выжить… Молю. Он – все, что у меня есть. – Она побледнела, спохватившись. – Что есть у
нас…
Взгляды Нежданы и Чары встретились – погорка плакала, и княжна не знала теперь, правда ли сказанное волшебницей или ловко придуманная ложь, чтобы избавиться от нее, Нежданы. Но ясно было одно – Чара верит в сказанное.
– А мне что делать? – она не отступала. – Как мне вернуть маму?
– Жница ушла… Лесьяр назвал ее по имени, она услышала…
У княжны округлились глаза. Чара закусила губу – поняла, что сболтнула лишнего. Неждана схватила ее за плечо, встряхнула:
– Ну, дальше!
Чара снова покосилась на дорогу, вздохнула:
– Вижу, не сказал тебе, уберег и от этого. Я видела их стычку здесь, у прохода. Жница напала на служивых людей князя, отправленных на твои поиски. Лесьяр бросил ей живую воду и назвал по имени, это часть ритуала… И он сработал – Жница ушла. – Чара посмотрела с вызовом. – Может, на самую крохотную частичку, но она еще Чернава.
Неждана осела. С трудом сдерживая слезы, задыхаясь, схватилась за ограду, отвернулась:
– Боги…
Она помнила, как Жница ломала деревья, как в мутной жиже ее пузыря трепетал еще живой перепел.
Чара дотронулась до ее плеча, проговорила строго:
– У тебя своя беда, у Лесьяра – своя. Иди своей дорогой и отпусти его.
Княжна взяла себя в руки, в глазах горела решимость:
– Что сделать, чтобы Жница ушла, а мама осталась?!
Чара покачала головой:
– Никто не знает… Ты дала слово, что она безвинна. Дала обет… – Чара шагнула к княжне, посмотрела прямо. – Так появляются Жницы. И только тебе ее освободить, вернув данное слово. Ступай! Я проведу тебя…
Она взяла Неждану за руку, потянула к мостку – та не сопротивлялась, позволила вывести себя в мир людей. Окунувшись снова в ледяной туман, замерла, столкнувшись с Чарой на узеньком мостике – та замерла посреди него, загородив собой и вдавливая назад. А перед ними, стоя по пояс в воде, стояла Жница.
– Чара! – ахнула княжна.
– Назад! – погорка пятилась назад, к переходу, но как внего войти Неждана не знала – всякий раз ее, как несмышленыша, проводили через него. А потому, сделав шаг назад, соскользнула с мостка и упала в воду.
Ледяная глубина сдавила легкие. В прозрачной синеве отражались огни волшебной деревни, не ведающей о беде, что замерла у ее ворот. Тонкие черные водоросли поднимались со дна, будто волосы гигантской куклы, тянулись к щиколоткам девушки, опутывали их, чтобы уже никогда не отпустить.
Княжна сделала рывок, пытаясь выбраться к поверхности, крик застрял в горле, руки неистово молотили по воде, ноги отталкивались, но княжна продолжала бесконечное падение. Последнее мгновение, на границе миров и бесконечности оно оказалось ослепительно ярким: оранжевое утро, ароматная, пахнущая хлебами рожь, огоньки мелкой мошкары, потревоженной ее рукой – утро, когда она была счастлива. Она знала, там, под раскидистым дубом, мать с отцом, прильнули друг к другу, нашептывая клятвы. Они оба еще не знали, что у них родится дочь, оба трепетали в ожидании чуда, а она порхала над ними ясным летним лучом, вешней птицей, сладким ветерком касалась материнской щеки – раскрасневшейся от быстрой скачки.
«Мама».
Последнее слово выскочило из груди с последней каплей воздуха – именно поднялось к поверхности и разорвалось над ней, окатив Жницу и Чару брызгами. Сама Неждана медленно уходила на дно, когда что-то с неистовой силой вырвало ее из цепких лап черной бездны и выбросило наверх. Разрывая легкие, в них вошел воздух, Неждана зашлась кашлем – она оказалась в деревне погоров.
Вокруг оглушительно визжали, кричали погоры, разбегаясь по узким улочкам, прячась за домами, запирая их на засовы и выставляя защитные заклинания – они светились слабыми золотыми огнями над их домами. К воротам, расталкивая толчею, торопился невысокий даже по погорским меркам, седовласый старик.
– В укрытия! Рага́да ари́ль! – кричал он остальным, размахивая руками.
К нему выскочили еще несколько человечков, все четверо торопились к Чаре, разматывая, будто волшебную веревку, нить защитных заклинаний.
– Прочь с нетвоей земли! – перекрывая общую суматоху, кричала Чара – она стояла уже у ворот деревни, выставив вперед руки и загораживая ее жителей от чего-то, еще не до конца проявившегося через туман перехода. Но Неждана знала, что там Жница. Подобрав под себя ноги, девушка отползла к ближайшему дому и приникла к крыльцу, выглядывая из-за него: Чара под натиском наступающей Жницы и отстреливаясь заклинаниями, ворохом клубившимися над ней, заступила за деревенскую черту.
В тот же миг защита пала.
Погорская деревня оказалась в мире людей – Неждана ясно видела поляну, на которой вчера сидели русалки, тропинку, по которой утром шли с Лесьяром собирать вздохи мотыльков, мосток, служивший вратами в отраженный мир живых, обиталище погоров.
Жница, встав в полный рост, утробно зарычала, мутная жидкость внутри пузыря всколыхнулась, запенилась. Черные тени расползались за ней, словно голодные волки.
– Прочь! Заклинаю путевыми камнями, золотом времен и черными озерами, – шептала Чара, от ее рук исходил туман – Неждана поняла, девушка пытается выстроить защиту вновь. – На чужой земле стоишь, силы теряешь, соль земли истрачиваешь…
Жница встала на передние лапы и приникла к земле – так она могла видеть крохотную Чару. Неждана закусила губу из своего укрытия, молясь только об одном – чтобы ее не заметили, втянула голову в плечи.
Четверо погорских мужчин подоспели к Чаре, встали рядом.
– На чужой земле стоишь, – вторили они, пытаясь оттеснить Жницу от границы своего мира и своей деревеньки.
Та качала головой, то наступая, то делая шаг назад, будто слепая шарахалась из стороны в сторону. «Может, она в этом мире, в самом деле, не такая сильная?» – с надеждой подумала княжна.
Жница шарила в пустоте четырьмя когтистыми лапами, шаталась, будто хмельная, на нетвердых ногах, рычала, изрыгая хриплый и неясный крик. Погоры теснили ее назад, к мостку. И в тот момент, когда Жница почти встала на него задними лапами, та передней нашарила, наконец, золотые нити защитных заклятий, замерла, прищурившись. Оскалилась и, резко дернув их на себя, опрокинула двух погорских магов в воду и бросилась в атаку.
– Берегись! – короткий окрик пожилого мага был обращен к Чаре – именно к ней Жница бросилась в первую очередь, ведь девушка собой загораживала проход в деревню и все еще стояла на ее пути. Чара успела отскочить, но тут же направила в Жницу сноп заклятий, те рассыпались над головой Жницы золотыми искрами.
Покачиваясь, лениво отбиваясь от погор, словно от мошкары, Жница выбралась на берег, подслеповато огляделась по сторонам и зарычала. Неждана, втянув голову в плечи еще сильнее, сжавшись, отползла к соседнему дому, а потом, пробравшись под плетеной изгородью – на другую улочку. Визги и крики погор стали громче – Жница принялась крушить ближайшие к себе строения, смахнула в реку подоспевших мужчин.
– Чара! – донеслось сквозь крики и гомон. Неждана вздрогнула: это был голос Лесьяра.
Жница возвышалась над постройками, озиралась по сторонам и оглушительно ревела, скалясь. В нее сыпались горшки с горящими угольями, вырванные из оград жерди, комья грязи. Жница размахивала тремя лапами, наступая то на чей-то дом, то затаптывая огород. В четвертой она сжимала Чару.
Неждана привстала, выглянула из своего укрытия, но тут же спряталась и отползла под розовый куст, раскинувшийся вдоль плетня. Царапая кожу, разрывая ткань рубаха, цепляясь волосами и оставляя их клоки на шипах, она лезла дальше. Исступленно, не оглядываясь, не обращая внимания на крики за спиной и топот, хруст веток и разрушающегося жилья, прислушиваясь только к биению собственного сердца – лихорадочному, до покалывания в груди и удушья. Едва переведя дыхание, она пробралась в щель между плетнем и сараем, проскользнула внутрь и, зарывшись в ворохе соломы, притаилась. Крики погоров то приближались – и Неждана тогда сжималась, замирала, то отдалялись – и девушка выдыхала, но только лишь для того, чтобы снова до одури, до головокружения вжаться в настил.
Страх, парализовавший ее, немного отступил, ей показалось, что она в безопасности – Жница не видела ее, а погоры, яростно отбивавшие свою деревеньку, отвлекали ее. Неждана, прильнув к щели между досками, посмотрела наружу.
Паника накрыла деревню погоров. Жница
