Ознакомительная версия.
Вот и предводительница говорила Иве слова, которые должны были понравиться девочке, но что думала мать Наталья на самом деле…
Жизнь шла своим чередом.
Ива лечила порезы; училась грамоте, арифметике и прочим наукам в обительской школе; в первицу, середу и пятницу ходила к тете Гориславе, перенимала у нее колдовские чары и заклинания.
Предводительница раз в седмицу посещала девочку, интересовалась Ивиными делами, подолгу беседовала с нею.
Беседы касались самых разнообразных тем – любви и семейной жизни, Додолы и остальных словенских богов, нынешнего Великого князя и Чухонской войны. Только утопленница да сгоревшие родители ввек не упоминались собеседницами…
Постепенно Ива почувствовала, что уже не может обойтись без этих бесед. Более того, всего через пол-лета она обнаружила, что эти же самые разговоры на эти же самые темы с кем-либо из обительских сестер не доставляют ей того удовольствия, что вызывала беседа с матерью Натальей… Впрочем, нет, не с матерью… С мамой Натальей! А порой – и с мамочкой Натой!
Ива часто думала о той, первой беседе. И довольно быстро сообразила, что предводительница полагает, будто новоиспеченная сестрица способна заглянуть в будущее человека, которого любит…
Но почему же, в таком случае, ничего подобного не происходило при обниманиях с папой? Ведь папу Ива любила гораздо больше мамы!
Как бы то ни было, а девчоночье сердце долго без любви не живет. Скоро Ива полюбила мамочку Нату.
И это произошло. В тот самый день, когда тетя Горислава явилась в обитель, встретилась с предводительницей и похвалила девочку за усердие и упорство.
Мамочка Ната, вестимо, передала хвалу виновнице, и та, не удержавшись, в восторге повисла у предводительницы на шее.
Изумрудный туман не заставил себя ждать.
А потом Ива обнаружила себя сидящей на койке в незнакомой светлице с зарешеченными окнами. На руках у нее был конверт, в каком сестры-матери носят своих детей. Из конверта торчала кукольная головка с нарисованными голубыми глазами. У Ивы были тяжелые женские перси, левая оказалась оголенной, с непривычно большим коричневым соском. Ива пыталась сунуть сосок в нарисованный кукольный ротик.
– Баю-баюшки-баю… Что же вы не едите, радость моя? Хватит спать, надо кушать…
Откуда-то доносились негромкие голоса, Ива хорошо их слышала, но смысла не понимала.
– Депрессивный синдром при наличии галлюцинаций…
– Может, отобрать у нее куклу?
– Уже пробовали… Наблюдается мгновенный всплеск агрессивности, направленный на всех окружающих…
А ребенок по-прежнему отказывался есть.
– Помогите же мне, пожалуйста! – сказала Ива. – Он болен. Иначе бы он ел… Помогите! Он не должен отказываться от моего молока!
Нарисованные глазки не мигая, равнодушно смотрели сквозь нее.
И тогда она взбесилась.
– Я ненавижу вас! Вы – проклятые ублюдки! Чтоб вас мары забрали!
Она ожесточенно дралась со всей подлунной, пока ее не стиснули в жестких объятиях и не укололи больно в предплечьее…
Пришла она в себя от того, что ее часто-часто трясли за рамена. Открыла глаза.
Перед нею на коленях стояла мамочка Ната.
– Ну же, Ивушка, вы видели? Что вы видели?
Ива устало опустилась на стул.
– Видела… Я видела, как вы кормили персью…
Она чуть не брякнула «куклу». Но что-то помешало ей: слово прямо-таки застряло в горле, перехватило дыхание.
Предводительница по-прежнему стояла на коленях – словно молилась перед кумиром Додолы.
Ива откашлялась:
– Я видела, как вы кормили новорожденного ребенка. – Она посмотрела предводительнице прямо в глаза. И вдруг, сама не ведая зачем, добавила: – А рядом с вами была я.
Испуганно замолкла, ожидая, что за разоблачением дело не задержится. И обмерла – в самой глубине глаз предводительницы плескались столь безудержные радость с надеждой, что Ива поняла: даже на смертном одре она не скажет мамочке Нате правду.
Ввек!
12. Взгляд в былое. Век 76, лето 3, вересень: Наталья
В пятницу утром Наталья поднялась в самом распрекрасном настроении. Душа ее пела.
Запланированные на предстоящий день дела не казались ныне обременительными. Индо мысли о бесплодстве убежали куда-то далеко, за пределы подлунной. Ее совершенно не трогало, что на улице с утра идет дождь. А главное, она была уверена, что приняла вчера правильное решение, и оной уверенности минувшие сутки ничуть не поколебали.
Отныне жизнь ее обрела новый смысл, и Наталья не могла не думать об этом.
Сколько поколений простых додолок, ни сном ни духом не ведавших о Великом Прорицании, появились на свет, в должный срок родили своих детей и в должный срок отправились к Марене! Сколько предводительниц, тайно знавших о нем, но вынужденных относиться к Великому Прорицанию как к давней легенде, поменяло друг друга! С нею все случилось не так – ведь пришествие в мир Волшебника С Собачьей Раною выпало именно на ее срок!
И отныне главная задача – всячески помогать Ему в начинаниях Его!
Но допрежь всего надо, чтобы Он встал на ноги, чтобы враги не нашли Его раньше времени, ибо волшебник без сознания – есть бессильный волшебник, не способный защититься не токмо от заклятий себе подобных, но и от простого подосланного душегубца с обыкновенным столовым ножом.
Сначала она хотела было обратиться к Великой княгине с просьбой немедленно организовать охрану обители – причину придумать несложно, – но поразмыслив немного, поняла, что именно подобные меры быстро наведут гипотетических противников на след Волшебника. И потому решила оставить все как есть.
Вестимо, буде Его принялись искать – так рано или поздно найдут. А сыск наверняка начнут с извозчика.
Знамо дело, определить трибуну, привезшую в обитель ночных незнакомцев, – задача не простая, но страже вполне доступная. Через какое-то время сыск свершится, извозчика найдут, и местоположение чародея Смороды сразу станет его врагам известным.
Весь вопрос – решатся ли они проникнуть в обитель немедленно? Буде бы ведали о Великом Прорицании, решились бы непременно, а так… Вряд ли кто, окромя Святослава IX Рюриковича, способен из-за судьбы какого-то там чародея, коими в Словении пруд можно запрудить, поссориться с самой Великой княгиней… Так что несколько спокойных дней у нас есть.
А когда Он придет в себя, многое прояснится и многое же перестанет зависеть от нее, предводительницы. Значит, главное сейчас одно – побыстрее поставить Его на ноги.
И потому Наталья решила, что Ива Алюшникова немедленно перестанет заниматься прочими своими пациентами и сосредоточится исключительно на лечении больного чародея. А для других лекариц следует распустить слух, будто сестра Ива занимается излечением самой предводительницы – прихворнула наша мать, сестры, да помогут ей Сварожичи…
С этой же целью Наталья решила снизить на ближайшие несколько дней привычную административную активность, пореже появляться перед сестрами-додолками, переложив некоторые свои обязанности на товарку предводительницы Волю Капустину. В молчании товарки Наталья была уверена как в своем собственном – слишком уж многим обязана предводительнице бывшая мастерица Ночного Колдовства, приторговывавшая продажей своих ведовских способностей ночным татям, опосля нескольких дерзких краж заинтересовавшая своей персоной сыскников-волшебников министерства охраны порядка и очень своевременно изнасилованная опившимся вдрызг последним подельщиком. Лишившаяся своего Таланта Воля той же ночью отправила к Марене не успевшего проспаться подельщика, отрезала ему перунов корень и скрылась от сыскников-волшебников в обители, правдиво поведав предводительнице Ордена всю свою неправедную историю. Предусмотрительная Наталья, поразмыслив, дала душегубке приют – всякое в судьбе бывает, авось неправедница когда и пригодится.
Неблагие дела в обычной жизни очень часто оказываются исключительно благими в политической.
На Великую-то княгиню, милка, надейтесь – да и сами при том не плошайте!.. Ко всему прочему, сестра Воля оказалась весьма способной руководительницей, а главное – ввек не задавала своей спасительнице лишних вопросов, прекрасно помня главную заповедь новгородских татей «За многими знаниями – многие печали»…
Решив «заболеть», Наталья тут же развила тайную, но энергичную деятельность. Забаву определили в помощницы к сестре Иве, отвели свободную палату рядом с той, где лежал бездвижный чародей, и вскоре новая сиделка приступила к своим обязанностям. Сестра Воля Капустина обрела новые заботы, а сестра Ива Алюшникова утратила старые, передав своих пациентов двум другим лекарицам обители и немедленно занявшись излечением неожиданной хвори у предводительницы.
Ознакомительная версия.
