весело перешептываясь, заплетая косы друг другу, собирая ягоды на лугу и играя в игры. Звали их Рада и Мила.
Рада была высокая для своего возраста, черноволосая, черноглазая, любопытная, добрая, но не уступающая характером ни одному мальчишке в округе.
Мила же… Ей больше бы подошло имя Снежана, такая она вся была, будто снегом рожденная: белая кожа, волосы цвета созревшего одуванчика и такие же пушистые, светло-серые глаза. Характер у нее был тихий, скромный. Несмотря на то, что рост у нее был небольшой, особенно на фоне Рады, Мила всегда пыталась казаться еще меньше и незаметнее.
Иногда, ближе к вечеру, когда все работы по дому были окончены или днем, когда взрослые отдыхали, на улице можно было услышать звонкий и радостный голос Рады.
– Ми-и-ила-а-а! Выходи, ясный свет, бежим играть к ручью!
Калитка отворялась и выходила скромная Мила, глядя в землю. Выход ее, как правило, сопровождался громким окриком из избы.
– К лесу не ходите! – кричала вслед мать Милы. – Слышите? Не дальше середины луга! И чтобы к ужину была дома!
– Помним! – прокричала в ответ Рада, схватила подругу за руку и они, улыбаясь, побежали к ручью.
Неизвестно, что именно привлекало детей к ручью, но все они, не сговариваясь, бежали играть именно туда, собираясь на границе деревни и луга. К тому же было даже специальное место, которое хранило множество детских тайн и историй. Место это находилось на середине луга, примерно посередине между деревней и лесом.
По ночам в лесу шелестела тревожно листва, иногда даже в отсутствие ветра, заунывно выли волки, а если приглядываться, то между ветвей можно было заметить странное желтое свечение в глубине.
– Мира вам, голубушки, – шутливо приветствовал девочек сидящий у ручья мальчуган.
– И тебе, добрый молодец, – ответила Рада, рассмеявшись переливчатым смехом.
Мила же только кивнула в ответ на приветствие головой, хихикнув. Мальчик встал, приветствуя девочек.
– Чего это ты тут чертил палкой? – прищурившись спросила Рада, подходя ближе.
– Ничего, – ответил мальчик, краснея и неуклюжими движениями ноги пытаясь стереть рисунок на влажной земле.
– Я видела! Это был портрет. Признавайся, в кого влюбился?
– Смотрите! А вот и Яр идет, – крикнул мальчик, переключая внимание и все еще стирая рисунок.
К троице детей приближался рослый плотный мальчик с каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами. Шел он уверенным и твердым шагом, в каждом его движении чувствовалась сила и гордость.
– Не нравится он мне, – прошептала Рада подруге. – Что-то в нем есть злое.
– Это точно. Злое, – вздохнула Мила.
– Обо мне, небось, шепчетесь? – став в позу, спросил новоприбывший.
– О ком же нам еще шептаться. Интереснее темы быть не может, – язвительно ответила Рада.
Яр со злостью посмотрел на нее и его, и так всегда поджатые в недовольной гримасе губы, стали еще тоньше.
– На луг идете? – сделав вид, что пропустил оскорбление мимо ушей, спросил Яр и направился на середину луга.
Остальные, понурив головы, последовали за ним. Во время похода вдоль ручья к назначенному месту напряжение между детьми спало. Они шли, смеясь, пересказывая деревенские слухи и сплетни, которые удалось урывками подслушать у старших.
Как получилось, что сошлись еще две противоположности, в лице Ярополка и Волха – не знаю. Но именно потому, что эти, такие разные мальчики сдружились, они шагали сейчас вчетвером, а не втроем.
Если Ярополк олицетворял силу, мужественность, грубость и не самый приятный нрав, то Волх, несмотря на свое звучное имя, характера был спокойного, можно даже сказать, мягкого. Внешность у мальчика тоже была соответствующая: светлые русые волосы, мягкие округлые черты лица, худощавое телосложение. Даже глаза были светло-голубыми, с длинными темными ресницами и светлыми бровями.
Девочки охотно бы играли только с Волхом, но Ярополк неотступно следовал за ними. И очень обижался, если его не ждали, не звали и играли без него.
И вот, когда дети дошли до своего «тайного» места, они решили немного поиграть в салки. После, устав от беготни, все сели по кругу около ручья и только начали пересказывать истории взрослых про лес, как вдруг Яр вскочил и кинулся в траву. Остальные подскочили от испуга.
– Поймал! Поймал тебя, колдунья. Теперь-то ты точно от меня не уйдешь, – ликующе произнес Ярополк, держа змею.
– Что это у тебя там? – поинтересовалась Рада.
– Змея. Гадюка. Это точно колдунья из леса, которая оборачивается змеей и ползает в деревню, изводить наш скот и людей.
– Глупость какая! – раздраженно сказала Рада. – Это просто змея. Они любят греться на солнышке. Отпусти ее, пусть себе ползет.
– Ну уж нет. Я убью ее. Здесь и сейчас.
– Нет. Ты не сделаешь этого.
– Почему это? Кто же из вас меня остановит? Ты, что ли? – со злорадством спросил Ярополк.
Вместо ответа Рада вся сжалась и прыгнула, попав в грудину Яра головой. Мальчик от такого удара на мгновение потерял дыхание, разжав руки и выпустив змею, которая тут же уползла в сторону леса.
– Ах ты… – задыхаясь от ярости процедил сквозь зубы Ярополк. – Ты тоже колдунья значит, да? Тогда и тебе не жить!
Ярополк кинулся к Раде, но наткнулся на препятствие в виде своего друга.
– Не трогай ее, пожалуйста. Она не колдунья, – спокойным тоном произнес Волх.
– А что же она тогда за гадюк заступается?
– Нельзя никого обижать! – крикнула Рада. – Змея живая и тоже жить хочет! Она тебя не трогала, это ты к ней полез и убить грозил.
Ярополк замахнулся, готовый мутузить всех и каждого, но его остановил тихий голос, произнесший четко и спокойно лишь одно слово: «Время». Все лица обратились к Миле, о которой забыли, так как она не участвовала в ссоре, все это время сидя и глядя задумчиво на ручей.
– Время идти по домам. Уже позвали. Ежели еще помедлим, потом не поздоровится.
Ярополк опустил кулак и отправился в сторону деревни быстрым уверенным шагом. Волх, опустив голову, поплелся за ним.
– Что сделано, то сделано, – утешала Мила начавшую плакать подругу. – Поговори с матушкой. И будь готова бежать.
– Куда?
– В лес, – ответила Мила, в голосе которой впервые послышались твердые стальные нотки.
Слезы ручьями покатились из глаз Рады. Она догадывалась, что может случиться завтра в деревне».
Наступила тишина, но я, все еще видевший в своем воображении все, о чем только что рассказал мне Митрич, не сразу заметил это. Я поискал его, но на крыльце уже никого не было. Свет в доме не горел. Решив, что старик уже лег спать, пока мною владело мое бурное воображение, я последовал его примеру и отправился отдыхать.
