Альфонсо. Всеми силами он старался удержаться от того, чтобы не задрожать от страха и не рвануть, куда нибудь, бежать, сломя голову. Впрочем, от этих тварей убежишь, пожалуй: лошадь и та не убежит.
– Это комбайн, – сказал Вильгельм. Он говорил на языке Альфонсо почти без акцента – быстро учился, но второе слово точно исковеркал, потому что, что оно значило, Альфонсо не понял.
– Это какая то колесница военная? – спросил Альфонсо.
– Нет, зерно убирает.
– А у нас зерно убирают крестьяне. Как же она едет? Внутри сидят лошади и толкают ее?
– Ее толкает двигатель внутреннего сгорания…
Дальше последовали объяснения, что такое ДВС, от которых у Альфонсо помутился рассудок. Что-то в этой машине горело – единственное, что он понял из всего рассказа.
– Когда что-то горит, оно расширяется, – говорил Вильгельм, уже теряя терпение и начиная плеваться. – Когда топливо горит, оно расширяется…
– Когда у нас что-то горит, оно не расширяется, – в ответ кричал Альфонсо. Его раздражало то, что он совсем ничего не понимает, чувство собственной глупости и невежества, столь тщательно им скрываемые от самого себя, заявили о себе в полный голос, и Вильгельм никак не давал шанса их заткнуть, рассыпаясь целыми гроздьями непонятных слов.
– Когда у нас что-то горит, оно разваливается, – бурчал Альфонсо. А потом он подумал про печь – та горела и не разваливалась, если была сделана хорошо. Но она и не двигалась, и не расширялась.
– Да все расширяется! Возьми котел, налей полный воды, завари его и нагрей. Он взорвется же!
– Что сделать с котлом? Сварить? Варят в котле, а не сами котлы…
Дальше пошло объяснение, что такое электросварка, затем, что такое электричество, дальше, что такое гидроэлектростанция, после чего Альфонсо сдался. Он понял, что иногда вещи нужно принимать такими, какие они есть и не пытаться понять, как они работают, поскольку, все равно не поймешь, а голова разболится. Спать он тогда лег, полный впечатлений, непонятных, трудных слов, уставший и слегка униженный своей дремучестью. На тот момент Альфонсо еще и не предполагал, что только едва–едва прикоснулся к тем знаниям, которые были даны цивилизованному человеку от рождения. Он был в счастливом неведении до тех пор, пока кто-то не додумался показать ему компьютер…
Несравненно лучше стало общаться с Вильгельмом, когда тот научился говорить без ошибок, но еще лучше стало, когда Альфонсо сам изучил язык людей, к которым попал. Не в совершенстве, конечно, но все равно можно было поболтать о том о сем.
Вильгельм рассказал Альфонсо о том, что раньше весь мир (точнее, почти весь) был примерно на одном уровне развития – автомобили, самолеты, ракеты, полеты в космос (иногда он забывал, с кем разговаривает, и говорил ему о тех вещах, о которых Альфонсо и не знал еще). Рассказывал о Первой мировой войне – что там погибло девять миллионов человек, рассказывал о Второй мировой войне, в которой погибло около восьмидесяти миллионов человек, и рассказывал о Третьей мировой войне, в которой погибла цивилизация.
– Как погибла, вот же, она у вас: машины, ком…комтрпутер…
– Жалкие остатки, – с горечью вздохнул Вильгельм, – и мы пользуемся последними технологиями прошлых веков вот уже пятьсот лет. И все пятьсот лет ведутся бесконечные войны за каждый клочок земли.
–В моей эпохе тоже все воюют. И я надеялся найти Волшебный город и попросить богов помочь мне сотворить мир на Великом континенте, -сказал Альфонсо. – Вы же поможете?
–Поможем, – задумчиво проговорил Вильгельм, – Теперь Дальний восток может быть нам интересен. Из-за своих постоянных конфликтов, отсутствия дальней авиации и спутников, мы пока ещё не обращали внимания на ту часть континента, тем более, во время войны его очень сильно бомбили ядерными бомбами, уничтожая отступающие вглубь тайги войска- предков ваших, между прочим, и мы думали, что там до сих пор сильный уровень радиации. Но ведь ты прошел как- то, несмотря на сильнейший фон, без защитного костюма и счётчика Гейгера.
–Вот что городит? – подумал Альфонсо; он и половины слов не понял, отчаявшись уловить смысл сказанного уже на слове “ядерными”. Да и потом, ну разве не могут столь разумные существа, придумавшие такие мощные, быстрые штуки, договориться и поделить Землю поровну. Впрочем, основной посыл был ясен: у них есть бомбы, и, возможно, если прихватить парочку, можно будет установить мир на Великом, а точнее, как оказалось, на не таком уж и великом континенте.
–Эта твоя бомба может разрушить крепостную стену, например?– спросил Альфонсо.
–Ну, думаю да… Если учесть, что ядерная бомба способна уничтожить город.
Город? Как можно одной бомбой уничтожить город?
–А ты мне парочку достать не можешь?
И вот тут то Альфонсо и утонул в бездонной пропасти информации, поскольку Вильгельм решился на отчаянный шаг. И показал Альфонсо интернет. То, что видел Альфонсо, не укладывалось у него в голове, особенно поначалу. Вгрызаться в современный мир было трудно и болезненно: все, что он думал о мире, оказалось ошибочным, все его мировоззрение покатилось псу под хвост, и именно тогда он понял, почему религия это такое стойкое явление, почему люди дерутся, и даже умирают за свои убеждения: мир, основанный на знаниях, а не на домыслах, сложен и страшен. Мир, основанный на религиозных сказках прост и безопасен.
–Интересно, если бы эти знания внести сейчас в твою эпоху, как быстро вы бы нас догнали в развитии?-спросил Вильгельм, с любопытством наблюдая за реакцией Альфонсо на ролик с видом на Землю, снятый ещё до войны со спутника.
–Никак. Если бы инквизиторы узнали, куда я попал и что видел, меня бы на костре сожгли, – хмыкнул Альфонсо. Интернет- изобретение Сарамона. Земля – круглая! Космос – пустой, а солнце – горящий газ! Бурлилка не знает, он бы с катушек съехал.
Иссилаида была прекрасна, но не похожа сама на себя – расплывчатая, невнятная и бесформенная больше, чем обычно, она звала Альфонсо к себе, в крепость, которую собирались атаковать волки. Крепость была похожа на пятиэтажный дом, собственно, этим она и являлась.
–Альфонсичек! – звала Иссилаида голосом Лилии. А потом она завыла, завыла таким криком, что волосы встали дыбом.
Альфонсо не просто упал с кровати – его снес с нее звук, похожий на вопли самой смерти, или пение Иссилаиды, когда она была под градусом. Он врезался в мозг, минуя уши, прямо в душу, рвал ее на куски, оставляя покинутое разумом тело метаться в агонии и куда то бежать. Навстречу Альфонсо попадались люди: главврач, медсестра, санитарки, больные – все пытались его удержать в больнице, но звук заставлял его расталкивать их всех, страх заставлял его бежать. Только страх не знал, куда.
Альфонсо выбежал на улицу и замер. Потом ему объяснили, что очень сильно не надо было этого делать, что он
