и Вердан – молод, – проговорил неожиданно Шепот, – не сильно старше Дэвлина».
Но мне было не до рассуждений.
– Я и так выйду, – прорычал желтоглазый, приходя в ярость, перетекая окончательно в истинную форму и врезаясь всем телом в невидимую преграду, – и ты пожалеешь, что существуешь!
С тем же успехом можно было орать на мраморную статую.
– Посмотрим. Крис, что я тебе сказал? Уходите. Вы будете меня отвлекать.
– Он прав, – проговорил гоблин, не сводя глаз с крылатой фигуры, – иди, да и Салли уже заждался. Любой люк из основной ливневки наверх, и затаись где-нибудь. В идеале, вообще в тени.
– А ты? – изумилась я, глядя, как два иззубренных временем ножа словно сами собой возникают в его руках и принимаются светиться бледно голубым. Этот свет успокаивал мир вокруг, как снимающее воспаление лекарство.
– А я шаман, – бросил Тэрьен, – одна падла мне это соизволила напомнить, чтоб его. И меня учили, как иметь дело с такими вот крылатыми. Да и оружие имеется подходящее. И вообще, он меня бесит! Парень, как тебя, Дэвлин? Я те помогу, чем смогу. Ненавижу в долгу оставаться.
– Как хочешь, – не шевельнулся мой друг, – защищать я тебя не смогу.
Тэрьен посмотрел на перекрученную искореженную решетку, намертво перегородившую вход в вентиляцию, и махнул рукой влево.
– Беги-ка в обход, благодетельница. И беги так, будто за тобой вся Бездна гонится, сейчас тут будет очень скверно.
– Вернись живым, – тихо попросила я гоблина, и уже громче, – Дэвлин, я люблю тебя.
– Ты говорила, – холодно отозвался мэтр Купер, глядя, как начинают поддаваться огненные линии, – а теперь – уходи. Найди Эрика.
Я не стала больше их отвлекать и кинулась по извилистому узкому коридору до неведомой «круглой пещеры», о которой говорил гоблин по дороге сюда – о запасном выходе все к тому же деревянному щиту. Позади раздались грохот и нечеловеческий рев, от которого закладывало уши. Спину опалило волной нестерпимого жара. И присутствие Инферно стало почти физическим. Будто позади открылся проход в Бездну, возможно, так оно и было. Стены задрожали, струйки пыли сыпались с потолка и попадали в глаза, а позади, кажется и вовсе обвалилась часть тоннеля. Я не могла бежать из-за пыли, а шлема на сей раз со мной не было, не взяла с собой, чтоб не мешался. Кто ж знал…
Пришлось отрывать кусок майки и лоскутом завязывать рот и нос, помогало не слишком хорошо, но это было лучше, чем вообще ничего. По дороге мне встретились несколько человек, в ужасе перебегавших из одного неведомого мне помещения в другое, кто-то где-то заунывно и долго кричал, зависнув на одной ноте. Грохот позади перешел в равномерный приглушенный гул.
А я брела по коридору, указанному Тэрьеном, и улыбалась под своей импровизированной маской, как идиотка.
Теперь я знаю, зачем я полезла сюда, да и зачем вообще приехала в Аргентерию.
Чтобы он пришел за мной, когда все станет безнадежно опасным.
Убедиться, что я для него не просто безделушка на камин, как говорил Леонард, не питомец, не артефакт с живой удачей и не будущий ужин.
Я должна была знать, что могу доверять ему, что он сделает ради меня то же, что и я могла бы ради него – рискнуть существованием. Только тогда я смогу вернуться в наш ставший общим дом. А именно этого я и желала больше всего на свете.
Когда я влипла в историю с дроу, а Дэвлин не вмешался, червячок сомнения принялся больно грызть меня изнутри: а не стало ли ему все равно? Не смотря на все печати мира, и на то, что я была полезной раньше. Эрик вот явился почти сразу, а вот мэтр Купер не соизволил с ним даже весточки передать.
Я поступила так же, как год назад, когда полезла одна к оркам: только вот теперь та вылазка казалась детскими играми.
Но он снова пришел за мной.
Я была так рада, что в мою бестолковую голову даже мысль не пришла, что он может пострадать, или попросту не справиться с Верданом. Он сказал – уходи и не мешай, я достаточно долго его знала, чтоб без колебаний послушаться. Он всегда знает, что делает.
Тем временем коридор вильнул в последний раз, подводя меня к той самой круглой пещере, если гоблин не ошибся в объяснениях. Я замерла на пороге, удивленно разглядывая помещение, утопающее в призрачном фиолетовом свете, и это не был обычный зал. Передо мной сверкала непонятными кристаллами и металлическими приспособлениями еще одна лаборатория. В центре нее стоял огромный сияющий мягким золотом кристалл, окруженный десятком больших – выше человеческого роста – зеркал. Золотое зарево посреди фиолетового полумрака, пульсирующий свет в объятиях плотных густых теней. Короткие вспышки и разряды пробегали по его поверхности. Зеркала мерцали, они располагались одно напротив другого, образовывая пресловутый бесконечный коридор, какими пугали нас, еще новичков, старшекурсники в академии. Мол, заглянешь в такой, и душа потеряется в зеркальном лабиринте, так и останешься там навеки бродить.
Но что-то с ними вправду было не так – здесь явленый мир казался еще более призрачным и далеким, а реальность напоминала густую текучую карамель фиолетового цвета. На миг мне даже почудился привкус черники во рту, и тут же захотелось есть. А еще очень не захотелось входить туда, впрочем, другой дороги я не знала.
А еще в одном из зеркал была она. Все тот же призрак, преследовавший меня еще с приемной мертвячьего архимага Тадеуса Ллойда. Женщина стояла и улыбалась, положив ладонь на зеркальную поверхность с той стороны, чем бы эта самая «та сторона» ни была.
Да все понятно, в принципе. Золотой кристалл – то самое хранилище душ, о котором рассказал Традош, и прямо на днях им собираются полакомиться. Похоже, душа женщины застряла в ловушке, и она искала помощь, как могла. Я улыбнулась в ответ ободряюще, хотя пока понятия не имела, как ей помочь. Но мы же все равно разберемся, верно?
А потом она просто вышла из зеркала. Шаг, и вот тонкий изящный силуэт стоит прямо напротив меня, а фиолетовые тени так и льнут к ее ногам.
– Так ты можешь выйти?..
Но я не успела договорить – талисман Джазира враз нагрелся до того, что обжигал кожу. О как.
Знаете это ощущение, когда ты звериным чутьем, интуицией уже понял, что случилось что-то очень плохое, а мозг все еще не может этого осознать? Это было оно, ага.
– Ты не призрак, да? – уточнила я на всякий случай, лихорадочно пытаясь понять, что именно
