Он нормальный.
И задумалась:
– Ну, был, пока они демона решили не вызвать.
– А то, что они меня целовать пытались? – возмутилась жаба.
– Ну так, расколдовывали девицу, – хмыкнула, – Честно говоря, до сих пор считаю это своей лучшей заслугой за все время учебы. Когда я эту новость запустила, столько лягушек по окрестностям было перецеловано…
Я мечтательно вздохнула. Только когда новость до ректора добралась, он это дело быстро прекратил как негуманное отношение к животным. Жалко лягушек никто не спросил, им, может, нравилось…
– Иди давай, даже отсюда вижу, как Чащоба злится!
– Иду, – я оправила платье, вытерла ладони о ткань и пошла сдаваться, – Все равно выбора у меня особо нет.
Протиснулась сквозь толпу, подошла к Лешему со спины и попросила:
–Ты уж сделай вид, что меня не знаешь, ладно?
Чащоба только головой покачал, но пошел вперед, не оглядываясь. Он, может, и не одобрял моего поведения, но всегда помогал.
– Слушай, а поцелуй мага из меня действительно девицу сделает? – снова высунулась Васька из кармана, и я закашлялась.
– Ну а что? – возмутилась жаба, – Сама же сказала!
– Это шутка была!
– Так себе шутка вообще-то, – ответила она, а я даже остановилась на мгновение. Вот ведь!
Леший вел меня прямо к главной башне, обходя гомонящих магов и ведьм. Кажется, в это утро все решили выйти во двор, чтоб, как говориться, хоть глазком. Это они просто бабушке под горячую руку никогда не попадали. Вон преподаватели – те умные, осторожно из окон выглядывали, не совались.
Мы зашли в башню, поднялись по винтовой лестнице и остановились около больших железных дверей в парадный зал. Сюда никого больше не пускали, и я позвала Чащобу:
– Погляди, меня не очень от волнения перекосило?
– Ты всегда косая, – буркнул за спиной Корвус.
А Леший обернулся, мазнув пустым взглядом по демону и нахмурился. Потом посмотрел на меня и улыбнулся сквозь усы:
– Не очень. В самый раз.
– Спасибочки, – ответила кисло и потянула на себя двери, которые как-то легко поддались и выпустили бледного Лихо.
– О! – замерла на пороге и добавила тише, – А ты чего тут?
– Допрос, – буркнул он, отодвигаясь в сторону.
– Какой допрос? – нахмурилась.
– Настоящий! – не выдержав, повысил голос Лихо, – Жуть какая-то! А ты чего?
– И я на допрос, – ответила, загрустив.
– А… – потянул Лихо, настороженно поглядывая на Лешего, а потом взял меня за локоть и в сторонку отвел, – Там лютая ведьма, лютая! Но краси-и-ивая! Не знаю, зачем ты ей понадобилась, видно, по поводу того дела с демонами или по Владиславину душу.
– Видно, – вздохнула снова. Кажется, я тут навздыхала на всю оставшуюся жизнь.
– Много не говори и только по существу, а то она злится.
– Надо думать, – потянула я и нахмурилась, – Тебя-то чего позвали?
– Сам не знаю. Спрашивала, где родился, что делал, как силу скрывал, потом про ту давнишнюю историю нашу, когда мы от ведьмы отбивались.
– А ты? – прижала руки к груди, – Все рассказал? И про меня?
– Ну а как я не расскажу? – взвыл он, – Ей попробуй чего не сказать! Но я про тебя особо не трепался. Только что там ведьма молодая была, всех победила, даже помощи ни у кого просить не стала! Может, тебе зачтется?
– Ой, мне зачтется, – сглотнула я, – Так зачтется, что хоть удавись. Лучше б ты сказал, что я там сидела тихонько и училась, пока Айвен все дела разгребал.
– Так Айвен тоже там! Он ей про проклятие свое рассказал и очень тебя хвалил, что ты это проклятие смогла снять.
– Мамочки, – у меня, кажется, коленки подкосились, потому что Чащоба, решив, что разговор закончен, подхватил меня подмышки и впихнул в открытые двери, напоследок наградив хлопком под зад. Что, как ни странно, очень даже взбодрило. И закрыл за мной дверь, непостижимым образом оставив демона снаружи.
– Брусничинка, ну наконец-то, – устало сказала бабушка, улыбаясь и вставая с места, – Я уж думала, надо самой ехать. Иди сюда, горюшко непутевое.
Я покосилась на Айвена, который стоял у стола, вытянувшись в струнку, подошла к бабушке и обняла ее крепко-крепко.
– Ну все, молодой человек, вы свободны, – откинула она за спину длинные темные волосы, в которых до сих пор ни одного седого волоска не было.
А господин Верховный маг даже «молодого человека» стерпел, поклонился и вышел за дверь, на прощание одарив меня встревоженным взглядом.
– Милый мальчик, – сказала бабушка, отпуская меня и показывая на стул рядом, – Жаль, что маг.
– У всех свои недостатки, – пожала я плечами.
– Завтракала? – подвинула она мне тарелку с пирогом и кружку с крепким чаем, чуть подержав над ней руку, подогревая.
– Не успела, Чащоба разбудил, сразу сюда повез.
– Да, я уж сама хотела прямо с утра, но он отговорил, – она откинулась на стуле, сложила руки перед собой и прищурила глаза, – Ну, рассказывай.
– О чем? – подавилась я куском пирога, который только успела откусить.
– С самого начала рассказывай! – нахмурила брови бабушка, – Помнится, мы с тобой договорились – пока до меня новости о моей внучке не доходят, я тебя оставляю в покое, уважаю твою самостоятельность, не лезу. И… как ты там говорила? Не нависаю своей славой. Но тут уж…
Она взмахнула руками:
– Тут уж, знаешь ли, дошли новости. Да какие!
– Я не хотела, – отпила я чай и виновато посмотрела на Гордану, – Чтоб новости дошли. Я бы сама…
– Ох, Забав, – бабушка подложила под щеку кулак и посмотрела так, что я сразу про все свои провинности вспомнила, – Историю с твоей практикой я, пожалуй, не хочу обсуждать. Но то, что магу помогала, это, конечно, зря.
– Конечно, – сглотнула я, отводя глаза.
– Ты давай тогда сразу к делу: про то, как печать умудрилась получить, поведай.
– Так тебе «милый мальчик» поди-ка все успел рассказать, – кивнула я на дверь.
– Рассказать-то рассказал, да только и он не все знает, так? – она уперла руки в стол и наклонилась ко мне, прищурившись, – Использовала-таки силу наследственную?!
Я взяла чашку, сделала глоток и выразительно посмотрела на стены.
– Я не дура, тут давно заклинание защитное наложено! – прошипела бабушка.
– Использовала, – покаялась я, подумала и добавила, – Она сама лезла, что ж я буду…
– Что значит, что ж я буду?! – вспылила Гордана, – Я тебе сколько раз говорила, что это смертельно опасно! Да если б кто-то из этих напыщенных идиотов узнал!
Я виновато потупилась, не сдержавшись.
– Что? – сузила глаза бабушка, с шумом выдыхая воздух, вот кого интуиция никогда не подводила, не то, что моя. Моя, видно, по мужской линии пошла, корявенькая, – Кто? Кто знает?!
– Он никому не скажет… – начала
