принципе не щелкать клювом.
– Слушай, – я копалась в какой-то хорошо сохранившейся деревянной тумбочке, – а почему здесь все такое? Не истлевшее?
– Чары, – пожал плечами Дэвлин, – защита от повреждения временем, как я понимаю.
– А такие есть?
– Раньше были.
– А ты так умеешь?
– Не было такой необходимости.
– А почему тут ничего не разграбили?
Маг отложил какую-то книгу, которую он неторопливо листал, шурша потрепанными желтыми страницами.
– Заметила, что дорога была только в одну сторону? Портал – Академия.
Я не обратила внимания, потому что вертела по сторонам головой, разглядывая местную флору. А посмотреть было на что. Встречались липы с синими листьями, клены с пурпурными, и даже один золотой дуб. Явно одичавшие потомки каких-то магических разработок. Сейчас закон строго запрещает вмешиваться в природу растений или животных. Химерология, это сейчас самый простой способ угодить на плаху, даже для аристократа.
– Значит, добраться сюда можно было только порталом?
– Похоже на то.
– Тогда почему не добрались? Ну не сейчас, я имею в виду, а еще когда Империя пала?
– Не знаю. Началась война, неразбериха, часть сети телепортов могла временно перестать работать. Или маги закрыли сюда доступ. Или тут могла жить какая-нибудь хищная химера, питающаяся мародерами. Да масса вероятных причин.
Я закончила с тумбочкой и принялась вытаскивать книги с соседней полки, взметнув в воздух облако пыли. Апчхи!
– Это странно, – я вытерла нос платком.
– Будь здорова. Что именно?
– Неужели война была настолько страшная, что через тысячу лет у нас все равно столько белых пятен на карте?
– Потому что еще живы те, кто разбирался с последствиями лет четыреста назад. Кто? Например, высший совет магов. Когда политическая карта стабилизировалась, была попытка очищения дурных болот и прочих мест бывших магических сражений. Не очень успешная. Разбуженные и попробовавшие человеческое мясо твари с удовольствием меняли ареал обитания, выходили на дороги, вырезали целые деревни. Слишком много жертв. В итоге, обожглись на молоке, дуют на воду.
– В каком смысле, разбуженные?
– Химеры, например, последствия влияния магии смерти и хаоса. Сейчас магии в мире куда меньше, чем раньше и большая их часть впала в спячку. Пока не трогают – все хорошо. Так, тут вроде все, давай дальше в соседнее помещение.
Пока мы шли в другую комнату, в голову мне пришла совершенно дикая мысль.
– Подожди. То есть, даже мы вместе с совершенно мирным караваном вполне могли проезжать в паре метров от какой-нибудь смертельно опасной спящей хрени?! И никто не знает?!
Дэвлин пожал плечами, принимаясь за очередную полку с книгами.
– Наверняка. Спящие не опасны, если не будить, – повторил он.
– Поэтому у нас археология это не наука, а статья? – усмехнулась я.
– Образно и верно, – оценил мой спутник.
– А мы?
– Поясни. Я не всегда тебя понимаю.
– Во-первых, шатаясь непонятно где, мы нарушаем закон.
– Да. Тебя это волнует?
– Да нет. Просто, что будет, если мы случайно разбудим что-то… что-то с чем не сможем справиться?
– Если хочешь, мы можем закончить на этом.
«Ага, а можем вообще просто вернуться в столицу».
– Я не хочу, – тряхнула я волосами, отвечая и Дэвлину, и внутреннему голосу.
– Тогда мы просто будем очень осторожны. Хорошо, что ты начала понимать, почему это необходимо.
– А ты сам? Ты – не боишься?
Быстрый взгляд в мою сторону. Тень улыбки.
– Нет.
– А ты когда-нибудь вообще боялся?
– Нет. Возможно, я просто не умею. Посмотри вон ту полку, кажется там тоже книги на всеобщем. Нам нужно управиться до вечера, так что лучше не отвлекайся. Что? Я что-то не то сказал?
Я только головой покачала, серьезно задумавшись, насколько вообще разумно я поступаю? Не лучше ли просто забыть об этих Плитах?
Однако, с каждой новой находкой эта здравая мысль отодвигалась все дальше и дальше, уступая место азарту. Всего в результате пятичасового обыска давно покинутых лабораторий, подвалов и общежитий нами было найдено:
– книг по магии, истории и географии на двух языках – немеряно, взяли самое интересное;
– антикварной ювелирки в комнатах общежития – несколько колье, серьги, кольца и потрясающая диадема с изумрудами – все это мэтр Купер уступил мне;
– алхимических препаратов в идеальной сохранности – огромное хранилище в подвале, мы набрали их в два мешка, включая странные ампулы с чьей-то кровью.
Поняв, что ничего больше особо интересного тут нет, Дэвлин предложил осмотреть еще подсобные помещения внизу и возвращаться. И тут мне попалась на глаза дверь, украшенная бронзовой табличкой «Учебный музей».
– Ух ты, пойдем, посмотрим! – я загорелась этой идеей, в нашей Академии музей был настоящей кунсткамерой.
Совершенно инфернальные твари и вещи выходили из под пальцев неопытных студиозусов. Все эти результаты экспериментов скрупулёзно собирали и помещали под стеклянные витрины с подробным описанием – кто именно и что хотел сделать и в чем был косяк. Был у нас на курсе такой парень – Масимо-Косяк. Кружко-крысы, змее-туфли – он был в этом мастером. Однажды он создал букет кусающихся цветов. Теперь мне было ужасно любопытно, что могли создать наши древние предшественники.
Мэтр Купер заглянул внутрь музея, прислушался к чему-то и кивнул.
– Иди, только не долго, я пойду вниз, заодно вызову пару прихвостней, чтобы донести весь этот багаж. Буду ждать тебя во дворе.
– Ладно, я быстро.
Дэвлин внимательно посмотрел на меня:
– Ничего не трогай. Ты поняла меня?
Я вздохнула:
– Не волнуйся! И вообще – что такого может быть в музее для каких-нибудь первокурсников? К тому же экспонатам по нескольку сот лет. Что и могло быть опасным, все сдохло.
Он поморщился немного и перешел на официальный тон.
– Графиня, давно хотел спросить, да все к слову не приходилось: откуда у вас такие выражения?
Я пожала плечами.
– Отцовские друзья у нас часто гостили.
Он хмыкнул неопределенно и вышел.
Под стеклами на витринах лежали ужасающие ляпы – результаты лабораторных работ студентов, надо полагать – все как у нас. Однако, формы, которые принимали местные химеры, были куда разнообразнее аналогичных в нашем музее. Все-таки мы постепенно деградируем. И в смысле магии, и в смысле знаний о мире в целом. Вот как работает Плита? Я не понимаю и, если она сломается, починить не смогу. Магия от нее чувствуется, но это совсем другая магия. Как если бы привычные мне чары больше походили на плетение нитей, а в Плите странное пересечение прямых светящихся линий, ничем друг с другом не соединенных. Этого я и не понимала – самого принципа. И мало кто в Дайсаре, наверное, имел хоть небольшое представление об этом предмете. И ведь Шарик мой (который, кстати, завис над
