на тот свет. Я застыла в центре комнаты, ища следы порезов от шипов и не находя ничего. И крови не было вовсе.
– Что? – спросил он, настораживаясь, и сел на кровати. – Что случилось?
Жив.
Жив! Почти не ранен! Я испытала такое облегчение. Не знаю, с чем сравнить. Мельничный жернов свалился с души и покатился вниз, снося остатки логики, мыслей и рассудка вообще.
– Эрик!
Я сама не поняла, как в два прыжка добралась до кровати, кинулась авантюристу на шею и обняла, так крепко, как только могла, уткнувшись носом в плечо. Он не ожидал от меня ничего подобного и невольно откинулся обратно на подушки.
– Эй, ты чего? – Эрик кое-как отлепил меня от собственной шеи и теперь держал за плечи, ожидая какого-то объяснения. – Да что случилось-то? Все живы?
– Да. Но с тобой точно все в порядке?
– Да ну конечно, принцесска! – криво ухмыльнулся он, а потом улыбка медленно сползла с его лица.
Я вот только тут осознала, что все еще обнимаю его, и он тоже так и не разжимает рук. Ну-ну, так долго выдерживаемая дистанция была непоправимо нарушена, и теперь нас разделяла только тонкая паутина золотистого шелка. Сердце замерло на мгновение, а потом застучало часто-часто, заставляя вскипеть кровь в жилах пузырьками энтильского.
Прикосновения могут сводить с ума.
Слова тоже, сказанные в правильное время, особенно шепотом и на ухо.
Но ничего так не действует, как пойманный взгляд, в котором плещется отражение твоих собственных чувств.
Можно научиться дотрагиваться до чужого тела. Можно подобрать слова.
Но взгляд подделать нельзя. Такой, от которого между вами начинает гореть воздух.
«Я медленно снимаю с себя всякую ответственность…» – довольно ухмыльнулся в совершенно пустой голове Шепот.
Авантюрист сел на кровати, зачарованно глядя мне в глаза, так что я оказалась у него на коленях, медленно, будто бы не веря в происходящее, взял меня за подбородок и принялся целовать, совсем как в тот первый раз, когда помогал мне спрыгнуть с лошади давным-давно.
– Знаешь, – глухо проговорил Эрик, оторвавшись лишь на пару секунд, – всему есть предел…
И уже мои пальцы скользят по его шее, вцепляются в бронзовые плечи, не желая отпускать его ни на миг. Он пытается расстегнуть застежку платья на спине, но с забинтованной рукой это задача не из легких. Треск разодранной ткани, авантюрист сдирает золотистый шелк, обнажая кожу, и будто бы не желая на этом остановиться, одним резким движением дергает в стороны ворот, окончательно освобождая меня от лохмотьев, в которые разом превратилась дорогая одежда. Лихорадочные прикосновения обжигают. Губы жадно впиваются в шею и плечи, наверняка оставляя синяки. Ни намека на нежность или чуткость, но именно это и сводит с ума.
Взлетает и опадает вниз покрывало, когда он буквально швыряет меня на кровать, удерживая мои запястья за моим же затылком, и разум окончательно ускользает, взрываясь цветными фейерверками.
– Люблю… – бессмысленно шепчу я в кровь искусанными губами, извиваясь под сладкой тяжестью чужого тела.
– Моя… – горячо выдыхает Эрик.
Нет ничего приятнее, чем когда ты долго-долго держишься, а потом срываешься. Я чувствовала себя наркоманом, проходившим долгий курс реабилитации у мистиков, а потом не выдержавшим. Слаще самого порока, дороже горы мифрилла, романтичней первого подаренного цветка, жарче пламени Бездны. В какой-то момент он сорвал со своей шеи амулеты, разлетевшиеся по всему полу, и мы снова были единым целым.
Это вышло даже острее, чем тогда в лесу. Потому что было абсолютно недопустимо.
Но некоторые ошибки слишком потрясающие, чтобы совершать их только один раз…
Даже потом, когда я лежала у него на плече, он не хотел разжимать рук, будто я могла исчезнуть.
– Ну вот… – констатировала я, не в силах согнать с лица глупую улыбку.
– А не надо было так на меня кидаться, – с усмешкой проворчал Эрик, щекотно дыша мне в макушку.
– Я думала, ты сильно ранен. Очень испугалась.
– С чего ты взяла? – удивился он.
– Ну, у тебя был такой голос, когда мы говорили…
– Какой?
– Глухой.
Авантюрист рассмеялся, переворачиваясь на бок и приподнимаясь на локте. Простыня от этого движения мягко зашуршала и все-таки окончательно сползла на пол. Мне нравилось на него смотреть, и машинально водить пальцем по старым шрамам на бронзовой коже во время такого вот ленивого, неспешного разговора.
«Угу, – мрачно кивнул Лусус, – как ты думаешь, а твоей сестре это тоже нравится?»
Он не смог испортить мне настроение: я просто отказалась думать на предложенную тему.
– Конечно глухой! – согласился рыжий. – Я пытался зубами затянуть эту мертвячью повязку. Что ты еще напридумывала себе, принцесска?
Я потерла руками лицо, чувствуя, что постепенно начинаю засыпать. Весь пережитый страх за него и напряжение схлынули, просто сгорели в этой недавней вспышке, теперь не осталось ничего. Хотелось прижаться к его боку и уснуть. Даже единовременные убийства всех королевских семей Ойкумены не заставили бы меня сейчас встать с постели.
– Я думала, тебя располосовало ледяными шипами, – пожала я плечами, закидывая в рот дольку апельсина.
Эрик поднял брови, явно пародируя Дэвлина, и почесал кончик носа.
– Знаешь, у тебя бывают совершенно дикие фантазии. Как тебе вообще такое пришло в голову?
Я попыталась потянуться еще за долькой, но не смогла. Все мышцы будто налились свинцом, и каждое движение давалось с огромным трудом. Осталось только застонать и умоляюще глянуть на авантюриста. Эрик усмехнулся, вытянул руку, и, достав еще один апельсин, принялся отщипывать от него кусочки и кормить меня. В зеленых глазах, будто в двух аквариумах с прозрачной водой, тоже плавали первые туманные предвестники сна. Обняться бы сейчас и уснуть, закидывая на него руку, ногу и устраивая голову на плече.
– Вкусно?
– Ага…
Он наклонился и снова принялся меня целовать, придерживая за подбородок.
– М-м-м… И правда, вкусно…
Меньше всего на свете мне сейчас хотелось от него отрываться, но все-таки нужно было прояснить скользкий момент с убийством.
– Как получилось, что в тебя не попали? – полюбопытствовала я, глядя ему в глаза, и пытаясь понять, скажет ли он правду.
– Когда?
Я тоже приподнялась на локте, чувствуя, что опять ничего не понимаю. Авантюрист тоже устроился поудобнее и ждал продолжения.
– Это же ты убил принца? – уточнила я на всякий пожарный.
На этом приятный вечер определенно закончился, Эрик резко сел на кровати, уставившись на меня своими кошачьими глазами, которые вмиг перестали быть сонными.
– Какого принца?! Николас – мертв?!
– Нет. Это его старший брат, Энзор. Значит, это – не ты? – верилось с трудом, если честно.
Рыжий с
