На лесной опушке - Алёна Казанская

На краю заснеженного леса, прыгала вокруг сугробов избушка, разминая озябшие куриные ножки.

Из трубы валил сизый дым.

— Ты дома, бабушка?

В сенях затопали ногами, негромко скрипнула дверь и в комнату, чуть пригнувшись под притолокой, вошла Снегурочка.

— Всё с кухней экспериментируешь? — Оценив аромат, спросила она. — На этот раз…?

— Вьетнамская. — Подсказала Баба Яга, плюхнув на стол сковороду. — Будешь?

Девушка вежливо улыбнулась: Я не голодная.

— Не голодная. — Убирая сковороду, по-стариковски разворчалась Баба Яга. — Как же, одни вон только косточки остались. А фсё диенты твои! Шоколадно-пряничные!

— Дед не заглядывал? — Прервала её девушка.

— Морозко то? — Баба Яга, мигом растеряв свой гневный запал, отвернулась к стене, сделав вид, что её очень интересуют, висящие там коренья. — Нет. Да, я уж привыкла. Новогодняя пора, не до меня ему сейчас.

— Поздравит ещё. — С уверенность в голосе, утешила её девушка.

— Да я уж и не жду. — Махнула рукой старуха. — В молодости и то постоянно забывал. Эх, золотое было время. Уважали нас, подарки приносили сами. Да не только под Новый год.

Она перевела взгляд на старый почти выцветший рисунок, статная пара, рука об руку стояли на фоне ледяного терема.

— А сейчас, все забыли про Ягусю, одна вот ты.… — И как это часто бывает у пожилых, без перехода добавила: Замуж тебе пора!

— За кого? — Искренне удивилась Снегурочка. — Я же круглый год на работе. То в тереме на письма отвечаю, то на фабрику бегу проверять, чтобы снеговики игрушки в срок покрасили. А кто…

— Ну, я слышала, что водяной недавно кикимору свою бросил. — Мешая варево в котле, прервала её Яга.

— Водяной. — Задумчиво повторила Снегурочка. — Не, я сырость не люблю. — И без перехода добавила. — Может мне за Кощея пойти? А что, видный мужчина, представительный и состояние имеет.

— Состояние! — Взвилась Яга. — А ничего, что у него одно лишь яйцо и то, незнамо где?! Нет, я ещё правнуков понянчить хочу!

— Ладно, ладно. Пошутила я. — Поспешила успокоить её Снегурочка. — Просто устала, вот и мысли всякие. Скучно мне бабушка. Да и праздничного настроения, как не было, так и нет.

— У тебя? — Вновь не на шутку встревожилась старуха. — Заболела, моя кровиночка? Сыпь? Жар?

— Сердце болит. — Призналась ей девушка и тут же вскинула руку, останавливая возражения. — Знаю, знаю, оно ледяное и априори болеть не может. И всё же болит, бабушка. Чудес хочет, что ли? А какие могут быть чудеса, с моей-то работой. Поздравляешь всех, поздравляешь. Веселишь, радуешь. Пока подарки разнесем, все уже наберутся и под столами валяются.

Прихожу к себе в светелку, а там только горы грязной посуды. Ёлочка на боку, игрушки побиты. Устала!

— Голубка моя! — Баба Яга ласково погладила внучку по волосам. — Чем помочь твоей тоске? Ну, хочешь я на них мор напущу или чуму? А мож, деноминацию?

— Нет, нет, не надо Ба! — Сквозь слезы благодарно улыбнулась ей внучка. — Они же не виноваты, что такие. Всё хорошо. Вот я выговорилась и кажись, легче стало. Пойду я. А дедушка он вспомнит. Обязательно. Новый год всё же.

Снегурочка ушла, старуха же вернулась к своей похлебке и потому не сразу услышала тихий свист за окном.

— Это ещё, что такое? — Тяжело ступая, вышла она на крыльцо и обомлела.

Частокол переливался, будто сахарный в свете луны у каждого черепа в острых зубах торчал имбирный, печатный пряник.

А на последней ступеньке, прямиком у припаркованной ступы, стояла красавица ёлочка.

Небольшая, всего сантиметров тридцать, в нарядном синем горшочке.

Спустившись вниз, старуха подхватила её, прижимая к груди, и нащупала записку.

«Украсишь сама. Совсем закрутился. Приду первого января.

P.S. И никаких чтобы кулинарных экспериментов! Нашей еды хочу. Капусточки квашеной, огурчиков соленых, грибочков.

Жди.

Твой Д.М.»

— Старый дуралей! — То ли возмущенно, то ли восхищенно не поймешь, пробормотала себе под нос старуха, закутывая покрытое инеем деревце в поношенный шерстяной платок.

Тяжело ступая, она осторожно поднималась обратно в избушку, а на губах её тем временем, медленно расцветала улыбка, делая старуху на этот миг, вновь молодой и очень красивой.