это закончится, – ласково произнесла девушка, – мой красивый мальчик, я дам тебе кое-что прочувствовать.
Я повернул голову – было неудобно стоять, уперев руки в каменную стену и широко расставив ноги.
Солдат, стороживший нас с автоматом в руках, не понимал, о чем мы разговариваем, но другие его способности, например стрелять, от этого наверняка не исчезли, к некоторому моему сожалению.
– По крайней мере, они оставили нам оружие, – сказала девушка.
