кто-то из приспешников колдуна Энстрепия смог расколоть. После того, как кристалл будет собран, мы, расположив туда открытой книгу стихий, отдадим ему немного энергии с неё, тем самым алтарь воздуха восстановится и заработает, после чего непорядок воздушных сил перейдёт в гармонию.
Разумеется, можно было просто рассчитывать на то, что все раскинутые фрагменты оказались утерянными из-за прямой расточительности горбатых троллей, на которых ужасно и устрашающе производил мощное впечатление солнечный свет. Гам очень точно помнил из книг, что при его попадании на тела тех великанов, те с воплем обугливались и превращались навечно в камень. Сохранив такие, довольно, правдивые подозрения, Гам вместе с Облачкой и Родосом низко уселись на корточки и, перешагивая кустики с обмершими листьями, начали долгие поиски.
У троих путешественников не хватало и минуты поделиться, наворачивающими их извилины, мыслями. Им приходилось стараться как можно скорее выполнить всё, что нужно, и немедленно вылетать из мест розыска. Многие индивидуалисты не менее отрицают тот факт, что более быстрым поиском являлся один способ: разделиться между собой. Этим-то методом и воспользовались наши герои.
Разделившись меж собой на три группы: Гам – возле шахты, Облачка в сухой траве и на земле, а Родос у алтаря, трое нахлынули на всю по отдельности окружающую местность. Как было видно по отметинам и трещинам на алтаре воздуха, кристалл по вероятности мог быть разделён на пять частей, причём не без грубой силы.
Поначалу они думали, что их поиски пренебрегут всё-таки временем, но, чем часто искатели зорче рылись и копошились, тем шустро они понимали, что долго смотрели не туда. С большими затруднениями они справлялись всё легче и легче, перегибаясь и садясь на колени, когда кристаллу не доставал лишь последний фрагмент. Но его, не смотря на усилия, было сложно отыскать. Каждая минута стоила их жизни, которой пыталась лишить вражеская стража троллей, стоявшая в полной растерянности, как найти беглецов. Крутя петли собственных взоров, Гам ясно понимал, что в действительности они были в потерях более, чем у врагов, и от этого в голову к нему измором посыпались страхи. Вслед за ними его сердце теребила ответственность, притягивавшая к обвинениям на себя.
Оказавшийся сам по своему любопытству, он ухватился руками за затылок и не больно ударял, казня себя и приговаривая:
– Ох, почему же я сразу не осознал, что мне не стоило бежать за гномом? Эх, сам виноват.
Прижавшись и поникший лбом к земле, Гама не оставляла и другая мысль, что ежели он не попал бы в Волшебную страну, то кто бы смог тогда помочь бедным существам. Кто? Увы, но этот вопрос ставил перед ним неприступный барьер, который он не мог, ни перелететь, ни перепрыгнуть. Совсем отбившийся от поисков, он хотел кинуть в себя свой кулак со всей мучительной жалостью.
Тут, как только он начал пристально глядеть прямо сквозь жёлтую траву, на его лице за секунду вновь загорелась радость. К огромному счастью пред ним за миллиметры лежал никому ненужный осколок кристалла. Не успел он, и схватить его и побить себя кулаком по темя, как Облачка и Родос неожиданно встрепенулись от его криков: «Я нашёл!».
Подоспевшие к сидячему Гаму, они прогибались шеями с двух сторон от мальчика, в руках которого поблёскивала бирюзовая, фиолетовая часть кристалла. Лица Облачки и Родоса сразу же после Гама солнечно закорчились от увиденной находки. Все пять кусков кристалла были найдены ими и, безусловно собраны в те минуты охваченной радости.
Не интересуясь даже тем, сколько кто нашёл, Гам, Облачка и Родос буквально не ведали горя, когда вместе встали на ноги и с протянутыми руками подскочили вприпрыжку к каменным ступеням алтаря. Поднявшись по ним, все пять частей, не считая их размеров, слились в пустом пространстве воедино. Светло-голубой кристалл, словно склеенный осколками стекла, нечеловеческой силой висел в пустоте. А затем, будто лёгким дыханием троих, он крепко упёрся на круглую площадку алтаря воздуха, после чего не слетал с неё ни каким-либо дрожанием.
– Ну, наконец-то мы отыскали их, – вздохнув, заговорил Родос.
– Теперь-то нам нужно отдать набранную словами, энергию, – сказала Облачка, уже ожидавшая, вынутую из синего рюкзака Гама, книгу. Тот, будто повторив её слова, вытащил книгу стихий и с понятием в мозгу положил на воздушный алтарь.
Открыв её, Облачка волшебством направила своей палочкой к кристаллу, и вся накопленная энергия воздуха из середины книги стихий, подобно струе, вылилась на узорчатые впадинки. Как маленькие ручейки водопада, текли её капли по ним. Делая прекрасные, циклические узоры, фиолетовая жидкость петляла всё проворнее, пока она не дошла до самого центра круглого омута, где и располагался встроенный хрусталь. Весь источник энергии растекся пышными орнаментами к нему.
Гам и его друзья, в особенности фея Облачка, не шаркаясь по сухой земле, безмятежно ждали. Но чего ждали, об этом толком не договаривала и Облачка. Как ни странно, это было, но ничего с алтарём совершенно творилось. Что-то шло совсем не так. Даже сам кристалл не поддавал никаких признаков и при лёгком шуме больше не светился.
– Я не понимаю, – звенящим прилётом к нему вопросила Облачка, – Ведь должно было заработать.
Не в состоянии поймать забытую причину, из-за которой все их планы могли рухнуть, она кружилась вокруг алтаря. В её лице буквально выражалась неописуемое смятение.
Гам и Родос, встретившись взглядом, друг на друга, приподняли от недоумения плечи. Не имевшие никакой идеи, как разбудить духов ветров, они с поникшими головами медленно подошли поближе к алтарю. И, остановившись перед ним и растопырив руки у краёв, взбудоражено горевали. Глядя на кристалл, молчавший себе, Гаму застрял в горло некий лёд безысходности, поперхнувшийся которым, он с силой, но в тишину произнёс:
– Неужели мы не сможем разбудить душу воздуха?
Он продолжал безнадёжно смотреть в хрусталь, словно чувствуя, что с ним надо кое-что исполнить. Вдруг внезапно его голову, как ударом грома, поразило ослепительное воспоминание. Его память чуть не отшибло, когда он вспомнил о мелодии ветра, которую напевали им на прощание колибри.
Не зная в ней скрытого смысла, Гам стал грустно и одновременно звонко попевать по нотам. От неуверенного, но красивого звука того разума, небесный кристалл начал неимоверным образом гореть сиреневыми огнями. Ярким сиянием он выпрямлял ещё тусклые лучи, издавая те же звуки песни, какие вслед за кристаллом напевал Гам.
Облачка заметила это и, оказавшись рядом с черноволосым мальчиком в зелёной кофте, с отрадным вопросом повернулась к нему:
– Что ты сделал?
На неё под тяжёлым давлением упало озарение. Её, как спросонок, сбросили с кровати
