class="p1">– Благодарю тебя, Белыш. Ты всем козлам козел! – улыбаясь сказала Мила, гладя белого козла по спине.
Волх сидел у ручья на середине луга глядя в воду и гадая, придет ли сегодня сюда Ярополк или нет.
– Чего унылый сидишь? – улыбаясь произнес Ярополк, приближаясь.
– Ты зачем это сделал? – вскочив крикнул Волх.
– О чем ты?
– Все ты знаешь, о чем я.
Волх вынул из кармана рогатку и показал ее другу.
– Это же ты кувшин разбил, да?
На лице Ярополка не отобразилось никаких эмоций. Лицо его превратилось в застывшую маску, только ярко-голубые глаза смотрели со злостью.
– Все еще не возьму в толк, о чем ты.
– Не похож ты на дурачка. Отвечай, зачем ты это сделал?
– Туда ей и дорога, – пожав плечами ответил Ярополк. – Жаль, что не убили.
Этих слов Волх стерпеть не мог. Он кинулся на друга с кулаками, завязалась драка, продлившаяся недолго и окончившаяся победой Ярополка.
– Не друг ты мне отныне, – процедил Ярополк сквозь зубы, – ежели тебе какая-то баба дороже. И запомни, будешь мне мешать – я тебя к ней отправлю. В лес.
Ярополк плюнул на землю рядом с Волхом, развернулся и уверенной походкой отправился в сторону деревни.
«Как же так? – думал Волх, оставшись один. – Я лишился и любимой, и друга. И все это в один день. Что же мне теперь делать?»
Ответа на этот вопрос мальчик не нашел. Посмотрев с грустью на лес, Волх вздохнул и отправился домой».
Когда Митрич закончил историю, дождь уже лил вовсю, похолодало. Я еще раз (пусть и мысленно) поблагодарил старика за его совет и за стул.
– Слушай, Митрич. Тебе самому-то не холодно? – спросил я, уже собравшись шагнуть навстречу проливному дождю.
– Нет, мне в любую погоду хорошо.
Я покачал головой, искренне не понимая, как такое возможно, но спрашивать больше ничего не стал.
– До завтра. Спасибо за все!
– Бывай, – голосом, лишенным эмоций, ответил Митрич.
Подходя в очередной раз к дому моего рассказчика, я заметил любопытную сцену. Перед неподвижно сидящим Митричем за крыльцом стояла рыжая кошка. Кошка шипела на старика, шерсть ее стояла дыбом, выпущенные когти впились в землю.
Меня волновало множество вопросов в связи с таким поведением животного, но если для агрессии еще можно было найти разумное объяснение (наступил на хвост или прогнал с места, например), то факт того, что кошка не уходила был для меня необъясним. Сколько продолжалась эта сцена до того, как я пришел – не знаю, я наблюдал за кошкой около десяти минут. За это время Митрич ни разу не пошевелился.
Пожалев бедное животное, я подошел ближе. Кошка кинула на меня мимолетный взгляд и тут же убежала за угол.
– Привет, Митрич! Что ты такого плохого ей сделал?
– Ты про кого? – искренне удивившись спросил меня старик.
– Про кошку. Тут рыжая кошка стояла и шипела на тебя минут десять. Ты что, не заметил, что ли?
Митрич медленно покачал головой.
– Никак не возьму в толк, о чем ты. Ничего такого не видал, никаких кошек. Ты садишься?
Я посмотрел на порог, потом – на стул, все еще стоявший на крыльце. Выбрав стул, я устроился поудобнее и приготовился слушать. Митрич помолчал немного, прежде чем начать.
«Рада сидела в лесу одна и слезы ручьями катились по ее щекам. С детства девочка слышала немало страшных историй про этот лес и теперь видела опасность за каждым деревом. Воображение разыгралось, Раде виделись прячущиеся вдалеке тени, возникало чувство, что за ней кто-то наблюдает, сердце от страха готово было выпрыгнуть из груди.
«Вот здесь я и умру, – думала Рада, закрыв глаза – одна, оговоренная в родной деревне. Блуждая по лесу без еды, пока Леший или хищный зверь не разорвет меня…»
Рада открыла глаза и увидела перед собой треугольную головку черной змеи. Первым побуждением девочки было сбросить змею и убежать, как можно дальше, но промелькнувшая тут же мысль о том, что умереть от змеиного укуса все же лучше, чем от холода, голода и когтей животных, заставила остаться на месте.
– Чего ты ждешь? – тихим усталым голосом спросила Рада. – Я готова умирать. Кусай и покончи с моими мучениями.
Змея нагнула голову к земле и, взяв в пасть ветку с плодами, каких Рада еще никогда не видела, подала ее девочке.
– Я должна съесть это? – удивленно подняв брови спросила Рада.
Змея кивнула.
Рада взяла в руки ветку, рассмотрела ее со всех сторон, пожала плечами и сделала укус.
– Привет! – послышался голос.
Рада посмотрела по сторонам, но никого не увидела.
– Да это же я! Ш-ш-ш. Ищи ближе.
«Да это же змея! Змея говорит со мной, и я ее понимаю! Чудеса…» – подумала девочка.
– Ты… Можешь говорить?
– Все животные могут говорить, – сказала змея обиженным тоном. – Просто вам, людям, не дано понять нашу речь. Я хотела поблагодарить тебя за свое спасение…
Рада, улыбнувшись мягкой теплой улыбкой, погладила змею. В ответ на ласку гадюка обвила руку девочки.
– Вечереет. Нам с тобой нужно добраться к Хозяину Леса до наступления темноты, нельзя терять время. Следуй за мной.
Змея поползла вперед, показывая дорогу. Шли они недолго, остановились на большой лесной поляне. Вокруг было светло как днем несмотря на то, что солнце уже село за горизонт, укутывая лес темнотой. За поляной виднелся огромный дуб, ветки которого светились. С этих веток спрыгнул на землю высокий седовласый бородатый старик с бледным лицом. Тело его было покрыто зеленой шерстью, большие желтые совиные глаза смотрели на Раду не мигая.
Змея нагнула голову в поклоне, Рада повторила этот жест, поклонившись старику. Старик подошел ближе и погладил девочку по голове тыльной стороной когтистой лапы.
– Знаю, какая беда с тобой приключилась, передали мне уже. Меня зовут Леший. Я Хозяин этого леса. Обычно я не приветствую тут людей, но некоторые из моих детей просили за тебя, да и сам я вижу в твоем сердце только доброту и любовь. К людям тебе теперь дорога закрыта, так что живи с нами.
– Дедушка… – прошептала Рада, обнимая мохнатое тело Лешего. – Благодарю тебя, дедушка Леший. Вовек я твоей доброты не забуду.
Сердце Лешего преисполнилось теплоты к милой девочке, и он еще раз погладил ее по голове.
– Завтра попрошу всех Детей Леса, чтобы помогли тебе построить убежище. А раз тебе сегодня ночевать негде, то прошу ко мне в гости.
Леший постучал по дубу два раза и открылась дверь в уютное место, напоминающее комнату, в которой пол был устлан
